Слово из Минстроя -1

3 августа в Министерстве строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Республики Дагестан прошла пресс-конференция руководителя этого ведомства Артура Сулейманова. Мероприятие было приурочено ко Дню строителя. Приглашенные на мероприятие журналисты поняли, что здесь готовились к обстоятельному и долгому разговору. Мы опустим комплиментарную часть и попробуем тезисно пересказать то, что было сказано на этом мероприятии.

Заур Газиев

Артур Сулейманов обозначил свою позицию буквально сразу. Он сказал, что речь сегодня пойдёт не только об итогах полугодия, но и о том, что происходило с отраслью в обозримом периоде времени. Совсем недавно прошло несколько форумов, в том числе и с участием Главы республики. Один из них, к примеру, касался комплексного развития территорий. На других обсуждался вопрос капитального строительства и иные сопутствующие этому темы. Поэтому сказать, что Минстрой не делится информацией, – нельзя. Но совсем недавно этому ведомству передали новые функции, поэтому они готовы к диалогу.

Первым задал вопрос Магомед Магомедов, РИА «Дагестан»: Сейчас Минстрою передали функции по ЖКХ и архитектуре. Как проходит прием, и с какими кадровыми трудностями пришлось столкнуться?

Артур Сулейманов: Самая большая сложность – это очень большой объём работы. Но мы не будем переходить к осуждению философии бизнеса. Есть горизонтальные общества: его структуры существуют горизонтально – они все взаимодействуют между собой; у них общие цели, общие задачи и общие результаты. Но, к сожалению, не все процессы у нас в таком виде выстроены.  И поэтому наличие большого  количества отдельных, разрозненных органов исполнительной власти приводило к тому, что некоторые процессы затягивались, а иногда и по ряду позиций были, скажем так, – противоречивы. К примеру, видение развития… Сегодня консолидация необходима потому, что мы видим большое количество проблем, что у ЖКХ, что у градостроительной отрасли.  И мы сегодня видим, что все инструменты, в том числе и  федеральные, нацелены на то, чтобы развивать градостроительный  потенциал. А для этого нужно и трудостроительные документы, регламенты подготовить и туда подвести коммуникации и дороги, и там же начать нормальное цивилизованное строительство по 214 ФЗ, которое в республике до сих пор практически не используется.  Для этого и нужна консолидация. Она необходима, чтобы соответствовать тем вызовам, которые у нас сегодня есть.

Что касается кадровых вопросов… Наверное, хотелось бы поблагодарить правительство за принятые решения по  поводу заработных плат. Наверное, это было очень сложно.  Просто я вижу, что чиновники заслужили негативное отношение к себе, особенно это касается некоторых руководителей. Но объективно, выполняя колоссальный объём работы, а люди работают и вечерами и в выходные, получают зарплаты не самые интересные с точки зрения мотивации. И вот в правительстве эту ситуацию привели в соответствие. Это позволяет нам быть более избирательными в подборе кадров, сейчас мы этим занимаемся, у нас есть ряд вакантных должностей. А что касается самих кадров, то мы встречались с вузами, обсуждали этот вопрос. Вроде бы кафедры везде есть, но понятно, что, если у нас нет  нормально функционирующей отрасли ЖКХ,  если у нас градостроительства нет, то никто из выпускников туда не идёт. Ну, а что касается специальности  водоснабжения и водоотведения, там вообще никого нет.  Поэтому понятно, что кадры являются проблемой, потому что не было отрасли. Но подбираем… Недавно в дирекцию взяли человека, который до этого работал в Ленгидропроекте, до этого строил Чиркейскую ГЭС. Он возрастной, но очень компетентный, грамотный; мы подбираем ему молодёжь, чтобы он их обучал. То есть человек долго в республике работает, но на должности заместителя директора никогда не был. Мы его на такую должность назначили. Думаю, что в течение ближайших пары месяцев мы увидим эффект от повышения зарплаты. У нас набор кадров по разным позициям начался с апреля-июня, а рост зарплат начался только сейчас. Но в целом есть шанс, что кадровая проблема может быть решена: люди, которые раньше отказывались от работы (зарплата маленькая, совмещать с ещё одной работой нельзя), теперь вроде как рассматривают возможность возвращения. И второе преимущество поднятия зарплаты – это даёт нам возможность сделать сбалансированную структуру. А сегодня мы понимаем, что можем заполучить хорошего специалиста.

Затем свой вопрос задал и я – Заур Газиев: Входит ли в вашу компетенцию генеральный план застройки Махачкалы? Я интересуюсь этим, чтобы понять, можем ли мы адресовать вопросы по поводу того, как застраивается Махачкала, вашему ведомству или же это в компетенции махачкалинской мэрии?

Артур Сулейманов:  Разработка генерального плана – это функция муниципального образования. Но сегодня вы часто слышите про мастерпланы, про агломерации: всё это инструменты, которые на уровне других регионов, в том числе в строительстве, нужны для того, чтобы выйти за рамки одного муниципалитета. Если мы обсуждаем махачкалинско-каспийскую агломерацию, то мы уже говорим не про функцию муниципалитета, а про функции региональные. Но если отвечать на ваш вопрос конкретно, то вопросы по генплану Махачкалы нужно адресовать к администрации Махачкалы.

Заур Газиев: Можно ли вам адресовать вопросы по незаконному строительству?

Артур Сулейманов: Вопросы по незаконному строительству и к нам, и к  прокуратуре, и к махачкалинской мэрии, и к участковым – ко всем. Но особенно я бы этот вопрос адресовал судебным органам. Я с таким только в Дагестане столкнулся. «Разрешения мы никому не выдаём», – говорит Салман Кадиявович (Дадаев), но суды какие-то разрешения, выданные в 2015-2016 годах на какие-то ЖК, на какие-то физические лица, признают действительными и по ним происходит строительство в нарушение 214 ФЗ,  в нарушение тех норм защиты, которые сегодня предоставляются приобретателям квартир. Но это, в том числе, и вопросы к приобретателям. Ведь это очень большие риски.

Заур Газиев: В Махачкале огромное количество незаконно построенных домов, которые не принимаются и по которым решение должно производиться индивидуально. Вы в курсе этой проблемы и есть ли у вас какие-то предложения по этому поводу?

Артур Сулейманов: У нас есть реестр 457 незаконно построенных домов. Мы много раз по этому поводу проводили совещания и понимаем, что на самом деле их гораздо больше. Мы дополнительно получили информацию по 200 домам. Предположительно, их свыше 600. И это дома, которые мы промониторили.  А если посмотреть дома, в которых люди живут, эксплуатируются и построены были десять лет назад, вполне может оказаться, что они точно так же не стоят на балансе города.

Дело в том, что раньше бизнес-схема была такая: дом построил, затем через суд на отдельные квартиры свидетельства получил, свидетельства на право собственности людям раздал, а сам дом как объект недвижимости может на балансе и не стоять в городе. И такие примеры тоже есть. Но теми домами, которые входят в реестр, занимаемся мы. У нас есть фонд обманутых дольщиков республики Дагестан. Он должен заниматься иными вещами, он функционирует именно в рамках 214 Федерального Закона. Но так как у нас в рамках этого ФЗ дома практически не строятся и у нас официально в реестр проблемных активов  очень малое количество домов включено, мы их, как  регионального оператора, по реестру самовольно возведённых домов сейчас назначили. Здесь дома поделены по категориям. По каждому дому имеется анализ: какие документы имеются, какие не имеются, сколько квартир продано, кто живёт, в каких домах живут, в каких домах не живут, где имеются технические присоединения, где они отсутствуют. В общем, вся аналитика имеется. Дома поделены на три группы. Первая группа – это зелёная зона. Дома, по которым есть хотя бы свидетельство на собственность квартир. Мы их сейчас ставим на баланс, вводим в гражданский оборот и официально подключаем. Мы выбрали уже для них управляющую компанию.

Вторая часть домов – это жилье, которое, так или иначе, соответствует нормам строительства, по которым есть обследования, которые говорят, что они безопасны для проживания. Но в этих домах земельный участок не соответствует назначению и нужно через суд приводить к соответствию. То есть те мероприятия, которые с первой группой  своевременно были проведены застройщиками, во второй группе не проведены. Там более сложная ситуация. Вот мы сейчас по поводу второй группы активно работаем с муниципалитетами.

Третья группа – это дома под снос, либо на достройку. Но и в том, и в другом случае нужны определённые финансы. И эта группа более сложная. По ней у нас есть единичные подрядчики, которые готовы эти дома достроить за свой счёт и выполнить свои обязательства перед приобретателями.  А где-то уже и подрядчиков нет. Они либо в бегах, либо сидят, либо в отъезде, либо в принципе никто не знает, кто этот дом строил. И больше ничего нет: ни проекта, ни разрешения, никаких документов.

Заур Газиев: Чуть раньше вы говорили, что прежде чем отдавать район под застройку, необходимо подготовить инфраструктуру: дороги, коммуникации и т.д. Ну, а у нас вообще есть такие районы? Осталась ли свободная земля для такой комплексной застройки?

Артур Сулейманов:  Есть участки, есть планы. И необязательно они должны быть свободны. Более того, у нас есть план КРТ (комплексное развитие территорий). Хотя бывает, что к нам приходят застройщики с картинками, где несколько домов нарисовано, и говорят: «У меня КРТ!» Но бизнес-план, в первую очередь, это полный расчет экономики и всего основного, и к этой картинке он имеет мало отношения. Для того чтобы рассчитать план КРТ, нужно для начала принять во внимание – застроенная это территория или нет. Сегодня есть федеральные инструменты по переселению из аварийного жилья через механизм КРТ. Вот это для нас является основным приоритетом. В то время, когда многие регионы активно аварийный фонд снижали, расселяли граждан, мы в свете первого этапа, который закончился уголовными делами и прочими историями, во второй этап очень мало домов ввели. Второй этап мы досрочно закончили. Сейчас третий этап расселения людей. Но уже на федеральном уровне есть понимание, что здесь  прибавляется ветхого жилья 3% за счёт всех этих мер поддержки, нового создаётся  2,5 %. То есть мы вроде бы вкладываем, делаем, но ситуация глобально не улучшается. И сегодня нет сформированной программы на последующие годы, которую мы принимаем. Девяносто домов мы заявили  на сегодняшний день как ветхое жилье, и они числятся у нас в реестре для переселения из аварийного ветхого жилья. Хотя в начале прошлого года этих домов было всего около десяти-пятнадцати. Каковы принципы финансирования  этой программы – пока не понятно. Исходя из тех моделей, которые рассматриваются на федеральном уровне, это будут принципы софинансирования регионов либо инвесторы. Если это будет софинансирование с регионом, то нам выгодно, чтобы этот земельный участок был застроен, и были аварийные дома. Часть денег после расселения мы привлекали федеральные, а другая часть от подрядчика-застройщика, который реализует этот проект. Мы сегодня с Махачкалой куда более активно, чем раньше, разрабатываем КСС. У нас есть ряд участков, в ближайшее время мы их покажем. Мы создаём регионального оператора по КРТ, и через него мы будем заявляться на комплексное развитие территорий в федеральное министерство строительства. Прорабатываем несколько участков, несколько локаций. Как выполним работу, обязательно эту информацию обнародуем. В прошлом году, к сожалению, Комитет по архитектуре видел там одну концепцию, Махачкала – другую. И эта работа шла разрозненно. Сегодня и у муниципалитетов есть понимание; и изменения в федеральном законодательстве позволяет совместно реализовывать концепцию. Поэтому важно, чтобы мы все двигались по этому вопросу в одном направлении.