Фото_Интервью_Зайдин Джамбулатов

Сегодня много говорят об импортозамещении. Для того чтобы слова превратились в дела, необходимо проделать много работы. Даже в той области, о которой мы, казалось бы, знаем всё. Речь идёт о сельском хозяйстве. С вопросами о состоянии этой отрасли, а также о том, какие реформы происходят в системе высшего образования, как работает главная кузница кадров для сельского хозяйства, мы пришли к ректору Дагестанского государственного аграрного университета Зайдину Джамбулатову.

Заур Газиев

– Зайдин Магомедович, реформа высшего образования подразумевает переустройство вузов, их укрупнение, аудит и прочее перетряхивание системы снизу доверху… Насколько вы готовы к этим глубоким изменениям или уже привыкли к состоянию регулярных преобразований?

– Дагестан всегда был и остаётся самым крупным субъектом Северного Кавказа. Давно известно, что объём производства, человеческого потенциала у нас такой, как у всех остальных регионов Северного Кавказа, вместе взятых. Несмотря на то что наш вуз был создан позже, чем Горский государственный аграрный университет во Владикавказе, ДагГАУ занимает второе место среди аграрных вузов Кавказа. История развития вуза основана на фундаментальном принципе – заниматься своей компетенцией. Когда в аграрных университетах начали создавать масштабные экономические, юридические и другие направления, уводящие от прямой компетенции сельского и рыбного хозяйства, Магомед Мамаевич Джамбулатов, после него Сейидуллах Габибулаевич Ханмагомедов и я принципиально стояли на том, чтобы сохранить принцип компетентности. Как было у нас 70-75 % компетентности (сельское и рыбное хозяйство), так мы и продолжали работать в этом направлении, хотя в начале 60-х годов первый экономический факультет в республике был создан у нас, а не в ДГУ, ДГПУ или ДГТУ. Поэтому экономическая школа, обслуживающая в первую очередь сельское хозяйство, у нас наиболее сильная. А самая мощная у нас бухгалтерская школа! Меньше внимания мы уделяли аквакультуре и работе в области рыбного хозяйства. Здесь Дагестан перестал играть ведущую роль, поскольку не стало «Дагрыбы», были ликвидированы рыбокомбинаты, расформированы рыбсовхозы, соответственно, потребность в специалистах этой области тоже исчезла. В то время мы, как говорится, не подсуетились. Сейчас исправляем данную ситуацию.

Что касается реформы высшего образования. Количество вузов резко сократилось и будет сокращаться, финансирование резко снизилось. Если конкретно по аграрным вузам, то нам снизили всего 5 % бюджета, коллегам, которые работают менее эффективно, – 18-20% бюджета. ДагГАУ находится в стабильной финансовой ситуации – компенсировать эти 5 % нам не составит большого труда. Признаюсь, если бы нам сократили 15 %, то мы потеряли бы 70 преподавателей!

Реформа образования основывается на создании федеральных научно-исследовательских вузов, сейчас стали создавать и опорные. Эта система применима и в сельском хозяйстве, только в рамках учредителя. То есть, будучи в структуре Минсельхоза, мы работаем со своим органом-учредителем. Из 54 вузов, которые сегодня функционируют на территории России, останутся 20-25 так называемых опорных вузов, но в сфере компетенции агропромышленного комплекса. В этот список мы попали на твердую 3 с плюсом или 4 с минусом. Нас рассматривают как безусловного участника этого процесса; более того, как филиалы к нам хотят присоединить вузы и из других регионов, хотя некоторые из них по численности студентов превышают наше учебное заведение. То есть, мы будем укрупняться за счет других регионов. Конечно, это огромное доверие!

Также хотелось бы сказать о том, что свою региональность мы сумели подтвердить и через работу на территории Республики Азербайджан. Руководитель Федерального агентства по межнациональным отношениям Игорь Баринов в одном из интервью сказал, что студенты иностранных государств, особенно наши соплеменниками, – это «мягкая» сила влияния России на те государства, где они проживают. Мне эта фраза очень нравится, потому что она соответствует тем задачам, которые мы перед собой поставили. Первое – обучение на русском языке. Второе – сохранение этнокультурных связей через вуз с земляками, а их на территории Азербайджана много: это аварский и лезгинский этносы, малые народности Дагестана – рутульцы, цахуры, цезы. Третье – создание профессиональной среды, которая будет способствовать продвижению товаров туда и обратно через авторитетных людей. Большинству вузов, которые не являются крупными и не находятся в Москве или Санкт-Петербурге, не удалось наладить эту работу. А у нас обучается более 300 студентов из Азербайджана, что, собственно, и подтверждает наш статус регионального вуза. И четвертое: чтобы правильно проходить мониторинги, мы должны иметь соответствующий уровень подготовки профессорско-преподавательского состава. Если по этому показателю должно быть 60-65 % кандидатов и докторов наук, то у нас их 67 %.

– Чем, на ваш взгляд, вызваны преобразования в системе вузов? Ведь основная проблема у нас на уровне средних школ, которые поставляют слабых абитуриентов. Да и перекраивать классические вузы – только разрушать работающую систему. Самые знаменитые университеты существуют столетиями и не реформируются.

– Очевидно, что мы находимся на стадии переходного периода, в том числе и в образовании. На сегодняшний день существование около 95 % вузов страны, за исключением особо эффективных, таких как МГУ или Санкт-Петербургский госуниверситет, обеспечивается государственным бюджетом. В то же время западные вузы, функционирующие в Великобритании, Франции, Германии, США, существуют на 100 % за счет собственных доходов.

Есть такое понятие «эндаутмент»: состоявшиеся выпускники данного вуза берут на себя обязательства и выделяют средства на альма-матер. Исходя из того, что экономика США сопоставима с десятью экономиками России, мы сумели бы найти подобных спонсоров и в нашей стране. И суммы, выделяемые на финансирование вуза, нам тоже были бы видны. Бюджет нашего университета – 250 млн. рублей. У нас есть люди, которые поддерживают вуз суммами в 500 тысяч, 1 млн. рублей в год. Если бы эти суммы были в 10 раз больше, то можно было бы строить работу по-другому. Но ведь государство вошло в неоформившийся рынок, а сельское хозяйство на данный момент и вовсе далеко от него, за исключением 2-3 регионов (Белгородская, Московская области), где оно дотируется за счет крупных капиталов и кредитных ресурсов. Поэтому резко перестраивать работу вузов под рыночную модель нереально – нет рыночного заказа. Даже успешные сельскохозяйственные модели (мясокомбинаты, перерабатывающие предприятия, логистические центры), производящие собственную продукцию, сами нуждаются в значительной государственной помощи. Только в бизнес-проекте сегодня можно предусмотреть обучение персонала. Но у нас ни один бизнес-проект себя еще не оправдал, за исключением предприятия «Кикуни», которое будет еще лет 5-10 себя окупать. Что касается других проектов, то они пока работают в минус.

На сегодня эта модель работает эффективно только в Дагмедакадемии, где есть социальный заказ, так как больницы нуждаются в специалистах. Кроме того, там и спрос другой, и востребованность другая – туда и без социального заказа поступает большое количество людей. По моему мнению, нам удаётся строить свою работу под региональную экономику: мы выпускаем достаточное количество механизаторов, способных работать с современной техникой, агрономов, ветеринарных врачей, и все они востребованы.

Например, люди уже убедились в необходимости агрономов, так как начинают осваиваться целинные земли. Или другое: становление нового фермерского хозяйства предполагает и финансовое обслуживание, которое будет лучше осуществлять не приглашенный финансист или бухгалтер, а человек из семьи, который специально готовится под выполнение этих функций. Так, в компактных фермерских хозяйствах Германии, Австрии, Франции, Швейцарии экономическими вопросами занимаются супруга или супруг фермера. Думаю, и мы со временем придем к этой модели…

О перекраивании вузов скажу, что данный подход я считаю правильным: страна не нуждается в избыточном высшем образовании, потому что это прямые расходы без возврата денег в экономику. Люди идут работать, начинают требовать социальных гарантий, не внося со своей стороны ничего.

Здесь стоит сказать и о так называемом фейковом образовании, когда студенты, заканчивая вуз, становятся обладателями «корочек», а не специальности. Стране просто необходима встряска вузов, которые висят мертвым грузом на шее бюджета.

– Проблема российских вузов возникают в основном из-за отсутствия в их деятельности адекватного реагирования на ситуацию, в которой они находятся. Каковы потребности региона в тех специалистах, которых вы выпускаете? И какой процент ваших выпускников работает по специальности?

– Очень важным моментом, на который обратили внимание и глава республики Рамазан Абдулатипов, и ректор классического университета Муртазали Рабаданов, является то, что у большинства вузов, имеющих многолетние традиции, отсутствует перекрестное перепроизводство. Оно в нашем вузе было бы возможно, если бы мы вовремя стали готовить специалистов по аквакультуре и рыбному хозяйству, что хорошо развито сегодня в Даггосуниверститете. Из-за того что они готовят рыбоводов, на республиканском рынке образовательных услуг дефицита в этой области нет. Они действительно выпускают хороших специалистов, благодаря специально созданной базе. Биологический факультет того же университета готовит людей по специальности, близкой к агрономии. Будучи ботаниками, они занимаются изучением тех же растений, что и мы; только мы их выращиваем, а они, скорее, отслеживают. Мы же не углубляемся в биологию, а занимаемся производством сельскохозяйственных культур. Я считаю, что республике необходим список специальностей, каждая из которых занималась бы своим делом. Например, виноделие, которым сейчас занимается технический университет, когда-то было достаточно масштабным процессом – и для ДГТУ, и для нас, и для других вузов было достаточно работы в этой отрасли. Мне кажется, ДГТУ настолько сильный вуз, что мог бы вполне обойтись без виноделия в своей структуре, хотя у них в этой области хорошие специалисты. Они могли бы оставить виноделие нам, а мы, к примеру, не занимались бы землемерами и кадастром, которые ближе к инженерным специальностям, точным расчетам, GPS-системам и т.д. Необходимо собраться вместе и определить, что кому вести: кадастровиков, к примеру, можно отдать ДГУНХ, а виноделы пусть занимаются в нашем университете. Вот эти процессы в республике должны быть прогнозируемыми и планируемыми.

– Трудно ли вам каждый год находить нужное количество абитуриентов, учитывая, что труд в сельском хозяйстве непопулярен и молодежь стремится в город?

– Невозможно не заметить, что за последние 10-15 лет инфраструктура нашей республики сильно изменилась. Первое – газ и электроэнергия, второе – дороги, то есть доступная среда для занятия экономикой приблизилась к тем местам, откуда ранее люди убегали. Сегодня до Гуниба, Ботлиха или Хунзаха можно добраться максимум за 2,5 часа даже на не очень скоростном автомобиле. Это первое. Второе – затянувшаяся неопределенность с доступом к земле; большинство людей, не имеющих средств производства, возвращается туда, где они имеют этот доступ, к себе домой – к заброшенным участкам и постаревшим садам.

Что есть в горах? Там, как правило, есть вода и участок земли, на который никто не претендует. Вот тут ты можешь смело построить часть своей экономики.

В прошлом году у нас было 900 бюджетных мест, мы их, собственно говоря, и приняли, хотя было 1 200 заявлений. Но, увидев, что через четыре года это приведет к перепроизводству, в этом году мы сократили квоту на 150 мест.

В вузе уже на протяжении пяти лет эффективно работает система профориентации. Наши преподаватели общаются с родителями, детьми, рассказывают о ДагГАУ, его специфике, возможностях. Ссылаются на тех, кто у нас учится, и предлагают у них узнать о том, что происходит в академии. Это работает. Были, например, районы, которые в течение 2-3 лет вообще не давали ни одного абитуриента. Стали разбираться, и оказалось, что о нас просто не знают, а некоторые ориентируются на то, кто там ректор. Узнав, что кумык, говорят: не наш же! Представляете, доходит даже до этого! В даргинских районах, выяснив, что я женат на даргинке, сразу же начинали проявлять интерес к вузу. И это не выдумки, это было на самом деле. Да, этот фактор существует. Но главным-то является другое: свяжешь ли ты свою жизнь как социальный лифт с сельским хозяйством, видишь ли ты в нем образ своей жизни? Вот здесь мы хотим показать своим студентам, что в сложное время – это лучший способ обрести себя и стоять как специалист у кисельных берегов и молочных рек, которые мимо нас протекают. Вот построил депутат Госдумы мясоперерабатывающий цех вдали от столицы России, поставил шоковую заморозку, и вдруг у людей открылись глаза, что, оказывается, таким образом мясо можно довезти до Москвы в свежем виде. Вот кикунинцы построили современное предприятие, куда выезжают для прохождения практики наши студенты. Я дал попробовать кикунинский сок нашим землякам, которые работают в Эмиратах, и они предложили пропустить его через сертификат. Иными словами, у этого предприятия уже есть экспортный потенциал.

Опыт Азербайджана, который продает своей продукции в десятки раз больше чем мы, показывает, что у них сбытовая зона по всей стране сформировалась давно. Все рынки – это их сбытовая зона. Мы там – как почетные гости, нас пускают только туда, где азербайджанцам неинтересно: рынок солений, немного орехов, мяса. А все остальные зоны, которые давно сформировались, например, овощи, фрукты, заняты ими.

– Чем ДагГАУ отличается от других дагестанских вузов, а также аналогичных вузов, готовящих кадры для сельского хозяйства?

– Многие не знают того, что есть разница между инновационной технологией и наукой и прикладной. Тимирязевская академия обязана готовить специалистов, связанных с генной инженерией, высокой биологической и молекулярной наукой, а мы должны внедрять всё самое лучшее, что есть в мире, – это прикладная инновация.

Существуют определенные проблемы, к примеру перепроизводство капусты, и нет технологий, которые работали бы на то, чтобы она не пропала. Как в таких случаях поступают в других странах? Все просто – там больше планового хозяйства.

На сегодняшний день мы в Дагестане самодостаточны по 5-6 видам продукции; что-то импортируем из других регионов России: 40-50 % молока, 60-70 % колбасных изделий и т.д. Вот в этом, во-первых, и заключается колоссальная роль нашего вуза: показать людям, что существуют законченные бизнес-модели по основным направлениям того, что мы производим в Дагестане и вывозим за пределы республики в выращенном виде. Во-вторых, показать, сколько мы теряем овощей и фруктов в поле и садах. В-третьих, мы говорим о 4-5 млн. поголовья овец и в то же время вытаптываем плоскостные степи. Об этом, кстати, сказал и глава Дагестана на агропромышленном совете: он подчеркнул, что отсутствует перегон в том виде, в котором существовал, из-за застройки трассы скотопрогона. Альтернатива есть, и над этим уже работают. Но все же горы Цунтинского, Цумадинского, Кулинского, Тляратинского и Чародинского районов используются малоэффективно.

– А растительность есть?

– Растительность есть. И потом, это же экоценоз, когда овца, поедая траву, создает вторичное осеменение, так как семена не перевариваются. Температура тела овцы 37 градусов, то есть не происходит необратимого изменения белка, а значит, происходит фактический пересев – один видовой состав не подавляется другим. В горах у нас более 2 тыс. видов трав, а на плоскости – максимум 200. Поэтому вкус баранины, молока, сыров в горах совершенно другой.

– А не проще привозить скотине корм?

– Нет. Корма, если и возить, то концентрированные, пропущенные через машины. Стоимость кормов удваивается, учитывая транспортную составляющую. С другой стороны, просто не навозишься, так как в среднем овца съедает 2 кг травы в день. Вы может себе представить, что нужно возить 2 тыс. тонн в день?! Это значит, что ежедневно 100 машин, груженных 20 тоннами корма, должны ездить в горы. Абсолютно нерентабельная тема!

Да и при перегоне в среднем овца теряет до 3-5 кг веса. Умножьте на 2 млн., и вы получите просто сумасшедшие цифры – пропадает 10-20 тыс. тонн мяса!

– А вот статистика количества овец соответствует действительному положению дел?

– Статистика эта неподтвержденная, их может быть 4-5 млн. голов. Если посчитать овец с приплодом этого года, то может быть и 5 млн. голов.

– Среди достижений, которыми вы гордитесь, всегда было то, что вы отправляли своих студентов на практику в страны, где сельское хозяйство развито на высоком уровне. Очень многие были в Германии. С каким опытом они возвращаются домой? И бывает ли так, что ребята там остаются?

– Через подобную практику прошло более 150 студентов. В последнее время количество желающих отправиться на практику уменьшилось, потому что ездить стало дорого. Часть услуг выполняется нами: получение загранпаспорта, дообучение немецкому языку, покупка билета на автобус, сорокадневное проживание в языковом лагере в Новочеркасске. Если раньше подобная подготовка нам обходилась в 35-40 тыс. рублей, то теперь – в 80 тыс. рублей. Неподъемная цифра! Но мы стараемся помочь студенту, снять с него хотя бы часть нагрузки, так как потянуть подобные расходы может не каждый.

На сегодняшний день в Германии находится 24 человека. Это тоже неплохо. Возвращаются студенты, получив в полном объеме знания по современному ведению сельского хозяйства фермерского характера. Они получают знания о полном цикле рождения продукта, его переработки и продажи, наблюдают за тем, как работают кооперативная система, деревня, отдельный фермер. Их знакомят с тем, как ведется учет, как помогает фермерам государство. Приехав домой, студенты, как правило, интересуются: «А почему эти самые процессы не налажены у нас?»

Насчет того, остаются ли в Германии наши студенты. Нет, все возвращаются. Но есть и такие, кого по окончании нашего вуза немецкие фермеры пригласили к себе. Один из выпускников учится в университете Хайдельберга благодаря финансовой поддержке немецкой стороны. Ещё один – живет в Австрии, женился на местной чеченке, учится в Венском университете. И немцы готовы приехать в Дагестан, как только будет решен вопрос безопасности.

Если мы сможем отправлять на практику в Германию по 10-15 человек, сохранив договор с Немецким крестьянским союзом, то эти ребята потом смогут внедриться в любую предложенную систему, которая нуждается в хороших специалистах.

Кстати, ведущие предприятия республики – «Кизлярагрокомплекс» и «Дагагрокомплекс» – уже пригласили к себе на работу выпускников нашего вуза.

Продолжение в следующем номере