Russian Prime Minister Dmitry Medvedev delivers a speech at the Munich Security Conference in Munich, Germany, February 13, 2016. Medvedev rejected accusations on Saturday that his country's forces have bombed civilians in Syria, saying this was "just not true". REUTERS/Dmitry Astakhov/Sputnik/Pool ATTENTION EDITORS - THIS IMAGE HAS BEEN SUPPLIED BY A THIRD PARTY. IT IS DISTRIBUTED, EXACTLY AS RECEIVED BY REUTERS, AS A SERVICE TO CLIENTS. TPX IMAGES OF THE DAY - RTX26QO2

Многие процессы в нашей жизни характеризуются цикличностью, но идут не по замкнутому кругу, а по спирали. Поэтому некоторые из них вызывают эффект дежавю. В морской практике есть одна традиция: новое судно не называют именем затонувшего корабля. Второго Титаника не будет. В других аспектах жизни люди почему-то не придерживаются этого правила.

Теймур Абдуллаев

МЮНХЕНСКИЙ СГОВОР

Казалось бы, какие территориальные претензии могли существовать в Европе первой половины 20 века? Существовали. И очень запутанные. В Чехословакии, в Судетской области, компактно проживало около 3 миллионов немцев. Немцы – народ законопослушный, но Бесноватый (Гитлер) взбудоражил и их. Значит, судетские немцы начали проявлять сепаратистские настроения, требуя присоединения Судетской области к Германии. Дело доходило до «судетского кризиса» с введением регулярных чешских войск и т.д.

По идее неприкосновенность и целостность Чехословакии гарантировалась союзом с другими европейскими государствами, Францией в частности, с которой у них был договор о взаимной военной помощи. Однако Гитлер на встрече с Чемберленом сообщил, что Германия готова воевать с Чехословакией, если Судеты не будут переданы Германии мирным путем на основе (внимание!) права наций на самоопределение (никаких намёков на Крым). Право народов на самоопределение является основополагающим принципом международного права, которое подразумевает право народов самостоятельно определять форму государственного устройства, способа хозяйствования и прочие моменты. Несколько позже я напомню об этом принципе.

Чехословакия, кстати, не была совсем уж беззащитной овечкой, как это принято сейчас считать. У них на то время было самое современное вооружение не только в Европе, но и, пожалуй, во всем мире. Запасено оно было с избытком, под ружьем – 36 дивизий, а в Судетах находилась укрепленная оборонительная линия. Немцы могли выставить против чехословаков примерно столько же дивизий. В общем, даже без внешней поддержки они могли бы оказать равноценное сопротивление немцам. Кроме того, СССР пообещал оказать им против немцев военную помощь, даже если Франция откажет и Польша и Румыния не пропустят советские войска через свои территории. В те добрые старые времена Польша еще почему-то считала себя союзницей Германии и, видя, что Чехословакию скоро будут дербанить, тоже предъявила ей свои территориальные претензии. Поляки потребовали в ультимативной форме отдать им Тешинскую область, в которой проживало 80 тысяч поляков.

Но чехословаки, прямо скажем, сдрейфили, и в Мюнхене 30 сентября 1938 года было подписано соглашение о передаче Судетской области Чехословакии под юрисдикцию Германии. Присутствовали Чемберлен (Великобритания), Даладье (Франция), Муссолини (Италия), Гитлер (Германия) и президент Чехословакии Бенеш, в качестве выслушивающего приговор. 3 октября 1938 года Черчилль сказал по этому поводу: «Англии предложили выбор между войной и бесчестием. Она выбрала бесчестие и получит войну». Это была позорная страница европейской истории, получившая название «Мюнхенский сговор».

Советскому Союзу инкриминировали подписание пакта Молотова – Риббентропа о разделе Польши, утверждая при этом, что развязали тем самым руки Гитлеру и инспирировали начало Второй мировой войны. На самом деле руки Гитлеру развязали годом ранее Чемберлен и Даладье, согласившись на раздел Чехословакии. В итоге Судеты отошли немцам, Прикарпатье и Мукачево – венграм, Тешинская область – полякам, а остатки Чехии в марте 1939 года оккупировали германские войска, присоединив ее в качестве автономии к великому Рейху.

ПРАВО НАЦИЙ

Да, основополагающий принцип международного права выглядит красиво и вроде справедливо. Но, как говорится, заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьет. Я лично считаю, что принцип или должен быть принят, един и неизменим для всех, или отвергнут полностью. В обратном случае он может послужить поводом для достижения неблаговидных целей. Лед при нуле градусов и выше тает и становится водой, и отменить этот принцип не могут ни Путин, ни даже Обама с его сверхмощной Федеральной резервной системой.

А принцип самоопределения наций находится в полном противоречии с принципом нерушимой целостности территории страны. И как могут существовать два взаимоисключающих принципа в одном уставе ООН?

Когда Чечня в 1990-е годы захотела самоопределиться, выйдя из состава России, победил принцип целостности территории. Побеждал, правда, долго, почти 7 лет, но ни одна страна не посмела даже усомниться в правомерности действий по восстановлению конституционного строя. А вот в Южной Осетии в 2008 году и тогда же в Абхазии победило главенство принципа самоопределения наций над целостностью территории Грузии. Я считаю себя гуманитарием, но с математическим складом ума, поэтому мне не всегда понятны подобные кульбиты. Но, с точки зрения международного права, подкопаться не к чему, как в Мюнхене в 1938 году.

В течение некоторого времени, когда приходится стоять на соболезнованиях, волей-неволей становишься очевидцем разговоров мужчин о политике. С удивлением слышал слова одобрения в адрес внешней политики, проводимой нашим правительством: мол, в вопросах внутренней политики еще немало недочетов, а вот внешняя – в целом отвечает чаяниям людей. Причем говорят это зачастую люди, которые были в свое время при значительных должностях, люди, кругозор которых в силу специфики работы должен быть широким. То ли в самом деле они такие наивные, то ли это по привычке, оставшейся с тяжелых тоталитарных времен (говорят не то, что думают, а то, что от них ожидают).

Я далеко не политолог, не вижу ниточек между событиями, персонами и процессами, совершающимися на нашей п

Russian Prime Minister Dmitry Medvedev delivers a speech at the Munich Security Conference in Munich, Germany, February 13, 2016. Medvedev rejected accusations on Saturday that his country’s forces have bombed civilians in Syria, saying this was «just not true». REUTERS/Dmitry Astakhov/Sputnik/Pool ATTENTION EDITORS — THIS IMAGE HAS BEEN SUPPLIED BY A THIRD PARTY. IT IS DISTRIBUTED, EXACTLY AS RECEIVED BY REUTERS, AS A SERVICE TO CLIENTS. TPX IMAGES OF THE DAY — RTX26QO2

ланете. Я понимаю, что может существовать триста и одна причина, по которым Путин поступает так или иначе, а Меркель и Оланд – в соответствии со своими соображениями. В политике много нечистых приемчиков, которые заключаются в том числе и в тенденциозной и явно необъективной интерпретации событий.

Один яркий пример: Россию обвиняют в том, что в результате неправильной бомбежки сирийских объектов под удар попадают не игиловцы, которые и должны быть целью нашей авиации, а мирное население, причем совсем в других районах страны. Это якобы привело к потоку миграции в Европу. Не знаю, кого там наши бомбят, я не офицер Генштаба, у меня реальных сведений нет, но зато я знаю, что российские ВКС начали бомбить объекты в Сирии с 30 сентября 2015 года, а поток беженцев сформировался и усиленно освещался в прессе с начала июня 2015 года. К чему-чему, а к миграции арабов в Европу мы отношения уж точно не имеем.

Если характеризовать внешнюю политику нашей страны, то у меня возникает всего один вопрос: как получилось, что мы сегодня очутились в полной международной изоляции? Нейтрально относящиеся к нам страны еще есть – Казахстан, Китай, Белоруссия, Армения, Таджикистан и многие другие, но я не могу вспомнить ни одну страну, дружественно относящуюся к нам сегодня. Что это за внешняя политика такая, может быть, все же что-то делается неправильно?

Допустим, Крым к нам отошел не в результате политического беспредела, а в соответствии с правом каждого народа на само

определение (см. устав ООН). Допустим, мы не имеем прямого отношения к событиям в ДНР и ЛНР, хотя понятно, что экономически и ресурсно мы их как-то обеспечиваем. Допустим, мы преследуем в Сирии какие-то невидимые обывателю важные политические цели (помните 300 и 1 неведомую причину?) Допустим многое. Но почему у нас в наших делах нет ни одного международного союзника, ни одного! Южных осетин, абхазов, крымчан мы международными союзниками можем не считать, это союзники внутренние.

МЮНХЕНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ

Возвращаясь к вопросу о спиралевидном характере многих процессов в обществе, обратим внимание на указанное мероприятие. Мюнхенская конференция по безопасности проводится ежегодно с 1962 года. Вначале это была конференция участников стран НАТО, его генералитета. В последнее время мероприятие стало гражданским, в нем принимают участие официальные политические лица высшего уровня. В этом году США и Россию представляли Джон Керри и Дмитрий Медведев. Общее впечатление от нее – душераздирающее. Мы превращаемся в страну-изгоя, и наши контрагенты не собираются скрывать это. Понятно, что в соответствии с военными доктринами России и НАТО мы являемся по отношению друг к другу наиболее вероятными потенциальными противниками в военном и политическом отношении, но до открытой конфронтации раньше не доходило (если не считать советских времен). Медведев отмечал, что мы уже скатились до времен холодной войны. В своем выступлении он говорил, что отношения ЕС и РФ испорчены, что в Украине идет гражданская война, что никому не нужны процессы, могущие привести к Третьей мировой войне. Такие слова даже произносить опасно – как-то неуверенно выглядит произносящий это. Мы сейчас не в той ситуации, чтобы угрожать кому-то экономическими санкциями или ядерной дубинкой.

Одно меня утешает: санкции-санкциями, дубинки-дубинками, но мы, страны – члены ядерного клуба, живем с ядерным оружием на Земле уже 68 лет и научились обращаться с ним. Ни одна горячая голова ни за что не попытается даже применить его, это уж точно. Тут опасней неофиты ядерного клуба, такие как КНДР, но к их ядерному потенциалу, по крайней мере, можно относиться нефатально.

И все-таки я с каким-то суеверием отношусь к названию «Мюнхенская конференция» – где-то на заднем плане маячит, словно напоминание, «мюнхенский сговор».