Бесправие по закону

Прошло уже полгода, как четырех руководителей высшего звена дагестанского руководства с мешками на головах вывезли в Москву. Судя по радости, которая в тот момент разлилась по социальным сетям, с их отлётом должна была начаться эра всеобщего благоденствия. Но чуда не случилось. Проблемы не исчезли. Очень скоро общественное мнение в корне изменилось. И сегодня вести из зала Басманного суда оставляют ощущение холодного шока. В правовом государстве такого быть не должно.

Магомедтагир Муртазалиев

В Басманном районном суде г. Москвы, судья Ленская Е.А. спрашивает у Абдусамада Гамидова: – Вы сейчас трудоустроены?

Гамидов: Сейчас или до ареста?

Судья: После ареста!

Гамидов: Да, трудоустроен в Лефортово!

Судья: А что вы возмущаетесь? У нас есть случаи, когда и находящиеся в СИЗО трудоустроены!

Гамидов: А вы не подскажете, как они это делают?

Судья: Нет!

Смех в зале…

***

И вот на таком же уровне понимания права происходят все действия этого суда. Возникает чувство, что российские законы тут не работают. Для всех обвиняемых мотивировка одна и та же, основания для задержания приведены одни и те же, как под копирку, хотя у всех были разные сферы деятельности. Следователи выдвигают обвинения, выстраивая последовательность противоправных деяний, но при этом ссылаются на какие-то документы и на свидетелей, которые адвокатам обвиняемых не показываются. Закон здесь спит. Сторона защиты в данном процессе лишена возможности узнать доказательную базу и оспаривать обвинения. Адвокаты могут только догадываться, насколько обоснованно постановление судьи и приняты ли вообще к сведению доводы защиты. Всё, что сейчас просят адвокаты задержанных, – это изменения меры пресечения. Обвиняемые – люди немолодые, их здоровью пребывание в Лефортово пользы не принесёт. Но у них все еще есть вера в то, что главная функция суда – выяснить правду и наказать виновных в соответствии с тяжестью содеянного.

Они не хотят верить в то, что задача Басманного суда – уничтожение людей или унижение их человеческого достоинства. А между тем в девятистраничном постановлении о продлении срока задержания нет даже намёка на то, что состоялось рассмотрение ходатайства об изменении меры пресечения. Обращения адвокатов не рассматриваются даже из приличия.

***

Мы уже писали, как складываются обстоятельства дела Абдусамада Гамидова. Не лучше ситуация у Шахабаса Шахова. Насколько нам известно, материалы следствия не содержат каких-либо конкретных данных о его причастности к данному преступлению. Однако суд игнорирует доводы защиты. Шахову вменяют в вину то, что он являлся распорядителем бюджетных средств по детскому саду в селе Халимбекаул. Но он таковым не являлся, поскольку в подобных случаях средства по соглашению перечисляются на счета территориальных отделов казначейств субъектов Федерации и только потом уходят в бюджеты регионов. Шахов по своей должности не являлся распорядителем бюджетных средств. И вообще у этой процедуры есть своя последовательность действий. В частности, после перечисления денег, выделенных федеральным центром в регион, правительством субъекта определялся перечень объектов, которые попадали под Федеральную целевую программу.

Кстати, первоначальный перечень, согласно закону, может изменяться. Какие-то объекты могут вводиться, какие-то выводиться. Как это случилось в тот год в нашей республике. У нас эти изменения произошли, потому что проектно-сметная документация для некоторых школ была составлена с опозданием. Вносит свои коррективы и то, что зимой строительство невозможно. В связи со сложившимися обстоятельствами в тот год было принято решение внести изменение в список объектов, подлежащих реализации.

После того, как деньги по целевой программе пришли в республику, в правительстве на аппаратном совещании был определён перечень объектов, которые попадали под Федеральную целевую программу на 2013-2020 годы. В перечень этот был тогда введен и детский сад в селении Халимбекаул Буйнакского района. Законно это? Да, законно! Имеет ли Шахов к этому какое-либо отношение? Конечно, нет!

***

Сегодня в открытом доступе имеются документы, которые составлены Дирекцией службы единого заказчика. Именно там объект оценили в 31 млн 850 тыс. рублей, что ставится в вину бывшему министру образования РД Шахабасу Шахову. Но очевидно, что к действиям, в которых его обвиняют, он никакого отношения не имел, как не имел отношения ни к проектированию, ни к подбору объектов. Имеется письмо главы Буйнакского района, который обратился к главе правительства Дагестана с просьбой включить в Федеральную целевую программу строительство детского сада, поскольку в его районе очень большая очередь детей, нуждающихся в дошкольном образовании. В конечном итоге этот объект был построен и принят. Что в этом преступного? Самое неприятное, что судья даже не стесняется быть безжалостной и нелогичной. Презумпция невиновности для неё отсутствует. В последнем решении суда мы так и не нашли фразы, что у суда нет оснований для применения иной меры пресечения, заявленной защитниками, что говорит о не рассмотрении судом ходатайства об изменении меры пресечения.

Но это не первое, на что я хотел обратить внимание. Про другие, более серьёзные, ляпы вообще хочется сказать отдельно. Следствие так торопится выполнить поручение начальства, что не успевает проверить какие-то очень важные цифры. В частности, речь идёт о предъявленной сумме – 31 млн 850 000 т. По версии следствия, это общая сумма субсидий, которая выделена на приобретение детского садика. Они полностью обозначают её как сумму хищения. Но в материалах следствия есть другие данные, и двум фигурантам уже предъявлено обвинение. Первое – Даниялу Шихсаидову. По данным следствия, в период с октября по декабрь 2014 года было похищено более 14,6 млн руб, выделенных из бюджета для приобретения здания с участком земли для детского сада на 50 мест в селе Халимбекаул Буйнакского района. И второе обвинение по этому же делу предъявлено Шамилю Кадиеву (бывшему директору Службы единого заказчика) на 20 миллионов. Если прибавить 14, 6 млн. к 20 млн, получается 34, 6 миллионов. При этом предъявляются хищения на 31 млн 850 тыс. рублей.

Если все эти деньги похищены, то на какие средства построен детский садик? Но суд почему-то не вникает в подробности того, что им предъявляют! На основании чего выносится одно чудовищное решение за другим, можно только догадываться…

***

Сегодня всё больше мы слышим о неэффективности данного расследования. Два месяца руководитель следственной бригады находится в Республике Дагестан. Просто закроем глаза на то, что в данном случае нарушаются законы и нормы о территориальной подследственности. Если нет доверия органам следствия в Дагестане, тогда зачем их держать в республике? Адвокатов не знакомят с материалами за 2013 год. А ведь какие-то этапы дела уже завершены. Все свидетели допрошены, все экспертизы проведены, в то время как адвокаты ознакомлены лишь с заключением по старым экспертизам; не предъявлено для ознакомления ни одного постановления о назначении новой экспертизы, что дает основание говорить о том, что никакая новая экспертиза не назначена.

Никто не говорит об объёмах следственных действий, что они собираются делать конкретно. Только общие формулировки: «…ряд следственных действий, которые необходимо будет произвести». Ни в одном ходатайстве не указано, сколько следственных действий они собираются провести, сколько еще свидетелей допросить и т.д.

***

Теперь о возможности суда изменить меру пресечения. Нет сомнений в том, что судья могла бы смягчить участь задержанных. Это обычная практика, когда люди с проблемным здоровьем, но положительно характеризующиеся, получают некоторые послабления. Такое бывает, даже если у задержанных диагностируется заболевание, не входящее в перечень запрещенных для пребывания в СИЗО. Они получают возможность выйти под домашний арест. Современное правосудие таким образом показывает свой гуманный характер и разрешает неопасным подследственным оставаться под домашним арестом. Позволили же это сделать Евгении Васильевой! Хоть больной она и не была. Все показания к этому были и у Шахабаса Шахова, и у остальных задержанных.

Шахабас немолодой человек, и динамика состояния его здоровья ухудшается. Раз в неделю ему передают пачки медикаментов. Ещё до СИЗО он перенёс ряд операций, есть медицинские документы об этом. Были они у суда? Были! О том, что Шахову становится хуже и что у него грыжа позвоночника, судье докладывали. Состояние его сейчас таково, что он не может нормально нагнуться и элементарно ногу выпрямить. Ему сейчас очень нехорошо. Однако суд абсолютно не принимает это во внимание. Не хочется подчеркивать национальный аспект, но, если бы задержанные не были дагестанцами, несомненно, суд проявил бы большую гуманность. Именно так думает большая часть населения Дагестана.

***

Судья: «…Слово предоставляется обвиняемому Шахову Шахабасу Курамагомедовичу, пожалуйста».

Ш. К. Шахов: «Уважаемый суд! Мои коллеги и адвокаты сказали достаточно. Практически одни и те же обвинения предъявляются нам всем. Я в течение трех месяцев наблюдаю за этим процессом. И то, что я вижу, кажется мне необъективным и неубедительным. Я впервые оказываюсь в таком положении, мне даже свидетелем никогда в суде не приходилось быть. Много лжи, много клеветы и много оскорблений. С одной стороны, мы выполняли государственную работу, получали ордена, нас знала и уважала вся общественность республики. С другой стороны, нам приходилось много работать – и без выходных, и без праздников. Сегодня нет предела моему возмущению по поводу того, что происходит в этом суде. Это не только мое мнение, это мнение всех тех людей, которые нас знают и в республике и за ее пределами, и естественно будет такое же отношение к суду и к тем органам, которые свершают эту несправедливость. Я вижу, что и прокурору, и следователю нет дела до правды – у них уже готово решение. Я догадываюсь, как этот процесс пойдёт дальше, но хотел бы высказать несколько своих тезисов.

Я в течение 3-4 месяцев нахожусь в изоляторе по обвинению, предъявляемому при отсутствии каких-либо доказательств. Я не услышал этих доказательств, мой адвокат тоже старался, тут сидящие тоже слышат, но хотят ли это слышать судьи?

Приведенные доводы следствия не соответствуют действительности и являются совершенно необоснованными, в связи с чем сообщаю: я не являлся распорядителем бюджетных средств, выделяемых на модернизацию региональных систем дошкольного образования. Откуда это взято? Вот людей, которые приписали мне это, – их надо наказать, они являются преступниками!

Второе: я не принимал участия в подготовке документов управления Федерального казначейства по Республике Дагестан для перевода денежных средств с целью выкупа здания под детский сад в Буйнакском районе. Это ответственность муниципалитета Буйнакского района, а работу выполняла специализированная организация, никакого отношения я к этому тоже не имел. Третье: я также не участвовал в приеме и передаче комплексных зданий и земельного участка в с. Халимбекаул Буйнакского района, потому что это муниципальная собственность. Садик передали после реконструкции в муниципальную собственность. При этом хочу отметить: я не знаю, откуда этот материал передали следствию, что порядок и регламент реализации Программы мероприятий региональной системы дошкольного образования определены распоряжением правительства Республики Дагестан, в котором не определена ответственность министерства образования и науки Республики Дагестан по проведению мероприятий. В связи с чем я не мог участвовать в реконструкции объекта. Тоже непонятно, откуда это взяли.

Что касается вывода суда о том, что я могу угрожать, уничтожить доказательства и воспрепятствовать производству уголовного дела, то считаю его необоснованным. Ребята, мы люди, которые умеют себя вести, мы патриоты нашей республики и этой страны. Это оскорбительно, когда вы без конца одно и то же повторяете. Куда мы должны убегать?? Если я всю жизнь буду сидеть в тюрьме, я никуда не уеду. Это моя родина. Не надо такими словами разбрасываться; если есть такие, которые продают, которые бегут из нашей страны, то к нам это не относится. Я никуда не собираюсь и не думал даже об этом.

И еще я хотел бы спросить: 3 года чем же следствие занималось, если не опрошены все участники этого дела? 3 года, а сколько же нужно следствию, чтобы разобраться в этом деле, а какие еще есть свидетели, которым я мог угрожать? Где эти следователи, и какое у меня может быть следствие, если в материалах уголовного дела нет доказательств, подтверждающих мое участие в этом деле?! Это же противоречит элементарной логике, когда вы составляете материал, следователи, имеющие опыт, куда же они смотрят? А что они не читают материалы?

И поэтому я готов при всем этом принести пользу делу, чтобы оно быстрее завершилось… Я законопослушный человек и буду принимать то наказание, которое, независимо от того, заслужено оно или нет, будет вами принято, поэтому здесь никаких других разговоров быть не может. И поэтому я хотел бы, чтобы вы нас услышали и приняли то решение, которое согласуется с вашей совестью и вашей профессиональной деятельностью, чтоб это было оправдано, чтобы вы же потом не пожалели об этом. Спасибо!»