Новая метла

И вот случилось то, о чём так долго и упорно говорили все самые ненадёжные СМИ – у Дагестана новый руководитель, Сергей Алимович Меликов. Пока он будет работать с приставкой ВРИО, но нет никаких сомнений, что парламент, возглавляемый главным поправкопоклонником Дагестана, сделает всё как нужно. А если кто-то и будет против его кандидатуры, то только из приличия. Ну, а с другой стороны, чего не проголосовать, если человек нормальный…

Заур Газиев

В отличие от ненадёжных СМИ, официально зарегистрированные (государственные и негосударственные) не могут себе позволить сообщать о том, в чём не уверены. Иначе нам грозят санкции как распространителям фейковых новостей. Не говоря уже о разочаровании читателей. И даже если у нас есть точно проверенный инсайд, пока нет официальной бумаги о назначении, говорить о чём-то просто нет смысла. В этих условиях прогнозы сбываются с очень маленьким процентом вероятности. Слишком уж много непонятных факторов, влияющих на выбор Кремля. К сожалению, когда касается смены руководства Дагестана, то система оказывается весьма незрелой и архаичной. Она не может предложить какой-то понятный механизм смены власти, который учитывал бы ещё и мнение граждан. Всё что у нас есть в данном случае – это ручное управление. Потому и складывается такое ощущение, что власть в республике меняется посредством дворцовых переворотов, а не так, как это принято в XXI веке – через всенародные выборы.

И вот, у нас новый глава республики. Такое чувство, что ещё неделю назад в Кремле также не знали, кто будет руководить Дагестаном. Понятное дело, что состояние Владимира Васильева не позволяло ему больше заниматься Дагестаном, и кандидатуру преемника нужно было подбирать быстро. И чем меньше оставалось времени, тем сложнее это было сделать. Конечно, Москва никогда слезам не верила, но угробить в Дагестане пожилого Васильева из-за неспособности принять решение быстро – это было бы слишком даже для них. И вот начался срочный отбор кандидатов. Дело в том, что все, кто, по мнению Кремля, был способен на руководство регионом, уже были приглашены на беседу и опрошены по нескольку раз задолго до этого. Но окончательное решение всё никак не формировалось. На этот раз решение должно было быть принято обязательно. Похоже, что отказ Сергея Алимовича был не столь жестким, как у всех остальных. Потому как все понимают масштаб проблем и осознают уровень ответственности за поручаемый фронт работ. Да, конечно, сегодня уже нет того кошмара с экстремистами, которые отвоёвывали одну площадку за другой, но есть сложнейшие экономические проблемы, решение которых одномоментно невозможно.

Сегодня жители Дагестана настроены по отношению к центру крайне негативно. Достаточно заглянуть в инстаграм-паблики и почитать, что пишут простые люди. Плюс ко всему Махачкала с её убитой инфраструктурой и крайне непопулярным и откровенно недееспособным мэром.

***

Есть решения, принятие которых требует вполне конкретных обстоятельств. То, что может позволить себе Рамзан Кадыров, не мог себе позволить Владимир Васильев. Воспитание и внутренний цензор – это прекрасно в повседневной жизни, но когда касается форс-мажорных обстоятельств, то внутренние табу становятся проблемой. Не мог Васильев принимать каких-то жестких волюнтаристских решений. Он не чувствовал свой мандат на правление безграничным. Ему всегда могли предъявить обвинение в том, что он здесь чужой, и ему нет дела до того, как его решения повлияют на дагестанцев.

Самая лучшая аналогия с формой существования Владимира Васильева в Дагестане – это прокуратор Иудеи. Именно так, как это описано Михаилом Булгаковым в «Мастере и Маргарите». Дагестан настолько сильно не подходил Владимиру Васильеву, что удивляешься тому, зачем его вообще срывали на старости лет с насиженного места. Сейчас, когда его отставка – это свершившийся факт, я даже не сомневаюсь, что Владимир Васильев чувствует облегчение. В его возрасте иметь возможность оказаться рядом с прекрасной, верной супругой, рядом с дочерью и внуками – это большое счастье. Он – мужчина не бедный, у него есть круг друзей, которые были с ним по жизни, и в этом раскладе три года в Дагестане – как три года, вычеркнутые из жизни. Он не был враждебно настроенным по отношению к Дагестану, скажу даже больше, он относился к нам лучше, чем мы того заслуживали, но мы для него настолько чужие и непонятные, что он зачастую не знал, как себя вести в какой-то конкретной ситуации. Там, в Москве, он всё знал и всё понимал: где друзья, а где враги. Он был в системе. А в Махачкале у него всё было по-другому. Ну, к примеру, как себя вести, когда глава Цумадинского района называет тебя «отцом Дагестана»? Вот он, отвернувшись, и ушел прочь от такой азиатчины.

Лично в моих глазах Владимир Абдуалиевич после такой реакции вырос на несколько голов. Но проблема в том, что, будучи диктатором, он смог бы сделать несравнимо больше. К примеру, сносы незаконных домов в Махачкале. Будь он этническим дагестанцем, у него бы не было к этому никаких препятствий. Ну, во всяком случае, эту ситуацию я вижу именно так. Да и во многих других вопросах его останавливало уважительное отношение к нашей самобытности.

***

Близкая смена власти в Дагестане в последние месяцы чувствовалась особенно остро. Мы понимали, что в такой степени не хотеть принимать какие-либо решения можно только в одном случае – в случае ухода. А массовые награждения в это же самое время – это было уже совсем что-то нереальное. Нет никаких сомнений, что это были прощальные подарки. Да и ощущение какого-то конца эпохи просто залипло в голове и никак не хотело отпускать. С одной стороны, внутри дагестанской власти выстроился какой-то баланс, и выстроились какие-то взаимоотношения. Сейчас, когда мы не знаем, кто будет отвечать и за какие направления, очень сложно просчитывать своё будущее. Всё, что мы сейчас можем делать, это просто предполагать, как всё будет. Но уже через пару недель станет ясно, какой будет политика на ближайшие три года. Ведь какой будет реакция Сергея Меликова на новые обстоятельства пока понять трудно.

Да и как сейчас будут складываться отношения с федеральным центром, тоже не очень понятно. К слову сказать, после Муху Алиева ни один из дагестанских руководителей свой срок до конца не досидел. Всех забирали отсюда раньше положенного времени. И если это же самое повторится с Сергеем Алимовичем, то кто-то может сказать, что дагестанский Белый дом проклят кем-то из своих бывших обитателей. Но при этом следует отметить, что Белый дом республики – это отдельный мир, который живёт своей жизнью и своей повесткой. Простые граждане о его существовании не вспоминали годами. Ну, разве что до появления необходимости платить налоги и введения режима самоизоляции.

***

Всё, что я могу сказать об эмоциональном состоянии дагестанского общества – это усталость. Дагестанское общество сейчас ведёт себя как жертва серьезного преступления и эксперимента психиатров. Оно уже не способно ни радоваться, ни расстраиваться. Оно уже не способно на какие-то логичные ответные чувства или же критическое восприятие действительности. Оно готово полюбить насильника или похитителя, оно даже готово сострадать беглецам, сидевшим за убийство и торговлю наркотиками. Оно готово истерить по поводу щелей между тротуарной плиткой, положенной на площади, когда до этого не реагировало на несравнимо худшее.

Реакция дагестанского общества сейчас непредсказуема. Просто биологическое, а в некоторых случаях и почти животное состояние – варианты иногда даже лучшие, чем когда оно просыпается и ведёт себя просто необъяснимо. И я даже не представляю себе, что должно такое произойти и что нужно сделать, чтобы вернуть дагестанскому обществу какую-то осмысленность существования. И я убеждён, что единственное спасение и возможность выжить физически как этносу – это не думать, не чувствовать, не реагировать. От нас ведь и так вообще ничего не зависит. Потому что когда мы начинаем думать о том, как мы живём, всё скатывается к протестным настроениям. А это ни к чему хорошему никогда не приводило. Поэтому всё, что мы можем в этом случае, это запастись терпением и смотреть как будут развиваться события дальше.

***

Старый электоральный цикл закончен, сейчас начинается новый. Сможет ли Сергей Меликов реанимировать Дагестан, сумеет ли он зажечь общество своей энергией, зависит, к сожалению, не только от него. А пока мы слушаем, что он говорит и как говорит, а также наблюдаем за тем, какие люди окажутся возле него и как он будет себя вести в непривычных для него обстоятельствах. В его руках – новая метла. Посмотрим… Понаблюдаем…