Кавказ – не мальчик для битья

С кем должны быть кавказцы в споре русских с евреями?

Недавно произошла новая вспышка старого, веками тлеющего конфликта между русскими и евреями, причем инициатором его, возможно неосознанно, стал вице… или, как теперь его называют, наци-спикер Госдумы РФ Петр Толстой. Он вдруг вспомнил «черту оседлости» и как бы выразил сожаление, что ее отменили…

Багудин Узунаев

НЕТИПИЧНЫЙ ГРУЗИН

Исторически так сложилось, что мы вкупе с евреями являемся для шовинистов «мальчиками для битья», на которых они при каждом очередном вставании с колен тренируют свои имперские мускулы. Это испытал на себе даже Сталин – кумир нынешних (да и прошлых тоже) поколений русских шовинистов. Как-то он признался с обидой, что некоторые соратники, желая поиздеваться, называют его «капказский человек». Парадокс, но именно этот «капказский человек», этот грузин с самообладанием германца, сумел навсегда покорить их сердца и стать для них земным богом, на которого они по сей день молятся, целуют, как иконы, его портреты, просят у небес послать им нового Сталина…

Это удивительный феномен: презирая кавказцев как таковых, националисты боготворят конкретного кавказца – Иосифа Сталина. Это означает, что он, вернее политика, которую он проводил, его методы управления государством отвечают каким-то самым глубинным особенностям русского народа. (Здесь не место углубляться в эту тему, но истина в этом предположении, безусловно, есть.) А победа в Великой Отечественной войне, которую приписывают Сталину, вообще поставила его в один ряд с русскими святыми.

Про то, что Сталин спас Россию и весь мир от «коричневой чумы», от фашистского ига, знают все. Но это было не единственное зло, которое он поборол во славу России.

КРИВОЕ ЗЕРКАЛО

Широко известный директор Художественно-производственного предприятия «Софрино» РПЦ Евгений Алексеевич Пархаев, по словам религиозного и общественного деятеля Андрея Кураева, «считает, что Сталин – это избавитель России от жидовского ига. И портреты Сталина в коридорах висят. И провозглашается вечная память этому персонажу истории». На вопрос журналиста о том, заслуживают ли «такие люди, чтобы их привлекали за экстремизм», Кураев отвечает: «Этого я не знаю, я считаю, что эта новелла не пройдет. Потому что сейчас тренд нашей политики и политологии ровно противоположный. Сталиным мы гордимся, Сталин – это наше все. Мне кажется, что чем дальше, тем больше будет обостряться война телевизора и холодильника, и в телевизоре все чаще будет появляться Сталин».

Сказано, как про Пушкина: «Сталин – это наше все». Круто! Казалось бы, мы, кавказцы, можем гордиться таким земляком, но… не все так просто. Дагестанцы и остальные мусульманские народы Кавказа имеют лишь косвенные основания для такой гордости. Да, Сталин был кавказец, грузин, однако не вполне типичный. Грузинский темперамент известен: практически каждый митинг, проходивший в этой стране, заканчивался массовой дракой… Страшно эмоциональный народ, эти грузины. Не таков был Сталин. Но никто ни разу не видел его буйно жестикулирующим, хватающимся за голову с криками «Вай, мэ!»,закатывающим глаза, бессвязно бормочущим и т. п. По этим признакам мы, скорее всего, должны признать грузином Гитлера, его антипода. Сталин же никогда не проявлял своего кавказского темперамента, самообладание у него было такое же, как у англосаксов, – железное.

Но не это главное. Важней другое: он был и православный по мировоззрению. Он не только рос и жил в православной среде, но и учился в духовной семинарии, что, по мнению специалистов, наложило на его мировоззрение неизгладимую печать. Догматизм мышления Сталина, его неспособность к диалектическому осмыслению действительности очевидна даже при поверхностном ознакомлении с его скудным – по сравнению с Марксом и Лениным – теоретическим наследием.

Добавим еще, что характер – величина постоянная, на него особо не повлияешь, в своей основе он остается неизменным на всю жизнь. Мировоззрение – тоже не пластилин, не глина: раз сформировавшись, оно сопровождает нас всю жизнь. Но были примеры, когда люди в результате какого-то мощного морально-психологического стресса или воздействия круто меняли свои взгляды. Было ли что-то подобное со Сталиным? Да, было! Когда до него дошло, что Господь не собирается вмешиваться в ход земной жизни, что подавляющему большинству своих созданий он может предоставить более-менее обеспеченную жизнь только в загробном мире, он мгновенно стал атеистом; из Павла стал Савлом и решил, что его призвание состоит в том, чтобы внести свою лепту в исправление этой несправедливости… Но такой атеизм есть лишь изнанка религии с неотъемлемой от нее целью построить на земле рай и благополучие для всех.

Словом, для нас, мусульман Кавказа, Сталин свой и не свой. Я даже думаю, что он для нас больше «не свой», чем «свой». Ведь и зовут его Иосиф, а не Магомед, и отчество у него не Ахматович, а Виссарионович.

А вот для русских, выходит, он свой, причем – в доску.

Правда, есть мнение, что русские шовинисты все же испытывают некий комплекс в связи с тем, что спасителем России от «коричневой чумы» и «жидовского ига» стал грузин, а не этнический русский. Преодолевают они этот комплекс как раз с помощью того факта, что Сталин был православный, что для них гораздо важнее его этнического происхождения…

НЕ ИДИОТ, А НЕГОДЯЙ!

Православие ныне, действительно, в моде. Но не у всех. Например, те же евреи, на которых наехал вице-спикер, очень нервничают по этому поводу. Например, Виктор Шендерович, который очень часто обращается к теме русско-еврейского противостояния, заявил в связи с этим инцидентом, что, «к сожалению, антисемитизм является естественным побочным продуктом усиления православия». То есть, если православие крепчает, жди проявлений антисемитизма!.. Не знаю, насколько там окрепло православие, но выходка вице-спикера Петра Толстого была именно таким проявлением.

Но чем бы оно ни было вызвано, ответ на его выпад был ошеломительно мощный. Пытаясь найти причину ничем, казалось бы, не мотивированной атаки, журналист, редактор журнала The New Times, Евгения Альбац рассуждает: «Евреи – это другие, не похожие… И понятно, что люди вроде толстого с маленькой буквы – они ведь больше всего ненавидят тех, кто придерживается других взглядов, других представлений, другой религии. Вот, другие и все! И это самые разные меньшинства, в том числе точно так же они относятся и к демократам, и к либералам. Всех, кто в меньшинстве, они, значит, как это принято у гопников, начинают с размаху бить. Ничего. Ну, пусть попробуют. Пусть попробуют. Я боюсь, что мы ответим».

Полагаю, что многие читатели нашей газеты знают высказывание Толстого, которое вызвало столь мощную реакцию со стороны еврейского интеллектуального сообщества, что тот даже вынужден был побежать к главному раввину России Александру Бороде с объяснениями: мол, меня не так поняли… Пишут, что тот понял и простил антисемита, проявил великодушие. Поступил по-христиански…

ЯБЛОКО РАЗДОРА

Итак, приведем фразу г-на Толстого, которая вызвала буквально бурю возмущения в стане евреев. Недовольный тем, что в Санкт-Петербурге, как и во многих других городах, есть противники передачи Исаакиевского собора РПЦ, он заявил, что это в основном «люди, являющиеся внуками и правнуками тех, кто рушил наши храмы, выскочив из-за черты оседлости с наганом в семнадцатом году». И вот этот довольно прозрачный эвфемизм он потом пытался представить как невинную оговорку. «Удивлен реакцией на мои слова…», – написал он в своем твиттере или где он там обычно пишет, когда поднялась волна возмущения представителей самых разных направлений. Приведу один пример от той же Евгении Альбац, которую я цитировал выше. На сей раз она высказывается о причине столь бурной реакции ее соплеменников на фразу вице-спикера: «Почему бурная реакция? – переспрашивает она. – Потому что как-то мы уже отвыкли от таких откровенных антисемитских заявлений. Понимаете, вот, я про это сегодня целый день думаю и думаю, вот этот сукин сын с великой фамилией, наверное, даже не знает, что не только Лев Николаевич Толстой называл погромы в отношении евреев позором отечества. Но был министр внутренних дел в 80-х годах XIX века Дмитрий Толстой, граф Дмитрий Толстой, всё та же фамилия. А тогда, в 80-х годах XIX века, прошли страшные погромы, и погибло очень много людей, очень много было разорено. Только там, в кишиневском погроме, погибло 50 человек, а 600 человек было покалечено (евреев). Дмитрий Толстой разослал по всем губерниям письма с требованием предотвращать погромы. В результате погромов конца XIX века и погромов 903-го года и после 905-го года из Российской империи уехало 1,5 миллиона евреев. Они вполне успешно устроились в США. А США тогда разорвали торговые отношения с Российской империей…»

РАСПЛАТА НЕМИНУЕМА

То есть за антисемитизм, особенно государственный, в современном мире можно серьезно поплатиться, не говоря уже про то, что это просто неприлично, позорно возвышать себя за счет других, тем более своих соотечественников. Может быть, Толстой не знал этих вещей? Может быть… На невежестве Толстого сделал акцент и Шендерович. Уже после того, как тот вроде бы принес извинения, сбегал к главному раввину, писатель участвовал в обсуждении горячей темы. «Почему вы не предполагаете, – спросили его, – что Петр Толстой, когда высказывался в первый раз, на самом деле вообще не понял, что сказал? Может быть, он действительно ничего такого не имел в виду, просто ошибся…»

Тут уж, казалось, Шендерович закусит удила, ведь он, пожалуй, самый активный просветитель аудиторий всех видов насчет поразительно низкого образовательного уровня нынешних, да и всех бывших тоже, обитателей Государственной Думы. Однако в данном случае он этот оправдательный для Толстого аргумент отмел как несостоятельный. «Вице-спикер, который не понимает, чего мелет, это отдельная тема, – сделал он все-таки отсылку к своему коньку. – Но я не верю в идиотизм Петра Толстого. По моим наблюдениям, он не идиот, а негодяй. По моим личным наблюдениям. Поэтому это не ошибка – это он сказал то, что хотел. Другое дело, что потом его, видимо, одернули. Видимо, время Гиммлера еще не настало. Одернули, подсказали: этого нельзя говорить еще! Ведь не случайно же Володин, мы помним, сразу бросился на защиту и так далее. Сразу сделали вид, что – я не я и лошадь не моя. И та скорость, с которой бросились на защиту, была симптоматична, и это несколько обнадеживает. Это значит, что в правилах игры еще нельзя просто, как у ларька люмпен… просто еще нельзя все вещи называть своими именами. Они еще немножко стесняются. У них еще какие-то обязательства, планы договориться с миром…»

ЯЗЫК МОЙ – ВРАГ МОЙ

Таким образом, спасительный для Толстого аргумент насчет его идиотизма отпадает.

Отпадает и аргумент насчет его неведенья по поводу того, что же означает использованный им так уверенно эвфемизм «черта оседлости». Дело в том, что «черта оседлости» в Российской империи действительно имела место в отношении многих народов, в том числе и цыган. Но любой мало-мальски образованный человек знает, что однозначно этот термин в первую очередь связан именно с евреями… Так что не стоит валять дурочку, а надо найти в себе смелость признаться, что вырвалась эта глупость откуда-то из недр подсознания, что в трезвом уме и здравой памяти антисемитизм мне чужд… Нет, попер валить все с больной головы на здоровую, на журналистов: мол, я не то хотел сказать, мол, мои слова исказили, переврали и т. д. Это хорошо знакомый нам всем прием политиков, которые ляпнут что-нибудь, не подумав, а потом валят все на СМИ…

Этот прием использовал и Толстой, а корреспондент попыталась утвердить в нем и нас, читателей. «Я бы хотела отметить, – осторожно вступается она за наци-спикера, – что не просто «да ладно, вы не поняли»… Петр Толстой заявил, что сожалеет по поводу своего высказывания, он сказал, что не намекал на конкретные национальности…»

«Он солгал! – уверенно возражает ей Шендерович и предъявляет свои аргументы. – Он же прямо сказал: обвинения в антисемитизме появились – внимание! – по вине недобросовестных журналистов… Вот и вся цена этому извинению. Ни черта он не извинился. Он схамил еще раз. И это проясняет картину дополнительно. Он не извинился. Он сообщил нам, что мы раздули скандал, а он ничего этого не имел в виду. Притом, что – вот текст и нет там никаких синагог, про которые он пояснил потом. Не говорил он про синагоги! А говорил он – про храмы. И никакого другого прочтения его фразы нет. Это антисемитская мерзость…»

ОБВИНИТЕЛИ И ЗАЩИТНИКИ

Но самый болезненный удар из еврейского лагеря Толстой получил от депутата Санкт-Петербургской Думы Бориса Вишневского, стойкого и неподкупного бойца с злоупотреблениями власть предержащих. Усмотрев в запальчивой фразе вице-спикера признаки состава преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства лицом с использованием своего служебного положения»), он потребовал при необходимости возбудить против вице-спикера Госдумы… уголовное дело! Вид у Толстого после обнародования этого требования и осознания такой перспективы был, конечно, весьма удрученный: на фото он сидит как в воду опущенный, и на всем его облике читается фраза Молла Насретдина, ругавшего в одной из новелл последними словами свой длинный язык, из-за которого ему пришлось претерпеть некоторые бытовые неудобства…

Но нашелся защитник и у Толстого, и это был не кто иной, как первейшей друг Кавказа Максим Шевченко. Уже к нам ближе, уже снова запахло Кавказом. И вот что говорит г-н Шевченко в защиту «шовиниста» (или «негодяя», как определяет его Виктор Шендерович). «Если бы Толстой был антисемит, – начинает он издалека, – это было бы давно известно». Вот так аргументация! Она бы не удивила нас в устах кого-нибудь из депутатов Госдумы, но Максим вроде бы туда не прошел, не на ту лошадь поставил: дагестанские элиты обладают таким аппетитом, такими челюстями и желудками, что к кормушке, пусть и не самой жирной в Российской Федерации, чужака не допустят…

Более того, мнение, высказанное им ошибочно. Я думаю, что антисемитом Толстой был всегда, но прорвало его только сейчас, когда он стал депутатом ГД и вице-спикером, то есть, как он, вероятно, считает, получил иммунитет на разного рода оскорбительные высказывания в адрес евреев, кавказцев и остальных «черножопых» граждан России..

Говоря словами Сталина, у него произошло «головокружение от успехов». Не сумев совладать со своими антисемитскими эмоциями, он врезал по евреям, что называется, наотмашь. Правда, в ответ получил такую увесистую оплеуху, что больше (по крайней мере, в ближайшее время) на такую выходку вряд ли решится.

Еще более двусмысленно прозвучал следующий аргумент Шевченко в пользу того, что Толстой не антисемит. «В своем блоге на «Эхе Москвы», – сообщает источник, – Шевченко написал, что обвинения Толстого в антисемитизме не имеют под собой оснований, так как тот «всю жизнь проторчал на телеэкране, где без дружбы и работы с евреями ну просто никак».

И, конечно, наш «друг» тотчас получил обратку от компетентного и, на мой взгляд, объективного Сванидзе. Тот сразу же уловил нюанс в словах Шевченко, который также попахивает антисемитизмом. «Критику в адрес Толстого, – читаем в преамбуле, – Шевченко, традиционно отстаивающий интересы исламского мира, при этом объяснил работой Израиля и его агентуры, которых якобы не устраивает позиция российского парламента в сирийском конфликте, где он выступает за сотрудничество с антиизраильскими силами – Ираном и Хизбаллой…»

Во-первых, исламский мир, интересы которого будто бы отстаивает Шевченко, не един и не единообразен. Иран и Хизбалла, а также руководящий слой Сирии – это шииты, а мусульмане Северного Кавказа – сунниты. Дружбы и единства между этими двумя самыми крупными ветвями ислама никогда не было. Суннизм более демократичен, более тяготеет к догосударственным формам ислама, когда, как им кажется, устройство исламского мира было более справедливым. Сунниты считают возможным ставить своих лидеров путем выборов, а шииты заявляют, что их посылают им небеса, в чем они перекликаются с русскими православными: у них тоже – что ни лидер, то посланец небес…

Может быть, этим и объясняется то, что сегодня Россия, страна с суннитским исламским населением, состоит в союзе с лидером шиитского мира – Ираном? Правда, в нем состоит и суннитская Турция, но она после щелчков, полученных от России, кажется, отказалась от борьбы за статус лидера всех мусульман, удовлетворилась статусом региональной державы, одержимой исключительно экономическими интересами и амбициями…

ГЛУХАЯ НЕЗНАНКА

На шиитско-иранской приверженности Шевченко и акцентирует внимание Сванидзе. «Максим, – обращается он прямо к коллеге по цеху, – я не про Петра Толстого сейчас, который сообщил о «выскочивших с наганом из-за черты оседлости». Если ты полагаешь, что он имел в виду австралийских аборигенов или даже вовсе никого не имел в виду, а так просто сказал, как птичка поет, – ну и ладушки.

Я также не про Ближний Восток. Ты всех, с кем не согласен, объявляешь израильскими агентами, а сам львиную долю своего текста посвящаешь плотному открытому лоббированию интересов Ирана, Хамаса и Хизбаллы. Ну, и Господь с тобой, меня это не удивляет и не занимает…»

Хотя странно: как еврея это должно было его занимать, потому что вся перечисленная им тройка – это откровенные враги Израиля. Ну и ладно…

Дав оценку общей направленности деятельности Шевченко, указав, что тот всегда объявляет всех, с кем не согласен, израильскими агентами, издание переходит к конкретному инциденту и цитирует реплику Сванидзе на заявления защитника Толстого: «Разверни тезис, Максим! – вновь обращается к нему Сванидзе. – Поддерживаешь ли ты ту точку зрения, что российское ТВ захвачено евреями, тщательно маскирующимися агентами Израиля?» И тут Сванидзе, на мой взгляд, слукавил: он уточнил, что этот вопрос интересует его главным образом потому, что он наряду с Шевченко состоит в СПЧ (Совет по правам человека).

Пусть будет так. Хотя никто бы его не осудил и за то, что он вступил в полемику с ним просто как еврей: национальностей у нас еще никто не отменял, и права быть теми, кем мы родились, не отнимал…

СЛУЧАЙНЫЙ РИКОШЕТ?

Мы как-то начали наш разговор с Кавказа, кавказцев, а в подзаголовке у нас вообще стоит вопрос: чью сторону нам надо взять в ситуации конфликта между мощной еврейской командой и не менее мощной русской?

Само собой разумеется, вопрос не адресуется дагестанским и в целом кавказским элитам, а только обществам и народам. Как ответят на него кавказские, а тем более дагестанские элиты, мы и так знаем: они скажут то, что считает правильным по этому поводу Кремль, лично Владимир Путин. У них нет и не может быть собственного мнения, и никто не допустит, чтобы оно у них было. Хочешь иметь собственное мнение, скажет им Кремль, тогда положь взад большую ложку, которой ты жрешь в три горла из корпоративного казана, и ступай к нищебродам и попрошайкам, здесь тебе не место!

И никакой нашей, обществ и народов, вины в такой постановке вопроса нет, не мы устроили это немыслимое расслоение, когда 1% населения жирует и жрет в три горла, а все остальные балансируют на грани нищеты.

Чтобы как-то проиллюстрировать наши довольно острые и непростые для обсуждения вопросы, я хотел бы привести здесь один крайне любопытный отрывок из блога уже не раз цитированного мною писателя Виктора Шендеровича. Он, как мне кажется, прольет свет на некоторые аспекты нашего материала. Эта небольшая история, переданная вся целиком диалогами, что так нравится читателям, произошла в такси, куда сел писатель, приехав из какой-то дальней командировки. «До Сокольников – триста», – объявил ему таксист, высунувшись в открытое окно. «Давай!» Сажусь. «Даргинскую музыку – надо?» «Никакой не надо», – отвечаю.

«Нет вопроса». Выключил. «А вы кто по нации?» «Еврей». Он так обрадовался! Вот ей-богу, давно так никто не радовался тому, что я еврей. «У меня дядя был – председатель колхоза, икра, шашлык-машлык… Он мне сказал: встретишь в Москве еврея – позвони!» Настала пауза. «Зачем?» – уточнил я, наконец. «Евреи умные. Их деньги любят». Помолчал. Потом спросил: «У тебя Медведева телефон есть? Председателя правительства?» «Нет, – сказал я. И через новую паузу решил проверить догадку. –

А почему у меня должен быть телефон Медведева?» Я не ошибался.

«Он же еврей?» «Ну, допустим», – говорю. «А Путин еврей?» – для надежности уточнил водила. «Вроде нет», – отвечаю. «Тогда Медведев, – твердо решил водила. – Позвони ему, скажи: тут Магомед, полтора года в Москве, как собака, работа нужна».

И вдруг улыбнулся: «Шучу. А в Дербенте, – сказал он, – хорошо, только нечего делать совсем…»

Так что же, возможно, Петр Толстой своим высказыванием про «черту оседлости» рикошетом ударил по Медведеву? А может быть, он и был главной мишенью этого удара? Тем более что перед глазами у вице-спикера есть или должен быть, по крайней мере, пример великого предка: известно, что Лев Николаевич Толстой с власть предержащей не церемонился и называл ее «шайкой разбойников»?

Что касается Путина, то и тут можно усмотреть некий намек на недостаточную твердость его в этом вопросе. Даже Шендерович признает его равноудаленность в национальном вопросе. Больше всего опасаясь государственного антисемитизма, он пишет в своем блоге: «Российские евреи будут прекрасно жить при практически отсутствующем государственном антисемитизме, за что, без шуток, нужно сказать спасибо Путину – ему антисемитизм чужд по природе».

И это для нас очень важно, потому что когда антисемитизм перейдет в государственную форму, то перепадет и нам, кавказцам. Конечно, Кавказ никогда не был мальчиком для битья и не будет им, но если начнутся погромы или даже их попытки, то одними миролюбивыми уговорами мы от них не отделаемся, ибо русский погром столь же бессмыслен и беспощаден, как и его двоюродный брат – русский бунт. Но если это случится, то, говоря словами Альбац, «боюсь, что мы ответим».

БОЮСЬ, ЧТО МЫ ОТВЕТИМ

Я хочу сказать, заключая этот материал, что на низовом уровне, на уровне народов и обществ, в России национализма значительно меньше, чем мы видим в коридорах высшей власти, на телеэкранах и полосах газет, не говоря уже про соцсети, где вообще выражаются, не выбирая слов, и где особенно достается как раз нам, евреям и кавказцам.

Главное, чтобы это не перешло на государственный уровень.

Насчет Путина мы сказали: ему антисемитизм органически чужд, и, следовательно, можно надеяться, что он будет удерживать эту волну, которая, увы, там-сям пробивается на общественное поле. Но многое зависит и от нас самих. Если мы, евреи, кавказцы, другие малые народы России, будем реагировать на проявления национализма так, как это сделали евреи в отношении глупой фразы г-на Толстого, то, я думаю, опасность этнических чисток и погромов будет сведена на нет.

Так что, решайте сами, с кем должны быть мы, кавказцы, в нескончаемом споре евреев и русских.