Преступление и ненаказание

Мы не один раз уже рассказывали об истории убийства Магомедали Султанова в селе Каякент. Да, это та история, где убивала толпа, а следователи назначили виновным только одного человека. При том, что есть выживший свидетель, есть видео с места убийства, при том, что отец согласился на эксгумацию тела и выяснилось, что убивали несколькими орудиями: ножами, отвёрткой, заточкой… И вот дело дошло до суда… И вот, что мы имеем…

Заур Газиев

Начнём с того, что как раз к окончанию следствия адвокатом было получено экспертное заключение из Москвы, которое касается видеозаписи, сделанной на месте преступления. Эксперты дали раскадровку посекундно – где и кто из фигурантов убийства находился. Это то, что не было взято во внимание следователями. Из этого следует, что удары наносились как минимум двумя нападавшими. Один держал Магомедали Султанова, другие наносили удары. Также из этой записи следует, что инцидент оказался заснятым полностью. То, что убийство попало на видео в полном объёме, подтвердил также начальник уголовного розыска отдела полиции Каякентского района Бавматов Бадирхан Амирханович, который был допрошен в суде в качестве свидетеля. Он это подтвердил.

Адвокат, имея на руках экспертное мнение и получив на руки обвинительное заключение, увидел, что последнее во многом противоречит Уголовно-процессуальному кодексу. К примеру, в противоречии с Уголовно-процессуальным кодексом были сделаны выдержки со ссылками на показания свидетелей. Там есть несколько вполне серьёзных оснований для возвращения дела к прокурору. Всё это было во всех подробностях указано в заявлении адвоката. Однако для суда эти доводы оказались ничтожны, и он приступил к судебному следствию. Начались допросы свидетелей и самого подсудимого. Подсудимый рассказал, что он помнит, как нанёс два удара ножом в область поясницы потерпевшего и больше он якобы ничего не помнит. Затем продолжились опросы других свидетелей. В частности, других двоих граждан, которые били свидетеля, оставшегося в живых.

Надо сказать, что каждое судебное заседание сопровождалось скандалами и эксцессами в зале суда. Обстановка была очень наэлектризованной и сопровождалась провокациями со стороны родственников подсудимого, да и противоположная сторона проявляла агрессию. Кто-то кинул бутылкой в подсудимого, кто-то плюнул в него… Бывало и такое, когда подсудимый сознательно провоцировал на агрессию. Был момент, когда брат убитого Богатыр, который и сам признан потерпевшим, рванул в сторону подсудимого, но приставы его с трудом удержали. Между ними оставалось метра полтора. После Богатыра увели в комнату и разъяснили, что такое поведение в суде неприемлемо. Однако после этого, подсудимый сам прокусив себе губу и вытерев кровь салфеткой, демонстрирует её суду, что якобы его ударили… На суде буквально искрило. По уверениям адвоката, всё это делается для того, чтобы получить закрытый судебный процесс. Но закрытый судебный процесс проводится в тех случаях, когда дело касается государственной тайны, либо изнасилования, либо того, что не должно становится предметом огласки. Им нужен закрытый процесс для того, чтобы скрыть все прорехи расследования.

***

Затем начинается допрос свидетелей, которые участвовали в убийстве. И здесь время написать о том, что адвокат Ильяс Саидов, изучая материалы дела, нашел одну погрешность, о которой он сначала думал, что это ошибка следователя. И речь идёт о показаниях молодого человека, который не бил, а держал в клинче Магомедали, в то самое время, когда его убивали ножами и отвёртками. Его первоначальные показания отличались от тех, которые были приведены в обвинительном заключении. Это практически всеми было упущено из виду, никто этого не изучил. И вот на суде это открылось. На суде молодой человек говорит, что подписи его, но он этого не говорил, таких показаний он не давал. Адвокат Ильяс Саидов оглашает эти показания, и это уже характеризует свидетеля, как откровенного лгуна. Ну а в дальнейшем, когда появилось видео, он уже был вынужден признать, что он участвовал именно в этой драке. Но в первоначальных показаниях на суде он говорил, что участвовал только в драке с тем парнем, который выжил. Когда этот момент вскрылся – адвокат снова вышел с ходатайством к суду о том, чтобы ввиду явных противоречий обвинительного заключения по материалам дела, дело надо вернуть к прокурору. Однако и на этот раз адвокату было отказано с формулировкой, что пока рано, что это всегда успеется сделать.

***

Отдельным цимесом можно считать работу судебно-медицинской экспертизы. Просто напомню ещё раз, что для того, чтобы получить возможность проведения экспертизы, отец и брат убитого Магомедали Султанова пошли на то, чтобы раскопать тело парня и отдать его экспертам. То отношение, с которым было проведено исследование, просто поражает своим бездушием. Но, впрочем, обо всём по порядку.

На судебном заседании был допрос эксперта Гаджиевой. Именно она подписала первоначальное заключение экспертизы, на основании которого был сделан вывод, что все ранения нанесены одним орудием и, как следствие, одним человеком. Однако на суде выясняется, что данный эксперт даже не видел тела убитого парня. Она признала это в суде. На вопрос адвоката Ильяса Саидова, как она могла подписать такое заключение, она сообщила, что у них разделение труда. Выходит, что делал экспертизу эксперт Садыков, который сейчас уволился и находится на Крайнем Севере. Он делал вскрытие, он делал всё остальное. Тогда встал резонный вопрос, а что делала сама Гаджиева, которая является заведующей отделения бюро медико-криминалистической экспертизы? «Сколько было ран на трупе – я сказать не могу. Эксперт Садыков мне принёс восемь вырезанных участков кожи с пробитиями и одежду. Вот всё, что я исследовала!» Выходит, всё что срезал наобум эксперт Садыков и принёс ей с рассказом о том, где находились раны, то и стало основой того, на чём было основано заключение.

Но проблема в том, что ведь остались фотографии тела убитого. Есть и другие заключения. К примеру, из медицинского учреждения, куда в хирургическое отделение в ночь убийства был доставлен Магомедали Султанов. Тело без признаков жизни было осмотрено уже тогда. А там сказано, что только в левой верхней конечности есть три ножевых ранения. А по экспертизам везде идёт два ножевых ранения! На вопрос адвоката, как такое возможно, ему ответили, что врачи при осмотре могли ошибиться. Но тут на свет божий выходят фотографии тела убитого, которые были сделаны сразу после того, как было омыто тело. Надо сказать, что эти фотоснимки были сделаны криминалистами, а не родственниками погибшего парня. Эти фотографии оказались разделены. На одном диске полностью все фотографии, на другом – фотографии, где хуже видно, где раны в глаза не бросаются. Но даже на том втором диске есть фотографии, где видны ранения, не описанные экспертом Гаджиевой. Это было показано ей прямо на судебном заседании. «Вот эти ранения вы изучали? Вот эти пробития? Вот эти участки кожи к вам поступали? Это не ранения по-вашему?» – спросил адвокат Ильяс Саидов. – «Да, это ранения», – ответила Гаджиева. «Они к вам поступали?» – спросил он. – «Видимо нет! Значит я их не изучила», – ответила она.

Таким образом, на основании восьми участков кожи, которые ей отдали, она сделала кучу выводов с далеко идущими последствиями, вплоть до характеристик ножа. И здесь уже вопрос не только от адвоката: каким образом эксперт судил о глубине раны и направлении удара?

***

Глядя на то, как до сих пор продвигалось расследование этого дела, с каким пренебрежением была сделана криминалистическая экспертиза, мы могли бы ожидать такого же отношения и от суда. Но пока у нас есть все основания считать, что суд идёт максимально объективно. Суд находится в очень сложной ситуации, так как все участники процесса время от времени теряют адекватность.

Ещё одно наблюдение. На судебных заседаниях нет никого, кроме самих участников процессов. Нет ни представителей общественности, ни представителей мечети, никого, кто бы мог хотя бы время от времени призывать стороны к здравому смыслу. На днях стала известна история из Чеченской Республики, когда представители Духовного управления Чечни примирили стороны после убийства. Убийцей в том случае был житель Хасавюрта. В случае из Каякента, кажется, все хотят побыстрее забыть о случившемся. Никто не хочет делать выводов или хотя бы постараться сделать так, чтобы в будущем подобного не повторялось.