Молодость как вина…

Я никогда раньше об этом не думал, но однажды пришла в голову такая мысль: молодость в Дагестане — это как вина человека. Тебе не будут верить, тебя не возьмут на работу, тебя заставят ждать. Тебе никто не пойдёт навстречу! Миллион раз слышал фразу: «Ничего, он молодой – потерпит» или «Он молодой — пусть подождёт»! Выходит, что человек виноват в том, что он молод, и должен терпеть все несправедливости. Я понимаю, что к молодому поколению есть много претензий, но, с другой стороны, нас такими сформировала реальная жизнь – хотите другую молодёжь, меняйте страну.

Магомедтагир Муртазалиев

НИЧЕГО СЛУЧАЙНОГО

То, что произошло с дагестанским обществом в последние годы, по моему мнению, ещё многие десятилетия будет отзываться нам самым неприятным образом. Пока с экранов РГВК лилась клерикальная пропаганда. Пока государство уступало в идеологическом споре одну позицию за другой, в мечетях аккуратно работали, доносили до людей своё мировоззрение. И весьма успешно. И в результате мы столкнулись с огромным перекосом в сторону религиозности нашего общества. И не было бы в этом ничего страшного, если бы это не становилось поводом для гражданских конфликтов. В нашей ментальности, к сожалению, пока нет такого фактора, как мускулы культуры, который удерживал бы людей от крайностей, а иначе — от экстремизма и фанатизма. А с другой стороны, для государства не важно, к какой ветви ислама человек пришел, – он ушел от светского мировоззрения. Хорошо это или плохо? В каком-то случае хорошо – если это работает как сдерживающий фактор. Но когда молодой человек, попадая под воздействие религиозной пропаганды, бросает высококлассный московский вуз и возвращается в Махачкалу для того, чтобы с головой уйти в религиозную жизнь, вы уверены, что это на пользу дагестанскому обществу? Общество не получит в его лице специалиста, приносящего ему реальную пользу.

Развитие нашего общества постепенно повернулось вспять. Мир живёт в информационном, постиндустриальном обществе, а мы ищем себя в религиозных идеологемах. Мир окончательно прошел эту стадию развития еще в XVII веке. После Весфальского мира европейские страны окончательно определились с тем, что религиозное ушло в личное пространство человека и всё меньше влияло на государственную политику. Государства стали формироваться именно как гражданские нации, а не как религиозные общности. Те, кто толкает Дагестан в состояние доминирования религиозного, должен понимать, что вместе с победой клерикалов вернутся и сопутствующие этому обществу проблемы. А о том, как общество быстро может скатиться в варварское состояние, мы очень хорошо видим по тому, какие новости приходят из ИГИЛ (организация, запрещённая в РФ). До тех пор, пока религия была отделена от государства и каждый занимал свою нишу, в Дагестане не было такого градуса насилия. Вера — это личное дело каждого человека, но как только из личного пространства она начинает выходить на общественный уровень, социум получает поводы для споров и конфликтов. А что касается священных текстов, то они чаще всего написаны на языках и наречиях, на которых сейчас никто не разговаривает. Интерпретация смысла тех или иных отрывков предлагает несколько вариантов, порою прямо противоположных по смыслу. И как быть молодому человеку, которому и так трудно делать правильный выбор, хотя бы по причине недостаточности жизненного опыта! И вообще, какую альтернативу за эти годы предложило молодёжи государство? Судя по тому, как ведут себя наши чиновники, о лице государства они заботились мало. Ну и как говорится, как поприветствуешь — так тебе и ответят.

У дагестанских властей сегодня проблема, от которой они отворачиваются, – крайне низкий престиж государственной власти. И с этим нужно что-то делать! Проблема даже не в идеологических рупорах, а в том, что те, кто сегодня находится у власти, никак не связывают своё дальнейшее нахождение у кормушки с тем, как к ним относятся люди, как они выглядят со стороны. И в этом смысле нынешнее руководство несколько раз переходило черту, после которой уже не имеет значение, что о тебе думают люди. Хуже уже всё равно некуда. История с интернатом «Забота» для большинства дагестанцев была за гранью добра и зла. И надо прямо сказать, что она дала много поводов для людей, противостоящих нашей государственной системе, показывать на республиканские власти пальцем – и все понимали, о чём речь.

ДЕЛО МОЛОДОЕ

Не хочу никого обижать, но предыдущий министр по делам молодёжи Заур Курбанов оставил после себя весьма странное наследство в виде полувоенной религиозной молодёжной организации. В каждом районе Дагестана они сколотили группу, идеологические ориентиры которой находятся на грани. Были, конечно, очень непонятные автопробеги в поддержку тех, кто вообще не нуждается в поддержке, но это другая история. Сейчас трудно понять, для чего это делалось, но слов из песни не выкинешь — Заур Курбанов подарил клерикалам юридически оформленную вертикаль. Вроде человек Курбанов был государственный, но в том, что считать государственными интересами, ориентировался, видимо, не очень хорошо. Проблема в том, что с этой организацией сейчас нужно что-то делать. А люди уже как бы организовались – они уже чувствуют свою значимость. И для этой категории граждан выдвижение в депутаты известных клерикалов под лозунгами борьбы с коррупцией – это то, чего они вроде как ждали. А у нас вроде как государство, в котором религия отделена от государства по конституции. И здесь как никогда в кассу оказались три года клерикальной пропаганды, которой занимался гендиректор РГВК Магомедбек Ахмедов…

Работа с молодёжью — это очень тонкая работа. Здесь невозможно взять наскоком. Здесь не получится лгать, притворяться и делать мину при плохой игре. Молодёжь – это категория граждан, которые очень тонко реагируют на несправедливость. И при этом они предпочитают называть своими именами то, что видят. Революции часто начинались именно в молодёжной или студенческой среде. Замечательно, когда люди хотят перемен. Вопрос в том, в какое русло будет направлена эта энергия. Важно, чтобы эта энергия была направлена на совершенствование нашей государственной системы, на то, чтобы наша страна выходила из того застоя, в котором оказалась. Но, к сожалению, у нас это совсем не так. Да, сейчас у нас нет того количества боевиков, как несколько лет назад. Но ряды лесных братьев пополнялись ведь за счёт молодёжи. Туда редко приходили взрослые, состоявшиеся люди.

Площадь Тахрир наполнилась людьми очень быстро. И это были в основном молодые люди. Люди, которым нечего терять. Их собрали через социальные сети. Это нужно понимать: сегодня главной объединяющей силой является не государственное телевидение, которое теряет одну позицию за другой, а социальные сети. Они вполне себе могут собирать за короткое время большие толпы людей. Вопрос в том, что потом делать с этой силой. И как ею распорядятся те, кто на них влияет. Очень сомнительно, что сегодня про это знают те, кто сегодня занимается национальной, молодёжной или информационной политикой. У нас в этом смысле ситуация беспросветная…

Наше государство, на мой взгляд, нуждается в переменах, в свежей крови во власти. В людях, которые готовы делать реальное дело, приносить пользу обществу. Мне как молодому гражданину хотелось бы гордиться не только военными успехами моей страны, но и тем, как она заботится о своих гражданах. Какие возможности она предоставляет молодёжи. Вот Михаил Саакашвили, один из главных антигероев нашей пропаганды, пригласил возглавить одесскую таможню 26-летнюю Юлию Марушевскую. Да и в Канаде совсем молодой премьер-министр Джастин Трюдо.

Мир изменяется от поколения к поколению. Наверное, это особенность человека: после определённого возраста людям уже не нужны перемены. С этого момента их всё устраивает. Именно по этой причине нужно давать дорогу молодым людям со смелыми мыслями, со свежими взглядами. Давать возможности людям, которые не боятся бросить вызов обществу и сделать дело, после которого останется добрая память. Правда, для этого нужно соответственно воспитывать людей. И, конечно же, на уровне государства нужно поддерживать молодёжь. Именно так, как поступил Саакашвили, когда речь пошла о Марушевской. По-другому молодые не прорвутся. Это Салах Абдель Ислам (организатор парижских терактов) может получиться в результате стечения обстоятельств, а талантливая молодёжь не прорвётся через частокол стариковских локтей.

Мы живём в стране, где человек получает шанс только тогда, когда у него уже сил никаких нет. А если человек знает и уверен в том, что достоин большего и способен на что-то более серьёзное? А если у него нет связей и денег? Каковы в этом случае его шансы? Я думаю, что ответ в этом случае лежит на поверхности. Шансы равны нулю. У нас не так давно министром по делам молодёжи стал Арсен Гаджиев. Мы его знаем как честного и очень деятельного человека. Возможно, он сумеет предложить какую-то идею для новой молодёжной политики. Будем надеяться на лучшее. Иногда это единственное, что мы можем сделать.

***

Мир меняется, и новые лица приходят в спорт, искусство, политику. Это нормально. Ненормально, когда десятилетиями одни и те же люди сидят у власти, в экранах телевизоров. Мир меняют новые идеи. Мир, но не нас. Молодость не должна быть виной человека – она должна быть поводом для того, чтобы дать шанс человеку, а не для того, чтобы заставить его ждать.