В поисках света

«Душа, совершившая предательство, всякую неожиданность воспринимает как начало возмездия».

Ф. Искандер

Вера в Бога – это личное дело человека. Половину жизни я прожил в стране, где убедительно доказывали, что Бога нет, и приводили весьма убедительные аргументы, типа «Вот летали ракеты в космос – и никого там не увидели!»

Второю половину моей жизни подавляющее большинство (во многих случаях одни и те же люди) утверждали теперь уже обратное – Бог есть! Но в отличие от первых они призывают просто верить в Его существование. Их не интересуют аргументы, логика, научные обоснования. Забыть про науку и просто верить…

Заур Газиев

НА КОНКРЕТНЫХ ПРИМЕРАХ

Во время одного из терактов в Бангладеше были взяты в плен заложники. Оставляли в живых тех, кто мог прочитать цитату из Корана. Одна девушка прочитала цитату, но её всё равно убили – она была в джинсах…

Вера – это личное дело человека. Она может быть костром, вокруг которого люди отогреют свою душу, но может стать и огнём, который сожжет вокруг всё живое. Как найти золотую середину? Где граница, после которой должен начинаться прагматизм, научный подход, должна включиться логика человека из постиндустриального общества, убившего в себе средневековые инстинкты? И как быть, когда люди, объединённые общей верой, хотят создавать свои политические партии в стране, где официально религия от государства отделена?

После того как британцы в 1948 году ушли из полуострова Индостан, разделив Индию и Пакистан, последние развивались как светская страна. Военный режим следил за тем, чтобы светские нормы соблюдались, и регулярно проводил чистки там, где возникала угроза светскому характеру государства. Итогом этой политики стал научный и экономический потенциал Пакистана, благодаря которому эта страна уже в семидесятые годы имела своё собственное ядерное оружие. После авиакатастрофы, вследствие которой погиб пакистанский диктатор Зия Ульхак, к власти пришла Беназир Бхутто. Эта женщина многое сделала для либерализации жизни в своей стране, но при этом развела жуткую коррупцию и заигрывала с разного рода исламистскими партиями и радикальными группировками, в том числе и с талибами. Последним она оказала огромную поддержку. Спустя какое-то время всё кончилось тем, что она бежала из страны из-за обвинений в коррупции и долго не могла туда вернуться. А когда вернулась, погибла от очередного покушения, забрав с собой жизни ещё 20 человек. До сих пор исламистские партии в Пакистане конкурируют друг с другом, устраивая теракты, уносящие тысячи жизней. Однажды выпущенный из бутылки джинн обратно не возвращается…

Каковы последствия исламизации политической жизни Ирана – много рассказывать не нужно. Эта страна до исламской революции была одной из самых богатых и быстро развивающихся стран востока. Её вестернизация поражала воображение. Она же была и самым большим потребителем предметов роскоши из Европы. Фотографии и видеохроника тех лет показывают Иран как светскую страну. Спустя 38 лет после свержения шаха эта страна пытается вырваться из числа стран-изгоев. Об экономическом и технологическом отставании писать нет смысла. Не буду писать и о том, как много десятилетий понадобится для того, чтобы вернуться на прежние позиции…

Пока баасисты сдерживали в Ираке исламские партии, в этой стране не гремели взрывы, не было терактов. Всё изменилось, когда американцы свергли Саддама Хусейна. На политическую арену вышло религиозное противостояние: шииты, сунниты, курды… Теракты в Багдаде и других иракских городах уносят сотни жизней, и конца-края этому не видно. Про ИГИЛ (организация, запрещённая в РФ) знают все – варварство и бесчеловечность там стали нормой, которую подкрепляют ссылки на религиозные тексты.

До последнего времени в Турции не было терактов. Военные власти, бывшие гарантами светского развития страны, не допускали разгула исламистов. Как только исламист Эрдоган начал набирать силу и перестал учитывать интересы других социальных слоёв, начались теракты, вследствие которых погибают люди, усиливается напряженность; страна теряет инвестиционную привлекательность, перестают приезжать туристы. Для государства, которое было так активно вписано в международное разделение труда, оказаться вытесненным с рынка – большой удар. Недавно в этой стране совершена неудачная попытка военного переворота, за которой последовали массовые увольнения, чистки в армии, отмена моратория на смертную казнь и т.д. Что же так сильно разозлило Эрдогана? Прцитирую Фетхуллаха Гюллена, которого он обвиняет в попытке организовать переворот: «Мы как мусульмане должны отказаться от теорий заговора, которые мешают нам встретиться лицом к лицу с нашими проблемами и заняться самокритикой. Не создали ли наши скрытые склонности к деспотии, физическое насилие в обществе, пренебрежение молодежью и недостатки в образовании среду для того, чтобы группы с тоталитарным сознанием могли вербовать себе сторонников? Не создали ли мы почву для того, чтобы люди, оставшиеся в пустоте, отчаялись и начали искать альтернативу вследствие нашей неспособности обеспечить основные права и свободы человека, верховенство права и плюралистическое мышление?»

БЛИЖЕ К ДЕЛУ

На прошлой неделе произошло событие, которого так быстро я не ожидал. Партия НПК (Народ против коррупции) сообщила о своем уходе из предвыборной гонки. Надо сказать, что за последние годы это была первая реальная попытка клерикалов войти во власть. Кто им дал надежду, почему они посчитали это возможным – вопрос отдельный. Но у них оказалась бесспорная поддержка огромной части населения, и, если бы они не сошли с дистанции, им ничего не стоило бы, по моему мнению, разгромить безликую и бесцветную «Единую Россию». Трудно сказать, что на самом деле стало причиной их отступления. Но принцип отделения государства и религии каким-то невероятным и, возможно, случайным образом возобладал. Хорошо бы так было и впредь!

Опыт стран, допустивших к власти исламистов, показывает, что никогда ничем хорошим это не заканчивается. Нельзя заигрывать с религиозниками, нельзя опираться на них в политических целях. Поддерживая одни группы, вы непременно будете вызывать злобу других, каждая из которых считает себя истиной в последней инстанции. Общественная дискуссия вокруг поиска лучшего экономического и политического пути в будущее обернется религиозными спорами, которые никак не решают экономические задачи, стоящие перед любым здоровым обществом. И вообще, государственные должности не должны привлекать искренне религиозного человека: вера, она не в государственных структурах, она в сердце, она в голове. Вера в делах, в нравах, в поведении – и когда ты наедине с собой, и когда окружен людьми. Вера – это сумма принципов, благодаря которым человек себя ощущает нечто большим, нежели биологический вид.

С дагестанской политикой, которая включает в себя интриганство, подставы, борьбу без правил, бесконечные компромиссы со своей совестью, – религиозная жизнь не имеет ничего общего.

А когда люди от веры пытаются сделать государственную карьеру, всё это смахивает на обычный карьеризм. Только стартовой площадкой становится религиозная группа граждан, и человек будет обязан продвигать их идеи в мир, создавая конфликты с несогласными. А чем заканчиваются религиозные конфликты у нас в Дагестане – хорошо известно. Но у исламистов есть ещё одна особенность – они никогда не ограничиваются молитвенным ковриком. За ним всегда следует активная миссионерская деятельность, и вот уже всё общество будет вовлечено в схоластический спор, следствием которого как всегда кровавый гражданский конфликт. Дагестан не будет исключением. Нет у нашего народа таких мускул культуры, которые удержали бы нас от варварства и мракобесия. Надо сказать, что и более взрослые нации со своей устоявшейся культурой и традициями проваливались в яму религиозного конфликта. Чего уже про нас говорить…

Не будем лукавить: если у нас к власти придут клерикалы, всё будет несравнимо кровавее и страшнее. Хотя бы потому, что опыт межконфессионального взаимодействия нами практически утрачен. Достаточно заглянуть в социальные сети.

Ещё одной проблемой для нас является желание некоторых государственных мужей заигрывать с клерикалами. Я, конечно, не имею права указывать, что и кому делать, но должно быть понимание непредсказуемости последствий таких популистских акций. Возможно, на какое-то время получится поднять свою популярность в клерикальной среде, но потом придёт расплата, когда за любые, даже неосторожные, обещания придётся отвечать…

На мой взгляд, государство должно дистанцироваться от всех религиозных движений, ограничившись наблюдательскими функциями. Нельзя заигрывать с ними, тратить на их мероприятия деньги налогоплательщиков. Всё это нарушает конституционный принцип отдаленности государства от религии.

Проблема религиозников, оказавшихся во власти, в том, что они полностью подчиняют себе все области жизни, не беспокоясь о последствиях. Действия Эрдогана, отрезающего свою страну от западного сообщества (кстати, не поддержавшего переворот), наглядно иллюстрируют логику клерикалов.

При всём уважении к чувствам верующих, хочу подчеркнуть: материальные блага, которыми они так успешно и с удовольствием пользуются, производятся реальными людьми благодаря науке и технологиям, разработанным без всякой оглядки на божественные законы. Если бы человек просто верил и не задавал вопросы – науки как таковой не было бы вовсе. Либо страна спорит по поводу того, как нужно понимать ту или иную фразу из сакральных текстов, и из страны убегают все образованные люди и профессионалы, либо государство и религия разделены – и в дела друг друга не вмешиваются.

И ещё один вопрос: как поступать в случае, когда огромное число людей вдруг становятся подвержены неконструктивным мемам и готовы привести к власти исламистов? А как поступить с человеком, который хочет выброситься из окна высотного здания? Полагаю, что подсказывать ответ на этот вопрос не нужно. Исторически опыт показывает, что теократическое правление в ХХI веке равносильно самоубийству нации. Большинство обывателей может этого не знать или заблуждаться, но лидеры нации обязаны понимать происходящее. И если вдруг в обществе возникают такие тенденции, нужно разбираться в проблемах, вследствие которых образованию и науке люди предпочитают религиозные догматы.

***

Мы – молодой народ. Многое из того, что случалось с другими народами, у нас только начинается. Мы обязательно будем совершать ошибки, задавать вопросы – никто нас от этого не убережет, вопрос только в том, чтобы они не были фатальными.

Повторюсь еще раз: вера – личное дело человека. Мы должны уважать убеждения людей, но когда речь идёт об интересах народа, на первый план должны выходить не цитаты из сакральных текстов (неизвестно кем и как сынтерпретированные), а прагматизм и ответственность перед историей…