Фото_

Мои ближайшие коллеги по газете считают меня «ватником». Не то, что бы я мог стесняться этого звания, если бы я им действительно был, но суть в том, что каждый человек многомерен. К нему нельзя подходить только с двумя красками – черной и белой. Это вам любой профессиональный психолог скажет (каковой также присутствует в нашей редколлегии).

Теймур Абдуллаев

Дагестанская лента новостей выглядит уже много лет примерно одинаково. Дагестанка выиграла чемпионат России по боксу. Аве ей! В боевом столкновении уничтожены два участника НВФ. В Дербенте обезврежены взрывные устройства. На вице-премьера республики заведено уголовное дело. Протест дагестанских дальнобойщиков продолжается. Дагестанская медицина убивает…

Нюансы могут различаться, но парадигма не меняется. Позитив только в спортивных достижениях, все остальное – плохо. Нам не стоит этому удивляться, последние 25 лет отучили нас от хороших новостей.

АНАТОМИЯ ПРОТЕСТА

90-е годы прошлого века перевернули привычный уклад нашей жизни. Мы привыкли к тому, что наше государство старалось заботиться о нас, как родители заботятся о своих детях. Не всегда это у него получалось в полной мере, но оно хотя бы пыталось. После августа 1991 года эта забота прекратилась. Стали закрываться фабрики и заводы. Людей выводили в отпуска без содержания. Уже сегодня не каждый вспомнит, что у нас были Приборостроительный завод, завод «имени Гаджиева», завод «Металлист», Фабрика 3-го Интернационала; завод «Дагэлектромаш» помнят только по названию, увязывая его с многострадальным рынком на Ирчи Казака. А с января 1992 года, после распада СССР и введения свободных цен, речи о какой-то заботе выглядели бы смешными. Те, которым тогда было меньше сорока лет, все-таки могли принять новые реалии. Они задвигались, пытались организовывать кооперативы, занимались челночным бизнесом, кто-то из них сумел сколотить состояние, которое помогло им и их семьям стать, что называется, на ноги. Другие влезали в долги, беря деньги под сумасшедшие проценты. Не сумев их отдать, некоторые даже прибегали к суициду. Всякое было в эти страшные годы.

Все эти коллизии складывались в глухое, тяжелое недовольство, которое, спустя многиегоды, можно назвать оправданным. Сегодня мы, покрайней мере, многие из нас, глядят с надеждой на такого персонажа, как Навальный. Я не знаком с ним лично, но помню, что Борис Ельцин начинал свое восхождение к высшей ступени власти примерно так же. Ездил в троллейбусах на работу, упрекал партийных бонз в злоупотреблении своим положением в личных целях. Закончился его период самобичевания семибанкирщиной и воцарением его «семьи», в которую вошли многие нынешние олигархи. У меня нет никаких оснований считать Навального более честным, нежели Ельцин, Навальный мне видится фигурой, подобной Александру Керенскому. Временщик-разрушитель. Надеюсь, ему не придется покидать страну, переодевшись в женское платье, как это сделал когда-то Керенский. У нас в стране нет примеров положительных, честных руководителей, за исключением, может быть, Александра Третьего.

Таким образом, мы можем наблюдать полное падение доверия народа к власти, которое усугубляется в настоящий момент тем, что население у нас, в принципе, довольно образованное. Возникает конфликтная ситуация: люди развиты и образованы, как в странах золотого миллиарда, а живут, как в каком-нибудь Мозамбике (по уровню жизни).

Подавляющее большинство населения живет по «серым» налоговым схемам. Новые работодатели платят МРОТами, добавляя в конверте зарплату хотя бы до прожиточного минимума. Так им проще решать свои проблемы в налоговой инспекции. Работники при таком раскладе могут рассчитывать в будущем только на минимальную социальную пенсию, на которую невозможно прожить. И это касается не единиц, а огромного, взрывоопасного пласта населения. Рождаемость в целом по стране невысокая, и недалек тот день, когда один или два ребенка (а не четыре-пять, которым это было бы легче сделать) должны будут содержать своих престарелых родителей, потому что государство имеет «законное» право не думать о стариках, которые якобы относили в пенсионную кассу в молодости недостаточное количество денег. Китай, имеющий очень высокую плотность населения, принял в свое время законы, ограничивающие рождаемость, которые можно отнести к принципу «Одна семья – один ребенок». Сегодня это стало для них демографической проблемой. У нас, в отличие от китайцев, есть огромные пространства, которые не только можно, но и нужно заселять, осваивать, окультуривать, облагораживать. Во времена СССР, при Хрущеве, делались движения в этом направлении. Например, освоение казахстанской целины, на которой переселенцы из всего Советского Союза сеяли зерновые; сегодня большинство казахских богачей сделали свое состояние именно на торговле зерном – значит, усилия Хрущева не пропали втуне.

***

Что касаемо молодежи, то тут вообще ситуация катастрофическая. Выпускники многих вузов просто не находят применения своим, вполне заслуженным дипломам. Даже не могу представить, какими правдами-неправдами добиваются выпускники мединститутов обязательной интернатуры, без которой все их муки обучения пропадут напрасно. И это при нашем плачевном состоянии медицинского обслуживания. Медицина как консервативная отрасль человеческих знаний старается отторгать моментальные реформы. Государственная поддержка ей категорически необходима. До недавнего времени так и было. Наша медицина отличалась от западной своей социализацией. Вызов врача на дом, системы неотложных бригад, стационарное содержание больных даже сегодня являются нашими приоритетами. Но оказание высокотехнологичной помощи, которую сейчас пытаются переложить на плечи частной медицины, зачастую для небольших медицинских центров просто невозможно. А о доступности частной медицины для малообеспеченных слоев населения и говорить не приходится. Если ты работник Газпрома, Транснефти или Лукойла, то фирма оплатит твое лечение и реабилитацию в таких частных центрах. Если же не повезло с работой (ну, ты профессор какой-нибудь), то придется лечиться содой, аспирином и парацетамолом.

***

Подавляющее большинство людей устраиваются на работу только по знакомству или за деньги. Речь идет о хорошей работе. Конечно, продавцом, уборщицей, рабочим, мойщиком автомобилейвозьмут и без денег. Но и платить будут соответственно…

ДАЛЬНОБОИ

Стачка дальнобойщиков в Дагестане продолжается. И это предмет для гордости всех нас. Некоторые уже сетуют на то, что в результате – растут цены на товары. Извините, но смысл любой стачки именно в этом и состоит. Если их протест не затронет интересы остальной части населения, то им не стоило и затевать его. Еще с времен Ленина и Плеханова все стачки начинались с экономических требований. И если требования не были услышаны хозяевами или правительством царской России, надежда была на поддержку остального населения. А как же иначе заставить думать о чужих проблемах? Только через свои. Вот если возмущенные домохозяйки выйдут на улицы с пустыми кастрюлями, стуча по ним поварешками, правящий класс, возможно (но необязательно), поймет, что он что-то делает не так, что нельзя перекручивать разводной ключ, срывая резьбу. Допустим, дагестанских дальнобоев разгонят. Допустим, они распродадут свои «Камазы» и займутся тем, что будет более прибыльным (уличный гоп-стоп, например, или жизнь в лесных лагерях). Но нет никакой гарантии, что липецкие или брянские дальнобойщики захотят работать на таких грабительских условиях, заменяя собой дагестанских водителей.

В этом ракурсе дагестанские дальнобои стоят за интересы всего народа. Всего-всего! За нормальные условия труда для всех, за нормальное медицинское обслуживание для всех, за соблюдение законов (многие видели ролик, где дальнобойщик из окна протягивает купюру гаишнику, который его жезлом тормозил). Так вот, эта стачка и против таких гаишников, и против необоснованных акцизов на топливо. Мы все знаем, что в большинстве стран после падения цен на нефть, соответственно, дешевеет бензин; только мы в этом плане являем исключение. Куда идут эти акцизы? Этого показалось мало, ввели и «Платон», ненавидимый не только дальнобойщиками, но и большинством населения. Потому что каждый понимает, что рост цен на топливо и поборы Платона удорожают перевозки, а в условиях наших многотысячекилометровых просторов это автоматически поднимет цены на товары. На все!

Мы это предвидим, но молчим, и только забастовка водителей катализирует процесс недовольства. Лучше сейчас дать понять властям, что надо опомниться и отказаться от некоторых фискальных мер, чем ждать русского бунта, бессмысленного и беспощадного (как сказал классик). Надежда быть услышанными невелика, это мы видим даже по социальным сетям. Проплаченные боты, которых я насчитал в дагестанском сегменте Фейсбука числом 6, готовы брызгать слюной, пытаясь доказать в принципе недоказуемое. Но даже при этой слабой надежде нельзя падать духом, и примером, поддерживающим протестные настроения, служат именно дальнобои.