Фото_

Дискуссия по поводу действий мэра Москвы Собянина не утихает уже две недели. 9 февраля была проведена акция по сносу 104 объектов недвижимости, имевших коммерческое значение. Это мероприятие моментально окрестили в народе «ночью длинных ковшей».

Теймур Абдуллаев

Я часто думаю об урбанистической культуре и стараюсь делиться этими мыслями с вами. Любой животный организм (человек ли, волк или медуза какая-нибудь) является по своей функциональной сути кишечной трубкой. Для того чтобы организм мог существовать, у него должен быть желудочно-кишечный тракт, питающий его. Эта функция – первичная. Следом идут дыхательная и нервная системы. При зарождении организма оплодотворенная яйцеклетка делится пополам, потом еще и еще, пока не станет 64 примерно одинаковых по строению клеток, только потом начинается дифференциация в строении вновь образованных клеток. Первой группой клеток являются те, которые станут впоследствии кишечным трактом. После завершения всего цикла получается ребенок, и он, вооруженный всеми необходимыми для нормальной жизни системами – пищеварительной, нервной и др., может в дальнейшем стать Спинозой, Лобачевским, Менделеевым или Клайпероном, а может стать обычным торговцем обувью, вроде Гены Букина, и украшать человечество тем самым на свой лад.

Подобное тянется к подобному. Закон всемирного тяготения вездесущ и применим в любой точке вселенной. Правила сосуществования множества подобных друг другу объектов тоже стремятся к какому-то единообразию. Город – это подобие животного организма, в котором отдельные люди являют собой аналог отдельных клеток организма; как и в организме, у него есть свои системы – пищеварительная и многие другие, включая систему поддерживания гомеостаза, в которую входят и такие структуры, как службы порядка (полиция), противопожарные службы и многие другие.

Каждый раз, бывая в Москве, я поражался слаженности работы городского организма, зависимости его функционирования от бесперебойности взаимодействия всех его структур. В старых фильмах про революцию и Гражданскую войну не один раз я слышал фразу из уст комиссаров: «В городе хлеба осталось на три дня» или что-то подобное. Обычно это говорилось о Москве или Петрограде. Глядя из окна квартиры где-нибудь в районе проспекта имени Буденного на множество людей, спешащих по своим делам, я вспоминал эту фразу. Каждый крупный город сидит на «продовольственной игле». Попробуйте нарушить поставку муки в городские хлебопекарни, и городу наступят кранты. Запас жизни у любого города по хлебу, газу, горячему водоснабжению крайне небольшой. Попробуйте нарушить движение поездов по восьми московским вокзалам, и город задохнется или от перенаселенности, или, наоборот, оттого что откуда-то из Быково не подъехало достаточного количества дворников или асфальтоукладчиков. Иногда по каким-то причинам руководство метрополитена вынуждено бывает временно приостановить работу одной из станций. Целый городской район начинает лихорадить. Люди опаздывают на работу, возникают пробки, так как люди пересаживаются в такси. Последствия схожи с инсультом мозга у человека: закупорка кровеносных сосудов приводит к возникновению анастомозов – обходных маршрутов движения крови. Но функциональность при этом в полной мере не восстанавливается.

Несколько лет назад мне пришлось прожить какое-то время в центре Москвы. Должен вам сказать, что в Махачкале продовольственная безопасность выше, чем в Москве. Я могу купить возле своего дома буханку свежего хлеба почти в любое время в шести торговых точках в пятиминутной шаговой удаленности. В Москве я из вечера в вечер тщетно пытался купить батон хлеба в единственной торговой точке, находящейся недалеко от места моего проживания. В Махачкале после третьей моей просьбы, я думаю, стали бы заказывать дополнительно несколько буханок для полуночников, да так они и делают. В Москве я этого добиться не смог. Точка эта была временная, вроде тех, которые Собянин избрал в качестве целей для своих градостроительных реформ. Все подобные заведения возникали как грибы после дождя, подчиняясь закону спроса-предложения, а не вопреки ему. Если вернуться к моему родному району Старой автостанции в Махачкале, то я в первой половине 1990-х годов мог насчитать 5 аптечных киосков от Нархоза до перекрестка ул. Атаева с проспектом Акушинского. Мы не настолько больная нация, так много аптек нам не нужно. Время и спрос-предложение сократили их число до одной большой и хорошо обустроенной аптеки. А в Москве, с ее заоблачными расценками аренды торговой недвижимости, это происходило моментально. Ненужные точки, не пользующиеся реальным спросом, сразу исчезали.

МОСКВА

Приватизация участков в Москве проходила совсем не так, как в Махачкале. Я единственный раз встретил там частный домик в городской черте. Представьте: Ярославское шоссе, восьмиполосное движение – и вдруг один маленький частный домик, окруженный плотной стеной деревьев. Рядом Московский инженерно-строительный институт. Домик, как выяснилось, принадлежал отцу одного из наших космонавтов, он сумел его отстоять в неравной борьбе с местной префектурой. Остальные площади администрация раздавала очень аккуратно. Примеры. Мой бывший коллега по одному НИИ живет сейчас в Москве в районе, который называется Серебряный бор. В 1990-е годы ему удалось взять в аренду на 49 лет участок земли в этой местности. Там он и его два однокашника построили себе дома рядом друг с другом. Закон суров, но это закон, как говорится, и по окончании срока аренды они могут потерять свои дома и участки, если с ними или с их наследниками администрация не продлит договор аренды. То есть эта дачная местность не потеряна для города. Второй пример. Один мой знакомый арендует территорию бывшего ПМК или чего-то вроде этого. Боксы используются как склады для продукции, из них ведется оптовая торговля. Когда я поинтересовался, почему он не построит нормальные удобные современные склады, то в ответ он сказал, что по условиям аренды он не имеет права возводить капитальные сооружения. Только какие-нибудь временные сборно-щитовые помещения. Подобные условия позволяют городу в дальнейшем использовать территорию в соответствии с возникшими потребностями. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы. Те 104 объекта, которые снесли по указанию Собянина, видимо, не имели достаточной юридической защиты, полного права собственности. Я думаю, что это не было произволом со стороны властей.

Я помню район Чистых прудов на Садовом кольце до капитализма и сейчас. Всякие кафе там были сооружены тоже в виде временных сооружений. Сегодня, ликвидировав их, город сумел вернуть территорию, на которой можно будет восстановить прогулочные места и тому подобное. Конечно, потребность в этих кафе сохранилась, и они будут перенесены куда-нибудь по соседству. Предприниматели понесут определенные убытки, город – тоже. Озвученные арендные сборы составляли, оказывается, около 9 миллионов долларов в месяц (это только в районе Чистых прудов).

МАХАЧКАЛА

Знаете, если человек примет таблетку слабительного средства, то весь организм это почувствует. Инициатива Собянина нашла продолжение у нас в довольно своеобразном виде: в Махачкале начали сносить платежные терминалы. Это, видимо, были самые не защищенные в юридическом смысле объекты. Мы, горожане, утрату этих терминалов перенесем безболезненно, и не такое переносили. Но хорошо бы, если этим дело не ограничилось. Все коммерческие объекты, возведенные в последние 15-20 лет в Махачкале, имеют, насколько я знаю, полное юридическое обеспечение. Вопросы, если у кого они возникли, можно задавать только властям, а вовсе не предпринимателям, добросовестным приобретателям. Мне, как и многим горожанам, может быть не по душе варварская уплотнительная застройка города, но дело сделано, господа. Закон обратной силы не имеет. Я не заинтересован, как и большинство из вас, в этих сооружениях, изуродовавших облик города, и так не очень привлекательного. Но я твердо убежден, что реформы последней четверти века в нашей стране должны базироваться на неприкосновенности частной собственности. Это – основополагающий принцип либерального устройства общества. Нарушение его будет подобно тому, что В.И. Ленин называл экспроприацией экспроприаторов: грабь награбленное, и все возвратится в ситуацию 1917 года. Не знаю, как вы, а я не хочу резких пертурбаций, их было уже достаточно.

Внутри соблюдения права частной собственности достаточно рычагов для регулирования каких-то сторон нашей жизни. Например, наш город успешно поборол бордельный бизнес в Махачкале. Многие сауны переделали в автомойки или во что-то подобное, игорный бизнес тоже был прекращен. Помню, что на Кирова было построено огромное казино, сейчас в нем какой-то универмаг, это нормальное переориентирование форм предпринимательства.

Меры вроде собянинской «ночи длинных ковшей» в Махачкале сегодня кажутся невозможными. Но, согласитесь, когда вдоль городского проспекта стоят избушки на курьих ножках, как на проспекте Имама Шамиля или Акушинского, это ненормально.

Боюсь, мы стоим перед выбором: либо современный европейский город, либо незыблемость частной собственности.