«Одно из самых главных последствий войны состоит в том, что люди разочаровываются в героизме» Курт Воннегут

Я смотрю на лица моих друзей по соцсетям из стран, которые никогда не были частью СССР, и не вижу в них того, что есть в наших людях, – жесткости и недоверия к окружающему их миру. Конечно же, я знаю, что в наших людях есть и много хорошего, чего в иностранцах нет и не будет! Но наша проблема в том, что есть какие-то базовые ценности в головах у людей, которые определяют их настоящее и будущее. Наше будущее с таким набором негативных установок, которые у нас есть сейчас, печально.

Заур Газиев

Война в головах

Начнем с того, что нас всех воспитывали, наряду с другими ценностями, на примерах героев времен Великой Отечественной и Гражданской войн. Наших людей на протяжении семидесяти лет убеждали в том, что, пожалуй, единственно полезное, что ты можешь сделать для Родины, – это отдать за нее свою жизнь. Можно, конечно, это сделать и в беззаветном труде на благо Родины, но лучше бы все же погибнуть на войне. У нас был просто культ смерти за Родину! Именами павших героев назывались улицы, школы, площади. В школах выучивали наизусть примеры подобных самоотверженных поступков. Иногда мне казалось, что у нас был даже не культ смерти за Родину, а просто культ смерти. У нас легко миллионами приговаривали людей к расстрелу, к огромным срокам, к каторге… Даже сейчас, в наши весьма гуманные времена, когда ударить человека – это преступление, наши люди, осуждая кого-либо за какие-то нехорошие поступки, с легкостью говорят: «Расстрелять!»

А еще я помню, как с детства меня поражали ветераны, рассказывающие, как они десятками убивали немцев. И это считалось нормальным: ведь это же война за свободу нашей Родины! И потом стало понятно, почему легкость в решении отнять у человека жизнь переместилась в советскую реальность. Помню, как мои сверстники просились служить Родине в Афганистане, как ждали войны, чтобы показать свои лучшие героические качества! И ничего, что эта война шла в чужой, далекой от нас стране, ради непонятно чьих интересов… Помню постоянно забитые ребятами тиры… Нас на самом деле воспитывали для войны! Не для праздника, не для счастья, не для богатой и сытой жизни, а именно для войны! И враги у нас был вполне конкретные – США, загнивающий Запад и Китай!

Мы настолько глубоко жили в этом, что даже не понимали, насколько это ненормально. Когда в девяностые годы были сняты всякие ограничения и люди получили свободу, этот милитаристский дух просто вырвался наружу. Что было, все хорошо помнят. Бандитские девяностые – это война на наших улицах, в подъездах, бесконечная ночная стрельба. Сейчас нет сомнений, что «героика» просто трансформировалась в какую-то злобу и агрессию. Люди не знали, что со всеми этими милитаристскими навыками и устремлениями делать. Правы были древние, говорившие, что война не заканчивается, пока не умрет последний солдат этой войны.

А еще любовь к войне у нас интересным образом в некоторых людях сублимировалась в страсть к сутяжничеству и в бесконечный поиск врагов. Коллективные письма, доносы, анонимки были частью советской ментальности, о которой не любят вспоминать те, кто ностальгирует по «светлому прошлому». И никому не было дела, что из-за этого явления были сломаны миллионы жизней.

Другая война…

Надо сказать, что люди, готовые воевать против всех, у нас всегда считались героями, но в девяностые годы состояние общества просто достигло пика своего озлобления. Главный герой этого времени – бандит в малиновом пиджаке. Люди, которых десятилетиями сдерживали правила жизни в тоталитарном государстве (Уголовный кодекс и исправительно-трудовая система), просто превратились в монстров. Мы поначалу их не замечали. Какое-то время, прячась за спинами демократов первой волны, они занимали ответственные посты и грабили свои первые миллионы. Те, кого не зачистили в разборках, бандитских войнах или интригах, приобрели цивилизованный лоск и влились в стройные ряды государственников.

Как это было у нас в Дагестане, все хорошо помнят. Самые благородные лозунги, цели и задачи, выдвигаемые Деньгой Халидовым, Эдуардом Уразаевым, Аркадием Ганиевым, Зубайру Зубайруевым, оказались вытеснены Махачевыми, Хачилаевыми, Амировыми и другими товарищами. А потом пришло агрессивное беспросветное мракобесие и махровый экстремизм с его человеконенавистничеством. Я помню, как люди, которые никогда не были религиозными, вдруг становились новообращенными мусульманами. И уже так же истово, как когда-то верили коммунистам, верили в Господа. Готовы были умирать и убивать ради любви – теперь уже к Всевышнему. Встречались, правда, и те, кто готов был положить жизнь ради борьбы с такой истовой религиозностью. В бытность министром ВД Адильгерея Магомедтагирова ситуация оказалась настолько патовой, что мы увидели открытый гражданский конфликт: с одной стороны – салафиты, с другой – силовики. И все воевали друг с другом, человеческих жизней не жалея. Война, к которой нас так долго готовили, не могла не произойти, нас ведь воспитывали именно для войны…

Опять война…

То, как в 1999 году, после нападения на Дагестан, вдруг очнулась вся республика, забыть невозможно. Люди ходили по улицам с оружием в руках и готовы были воевать с религиозными фанатиками и бандитами. Хотя за 2-3 года до случившегося смотрели на эти же явления весьма снисходительно. Сейчас я не готов давать оценки тому, что тогда происходило. Слишком многое выяснилось позднее о тех, кто договаривался с Шамилем Басаевым, дабы последний направил свои банды в Дагестан. Есть записи телефонных переговоров Бориса Березовского, есть очевидцы… Да и сами ботлихцы стали свидетелями событий, которые камня на камне не оставляют от официальной версии…

Бог с ними… Сейчас я не об этом, а о том, что советское воспитание в духе героев войн тогда подняло нас на какой-то необычный уровень единения перед внешним врагом. Люди записывались в добровольцы… Им и в голову не приходило, что «маленькая победоносная война», «мочить в сортире» и т.д. были элементами зарождающейся тогда технологии работы с общественным мнением. Просто намек на войну уже ввел всех в состояние эйфории. Это сейчас мы видим, до чего доводят технологии. А тогда все было внове…

Если уж что-то в голове у человека закопано, то отковырять это оттуда практически невозможно. Кстати, история с Украиной очень хорошо вписывается в историю с войной в головах потому, что, согласно опросам общественного мнения, около 80 % россиян уже в марте 2014 года считали украинцев главными врагами и готовы были пойти на войну с укранцами-бандеровцами. Кошмарный душ ненависти и лжи, что льется из всех официальных российских СМИ, – это что-то запредельное. Я себе просто не представляю, как можно будет потом вымыть эту грязь из мозгов. То, как 80 процентов нашего населения отреагировало на аншлюс Крыма, события в Украине, снова и снова говорит о том, что жив милитаристский имперский дух! Я, конечно, могу ошибаться, но государство, в котором мы сейчас живем, называется Российская Федерация. И государство Российская Федерация Крымом никогда не владело… Но за то, чтобы стать хозяином этой территории, мы изъявили готовность проливать свою кровь и кровь своих детей…и при этом перессориться со всем остальным миром, теряя рынки сбыта своего единственного источника дохода – углеводородного сырья.

И что в этом страшного, спросите вы? Война в головах – это элемент национального менталитета. Такие вещи очень сильно влияют на то, как программируется первичная матрица нашей ментальности. Это то, как мы строим наши отношения с окружающим миром, нашей реальностью, это влияет не только на фон в нашей стране сегодня, это влияет на то, какое нас ждет будущее. Ничего не остается без последствий. Нефть и газ не будут нас кормить бесконечно. Сейчас только ленивый не написал в социальных сетях о том, что в Украине конфликт скорее мировоззренческий, нежели гражданский. И то, какие агрессивные комменты оставляют в социальных сетях наши сограждане, – показатель психического и морального состояния нашего человека. Вас никогда не удивляло то, что, даже имея очень неплохой доход на душу населения, мы по-прежнему остаемся злой и неулыбчивой страной?

Вот и я о том же… Выходит, нам нужна война, нам не нужен мир. Нам проще восстановить совок с его полулагерными понятиями, нежели строить свободное общество. Помните героиню Нонны Мордюковой в фильме «Бриллиантовая рука»? Огромная часть нашей страны вдруг превратилась в совков, которые готовы на все отвечать: «Наши люди на такси в булошную не едят!» – «Зато Крым наш!» Лично мне смотреть на все это весьма печально – страну в ХХI веке не двигают вперед «ребята с Уралвагонзавода». Постиндустриальное информационное общество – это социум, где война экономически невыгодна. Производя товар и поставляя его на рынки других стран, мы через покупку этих товаров заставляем оплачивать все наши расходы и прибыли, вложенные в цену товара. Развитые страны уже давно переносят производства в Китай, Индию, Бангладеш, Индонезию и т. д. для того, чтобы оставить на своих территориях высокотехнологичные инновационные производства.

Народ, который думает категориями ХIХ века, живя в веке ХХI, обречен на исчезновение. И сделает с нами это не Америка, Европа или Украина, у нас есть другой безжалостный враг – это мы сами с нашей войной в головах, в конфликтах, спрятанных в нашей ментальности.

Мы должны понимать, что, если мы не начнем демилитаризировать свое сознание, мы никогда не начнем жить по-человечески. Даже наличие огромных денег не сделает нас счастливыми, если внутри не поселится способность радоваться всему доброму и красивому; если мы не научимся сопереживать, делать мир вокруг себя красивым. Не осуждать, не воевать, не разрушать, не оскорблять и еще много таких НЕ, которые делают нашу жизнь, похожей на бесконечную войну. То, что это возможно сделать посредством информационных технологий, я не сомневаюсь. Но вот есть ли к этому желание? Большой вопрос…

Подпись под фото: В соцсетях пишут о том, что в Украине конфликт скорее мировоззренческий, нежели гражданский

«Одно из самых главных последствий войны состоит в том, что люди разочаровываются в героизме» Курт Воннегут

Я смотрю на лица моих друзей по соцсетям из стран, которые никогда не были частью СССР, и не вижу в них того, что есть в наших людях, – жесткости и недоверия к окружающему их миру. Конечно же, я знаю, что в наших людях есть и много хорошего, чего в иностранцах нет и не будет! Но наша проблема в том, что есть какие-то базовые ценности в головах у людей, которые определяют их настоящее и будущее. Наше будущее с таким набором негативных установок, которые у нас есть сейчас, печально.

Заур Газиев

Война в головах

Начнем с того, что нас всех воспитывали, наряду с другими ценностями, на примерах героев времен Великой Отечественной и Гражданской войн. Наших людей на протяжении семидесяти лет убеждали в том, что, пожалуй, единственно полезное, что ты можешь сделать для Родины, – это отдать за нее свою жизнь. Можно, конечно, это сделать и в беззаветном труде на благо Родины, но лучше бы все же погибнуть на войне. У нас был просто культ смерти за Родину! Именами павших героев назывались улицы, школы, площади. В школах выучивали наизусть примеры подобных самоотверженных поступков. Иногда мне казалось, что у нас был даже не культ смерти за Родину, а просто культ смерти. У нас легко миллионами приговаривали людей к расстрелу, к огромным срокам, к каторге… Даже сейчас, в наши весьма гуманные времена, когда ударить человека – это преступление, наши люди, осуждая кого-либо за какие-то нехорошие поступки, с легкостью говорят: «Расстрелять!»

А еще я помню, как с детства меня поражали ветераны, рассказывающие, как они десятками убивали немцев. И это считалось нормальным: ведь это же война за свободу нашей Родины! И потом стало понятно, почему легкость в решении отнять у человека жизнь переместилась в советскую реальность. Помню, как мои сверстники просились служить Родине в Афганистане, как ждали войны, чтобы показать свои лучшие героические качества! И ничего, что эта война шла в чужой, далекой от нас стране, ради непонятно чьих интересов… Помню постоянно забитые ребятами тиры… Нас на самом деле воспитывали для войны! Не для праздника, не для счастья, не для богатой и сытой жизни, а именно для войны! И враги у нас был вполне конкретные – США, загнивающий Запад и Китай!

Мы настолько глубоко жили в этом, что даже не понимали, насколько это ненормально. Когда в девяностые годы были сняты всякие ограничения и люди получили свободу, этот милитаристский дух просто вырвался наружу. Что было, все хорошо помнят. Бандитские девяностые – это война на наших улицах, в подъездах, бесконечная ночная стрельба. Сейчас нет сомнений, что «героика» просто трансформировалась в какую-то злобу и агрессию. Люди не знали, что со всеми этими милитаристскими навыками и устремлениями делать. Правы были древние, говорившие, что война не заканчивается, пока не умрет последний солдат этой войны.

А еще любовь к войне у нас интересным образом в некоторых людях сублимировалась в страсть к сутяжничеству и в бесконечный поиск врагов. Коллективные письма, доносы, анонимки были частью советской ментальности, о которой не любят вспоминать те, кто ностальгирует по «светлому прошлому». И никому не было дела, что из-за этого явления были сломаны миллионы жизней.

Другая война…

Надо сказать, что люди, готовые воевать против всех, у нас всегда считались героями, но в девяностые годы состояние общества просто достигло пика своего озлобления. Главный герой этого времени – бандит в малиновом пиджаке. Люди, которых десятилетиями сдерживали правила жизни в тоталитарном государстве (Уголовный кодекс и исправительно-трудовая система), просто превратились в монстров. Мы поначалу их не замечали. Какое-то время, прячась за спинами демократов первой волны, они занимали ответственные посты и грабили свои первые миллионы. Те, кого не зачистили в разборках, бандитских войнах или интригах, приобрели цивилизованный лоск и влились в стройные ряды государственников.

Как это было у нас в Дагестане, все хорошо помнят. Самые благородные лозунги, цели и задачи, выдвигаемые Деньгой Халидовым, Эдуардом Уразаевым, Аркадием Ганиевым, Зубайру Зубайруевым, оказались вытеснены Махачевыми, Хачилаевыми, Амировыми и другими товарищами. А потом пришло агрессивное беспросветное мракобесие и махровый экстремизм с его человеконенавистничеством. Я помню, как люди, которые никогда не были религиозными, вдруг становились новообращенными мусульманами. И уже так же истово, как когда-то верили коммунистам, верили в Господа. Готовы были умирать и убивать ради любви – теперь уже к Всевышнему. Встречались, правда, и те, кто готов был положить жизнь ради борьбы с такой истовой религиозностью. В бытность министром ВД Адильгерея Магомедтагирова ситуация оказалась настолько патовой, что мы увидели открытый гражданский конфликт: с одной стороны – салафиты, с другой – силовики. И все воевали друг с другом, человеческих жизней не жалея. Война, к которой нас так долго готовили, не могла не произойти, нас ведь воспитывали именно для войны…

Опять война…

То, как в 1999 году, после нападения на Дагестан, вдруг очнулась вся республика, забыть невозможно. Люди ходили по улицам с оружием в руках и готовы были воевать с религиозными фанатиками и бандитами. Хотя за 2-3 года до случившегося смотрели на эти же явления весьма снисходительно. Сейчас я не готов давать оценки тому, что тогда происходило. Слишком многое выяснилось позднее о тех, кто договаривался с Шамилем Басаевым, дабы последний направил свои банды в Дагестан. Есть записи телефонных переговоров Бориса Березовского, есть очевидцы… Да и сами ботлихцы стали свидетелями событий, которые камня на камне не оставляют от официальной версии…

Бог с ними… Сейчас я не об этом, а о том, что советское воспитание в духе героев войн тогда подняло нас на какой-то необычный уровень единения перед внешним врагом. Люди записывались в добровольцы… Им и в голову не приходило, что «маленькая победоносная война», «мочить в сортире» и т.д. были элементами зарождающейся тогда технологии работы с общественным мнением. Просто намек на войну уже ввел всех в состояние эйфории. Это сейчас мы видим, до чего доводят технологии. А тогда все было внове…

Если уж что-то в голове у человека закопано, то отковырять это оттуда практически невозможно. Кстати, история с Украиной очень хорошо вписывается в историю с войной в головах потому, что, согласно опросам общественного мнения, около 80 % россиян уже в марте 2014 года считали украинцев главными врагами и готовы были пойти на войну с укранцами-бандеровцами. Кошмарный душ ненависти и лжи, что льется из всех официальных российских СМИ, – это что-то запредельное. Я себе просто не представляю, как можно будет потом вымыть эту грязь из мозгов. То, как 80 процентов нашего населения отреагировало на аншлюс Крыма, события в Украине, снова и снова говорит о том, что жив милитаристский имперский дух! Я, конечно, могу ошибаться, но государство, в котором мы сейчас живем, называется Российская Федерация. И государство Российская Федерация Крымом никогда не владело… Но за то, чтобы стать хозяином этой территории, мы изъявили готовность проливать свою кровь и кровь своих детей…и при этом перессориться со всем остальным миром, теряя рынки сбыта своего единственного источника дохода – углеводородного сырья.

И что в этом страшного, спросите вы? Война в головах – это элемент национального менталитета. Такие вещи очень сильно влияют на то, как программируется первичная матрица нашей ментальности. Это то, как мы строим наши отношения с окружающим миром, нашей реальностью, это влияет не только на фон в нашей стране сегодня, это влияет на то, какое нас ждет будущее. Ничего не остается без последствий. Нефть и газ не будут нас кормить бесконечно. Сейчас только ленивый не написал в социальных сетях о том, что в Украине конфликт скорее мировоззренческий, нежели гражданский. И то, какие агрессивные комменты оставляют в социальных сетях наши сограждане, – показатель психического и морального состояния нашего человека. Вас никогда не удивляло то, что, даже имея очень неплохой доход на душу населения, мы по-прежнему остаемся злой и неулыбчивой страной?

Вот и я о том же… Выходит, нам нужна война, нам не нужен мир. Нам проще восстановить совок с его полулагерными понятиями, нежели строить свободное общество. Помните героиню Нонны Мордюковой в фильме «Бриллиантовая рука»? Огромная часть нашей страны вдруг превратилась в совков, которые готовы на все отвечать: «Наши люди на такси в булошную не едят!» – «Зато Крым наш!» Лично мне смотреть на все это весьма печально – страну в ХХI веке не двигают вперед «ребята с Уралвагонзавода». Постиндустриальное информационное общество – это социум, где война экономически невыгодна. Производя товар и поставляя его на рынки других стран, мы через покупку этих товаров заставляем оплачивать все наши расходы и прибыли, вложенные в цену товара. Развитые страны уже давно переносят производства в Китай, Индию, Бангладеш, Индонезию и т. д. для того, чтобы оставить на своих территориях высокотехнологичные инновационные производства.

Народ, который думает категориями ХIХ века, живя в веке ХХI, обречен на исчезновение. И сделает с нами это не Америка, Европа или Украина, у нас есть другой безжалостный враг – это мы сами с нашей войной в головах, в конфликтах, спрятанных в нашей ментальности.

Мы должны понимать, что, если мы не начнем демилитаризировать свое сознание, мы никогда не начнем жить по-человечески. Даже наличие огромных денег не сделает нас счастливыми, если внутри не поселится способность радоваться всему доброму и красивому; если мы не научимся сопереживать, делать мир вокруг себя красивым. Не осуждать, не воевать, не разрушать, не оскорблять и еще много таких НЕ, которые делают нашу жизнь, похожей на бесконечную войну. То, что это возможно сделать посредством информационных технологий, я не сомневаюсь. Но вот есть ли к этому желание? Большой вопрос…

Подпись под фото: В соцсетях пишут о том, что в Украине конфликт скорее мировоззренческий, нежели гражданский