Фото к тексту

С главой Минэкономразвития Дагестана Гаджи Руслановичем Султановым мы познакомились в рамках заседания дискуссионно-аналитического центра «Альтернатива», который я создал с коллегами по журналистскому цеху в 2016 году. Тогда, ещё будучи заместителем министра экономики и территориального развития, он пришел к нам рассказать об определенной части работы ведомства. Звучали цифры, была определенная дискуссия. Но поговорить о том, как развивать экономику республики в целом, тогда не удалось. Восполнить этот пробел мы решили после того, как он озвучил в своем Телеграм-канале вопросы по включению предпринимателей в число резидентов, созданных в республике ТОСЭР.

Тамерлан Магомедов

– Гаджи Русланович, что собой представляет экономика Дагестана?

– Основная доля экономики республики – это оборот оптово-розничной торговли, доля которой составляет в ВРП порядка 28 процентов. У нас достаточно высокая доля строительства, которое занимает около 16 процентов, и сельского хозяйства.

Если судить по текущему году, то картина объективно складывается не лучшим образом для отрасли торговли в связи с пандемией коронавируса. Если же говорить о динамике в последние годы, то снижения доли торговли пока не наблюдается. В 2018 году мы провели работу по актуализации всех показателей. Много вопросов было по объемам строительства, денежным доходам населения, объёмам ввода жилья. У нас здесь был заместитель руководителя Росстата России, мы всё проанализировали, были пересчитаны показатели.

Поэтому рассматривая динамику, которую мы видим в сравнении, к примеру, 2016 и 2019 годов, мы должны задавать себе вопрос о том, насколько показатели 2016 года были объективны. Сейчас основные макропоказатели приведены в порядок. И по 2019 году у нас положительная динамика наблюдалась практически по всем основным показателям социально-экономического развития, кроме промышленного производства. Снизился оборонный заказ. Эта проблема озвучивалась на самом высоком уровне, есть уже решения по загрузке оборонным заказом наших предприятий.

Кстати, сейчас, несмотря на пандемию, мы видим в сфере промышленности положительную динамику. Я смотрел статистику. По многим предприятиям рост. Тоже самое и в АПК. По обороту розницы видим некое снижение. Непродовольственный сектор торговли, конечно, просел. И это скажется на итоговых цифрах года.

Говоря о том, какие отрасли более развиты в республике, нужно понимать, что это развитие зависит от той базы, которую мы имели в какие-то конкретные годы. Вот сегодня, если говорить о структуре экономики, мы понимаем, что в целом по стране преобладает промышленное производство. У нас промышленность в структуре экономики еще 3 года назад составляла лишь порядка 5%, когда по стране от 35% и выше.

– Это же является показателем и нашего технологического отставания?

– Я надеюсь, мы все понимаем, что за один год существенные коррективы в структуру экономики внести невозможно? По промышленному производству за последние три года мы приросли почти на 3% в структуре экономики. В первую очередь, этого удалось добиться за счет прироста объемов производства на тех предприятиях, которые у нас вновь созданы. И прогнозируем, что такая динамика сохранится – доля промышленности продолжит расти.

– Что собой представляет наша промышленность? К примеру, благодаря пандемии мы сегодня все отчетливо поняли, что у нас в республике нет легкой промышленности. Банально шить маски пришлось привлекать волонтеров, студентов, какие-то мелкие ателье. И это стало проблемой, которая ударила по ощущению населением качества жизни. Выявилась незащищенность населения в этом отношении.

– Если говорить о развитии отдельных отраслей промышленности, то надо понимать, что это зависит от рынка, от рентабельности производства. Они появляются в том секторе, где возможно обеспечить максимальную рентабельность. Если говорить о легкой промышленности, мы с вами резкого роста и в целом по стране не увидим.

– Мне кажется, наша легкая промышленность, благодаря коронавирусу, в определенной мере имеет шанс расцвести. Если после санкций, введенных против нашей страны в 2014 году, была запущена программа импортозамещения, позволившая поднять наш АПК и кратно повысить уровень продуктовой безопасности страны, хотя, как мы помним, даже чеснок на махачкалинских рынках в то время был преимущественно импортный, ввиду его дешевизны. Но мы от этой практики отказались. Сегодня, когда оказалась перекрыта граница с Китаем, страна ощутила нехватку таких товаров повседневного спроса, как носки, трусы и другие предметы одежды.

– Эти направления будут развиваться. К примеру, обувная промышленность выходит из тени. В том числе, входя в число резидентов ТОСЭР «Каспийск». И сегодня бизнесмены, работавшие в тени, не смогли получить поддержку от государства. И пандемия коронавируса заставила задуматься всех бизнесменов в стране, которые не только лишились доходов, но и оказались неспособны выполнять свои социальные обязательства, платить зарплаты, иные выплаты своим работникам.

– Призывы к сознательности – это хорошо. Но есть ведь и компетентные органы, которые должны добиваться собираемости налогов. И у них есть для этого нормативный инструментарий, в том числе предусматривающий карательные меры.

– Одними санкциями решить проблему не получится. Тем более, что законодательство в этой сфере имеет достаточно либеральный характер. Постановка на учет вообще носит заявительный характер. Человек сам должен обратиться с заявлением об этом. И мы должны понимать, что налоговые и страховые платежи достаточно обременительны для многих предпринимателей, которым мы, наверное, должны помогать.

– Согласен. Однако возможность не платить налоги позволяет такому предпринимателю демпинговать на рынке, предлагая свои товары и услуги дешевле конкурентов, которые налоги платят полностью. В итоге добросовестные предприниматели будут разоряться, а бюджет и дальше терять налоговые поступления. Либеральность в этой сфере – это дорога в никуда.

– Важно исходить, на мой взгляд, из принципа справедливости налогообложения. И те решения, которые сейчас принимаются, позволят легко изменить ситуацию. Большинство мер поддержки предусматривают наличие субъектов МСП в реестре, предоставление положенной отчетности, оформление рабочих отношений с работниками.

– Как вообще развивать экономику?

– Перспективным направлением является создание новых производств, используя существующие институты развития. Сейчас у нас есть проекты, которые реализуются с участием поддержки федеральных фондов и госпрограмм. За счет того, что государство создает инфраструктуру, инвестор получает возможность направлять свои ресурсы непосредственно на создание производства.

– Однако, исходя из имеющегося в республике печального опыта, возникает вопрос обоснованности предлагаемых проектов. В частности, настораживает история с тем же «Дагагрохолдингом», банкротство проектов КЗЛС и «Мараби». Не закончатся ли новые проекты так же?

– Большинству этих проектов уже больше пяти лет. И по многим из них возбуждены уголовные дела, люди привлечены к ответственности. В то же время, КЗЛС сегодня успешно работает и наращивает объемы производства продукции, большая часть которой уходит на экспорт.

– Простите, но тут нельзя не вспомнить советскую практику. Геологи находили месторождение, его исследовали, строили ГОК, жилпоселок, начинали добычу сырья, позже возводили перерабатывающий завод, налаживали производство готовой продукции. В случае же с тем же «Мараби» мы все помним слова бывшего главы республики, когда выяснилось, что глину для производства плитки необходимо доставлять из Ирана. И тут вопрос обоснованности обойти нельзя.

– При подготовке любого проекта, в любой местности должна быть проведена оценка его рентабельности в плане плеча доставки сырья, средств производства, логистики готовой продукции, наличия рабочей силы. Но здесь важно понимать, что сегодня бизнесмен это человек, который понимает специфику региона. Он же все риски оценивает, перед тем как запустить проект. Если он хочет запустить этот проект и получить прибыль, без соответствующей оценки не придет. И сегодня риски, связанные с некачественным изучением потенциала, они существуют. Но почему на протяжении нескольких последних лет мы видим даже местами избыточные требования к проектам со стороны институтов развития, кредитных организаций. Это же тоже основано на опыте прошлых лет. И переломить эту ситуацию можно обеспечив инвестору прозрачные, понятные условия работы.

Если бизнесмен понимает, что он пришел на эту территорию, и с него ни один представитель органов власти ничего не потребует. И ему предоставят земельный участок без торгов, приняв это решение открыто и публично. И сегодня именно так решения и принимаются. У нас инвестсовет при главе республики создан, куда входят не только чиновники, но и авторитетные бизнесмены. И решения сегодня по предоставлению земельных участков без торгов или по оказанию какой-то поддержки не принимаются без одобрения на этом совете. Прежде существовавшие в республике проблемы сегодня практически устранены. И те установки, которые дает глава республики, тем меры, которые он принимает, – они направлены на искоренение это негативного явления.

– Все-таки, возвращаясь к тем «давним проектам», отмечу, что назвать их инвестиционными было бы не совсем верно. Это были заемные средства, которые либо откровенно разворовывались, либо «закапывались в землю», когда так называемый инвестор, завышал смету проекта на намеченную для себя маржу в ходе освоения этих заемных средств. В итоге созданное действительно производство банкротилось и без сожалений отдавалось кредитному учреждению. Можно ли такого человека назвать реальным инвестором?

– В части рисков, которые государство несет при гарантировании возврата средств, которые инициатор проекта привлекает к реализации проекта, в последние три года практика предоставления государственных гарантий Республики Дагестан под реализацию проектов отсутствует. Госгарантии не предоставляются, и сейчас республика не рискует бюджетом. Но есть иные возможности поддержки инвестпроектов. Первая и очень важная из них – для начала проекта инициатор должен иметь земельный участок. Это самое главное и важное. С 2018 года решение о предоставлении участка под масштабный инвестиционный проект, а масштабность проекта дифференцирована от высокогорья до города, принимается открыто на инвестсовете. Тем самым исключена возможность участия чиновника в каких-либо схемах. Оценивается бизнес-модель, бизнес-проект. И он на себя берет определенные обязательства. Мы с ним заключаем соглашение, которое предусматривает, что реализация проекта обеспечит такое-то количество рабочих мест, определенный объем инвестиций и налогов. И наглядный результат этой работы сегодня можно увидеть на инвестиционной площадке «Уйташ», где возводятся завод по производству и переработке полиэтилена ООО «Дагполимер» и Каспийский завод по производства стекловолокна. Производства там будут до конца года запущены. И мы можем поехать, ознакомиться с ходом строительства. И я убежден, что есть у республики большой потенциал.