В конце октября дагестанский парламент на своей очередной сессии планирует рассмотреть проект закона «О внесении изменений в Стратегию социально-экономического развития Республики Дагестан до 2025 года, утвержденную Законом РД от 15 июля 2011 года № 38». Проект закона внесен главой РД Рамазаном Абдулатиповым в порядке законодательной инициативы и отражает значимость обновления документа, который был принят при правлении президента РД Магомедсалама Магомедова. Однако ознакомление с проектом порождает много вопросов.

Эдуард Уразаев

ПРЕДЫСТОРИЯ

Это вполне нормальная практика, когда действующий глава региона адаптирует программу экономического развития под себя. Напомню, что разработка Стратегии социально-экономического развития Республики Дагестан до 2020 года началась при правлении Муху Алиева в 2007 году. На научно-практической конференции, посвящённой обсуждению её проекта, Алиев заявил: «Понимание характера, целей модернизации республики различаются у интеллигенции, бизнес-сообщества, представителей государственных органов власти, общественных институтов. У многих пока разные, порой диаметрально противоположные ответы на вопросы, как преодолеть безработицу, бедность, увеличить реальные доходы населения, сократить дотационность бюджета, обеспечить развитие экономики, решить социальные проблемы, проблемы развития потенциала личности, как побороть коррупцию, привлечь инвестиции, разные подходы и на сценарии развития республики».

М. Алиев указывал также, что в условиях ограниченности возможностей и ресурсов правительству республики очень важно правильно выбрать приоритеты, сконцентрироваться только на самом важном. По его мнению, «стратегия должна стать идеей, объединяющей подавляющее большинство нашего общества во имя завтрашнего дня республики».

Однако, хотя проект закона о Стратегии был принят в 2009 году Народным собранием РД в двух чтениях, тем не менее, окончательно при правлении Алиева он так и не был утверждён.

Магомедсалам Магомедов, став президентом РД в феврале 2010 года, решил доработать проект Стратегии и в интервью «Российской газете» от 28 июля 2010 года объяснил это так: «Сегодня востребованы принципиально иные системные решения в экономике, социальной сфере, государственном управлении. Они и должны быть отражены в стратегии, детализированы и расписаны – вплоть до конкретных мероприятий, сроков, бюджетов, исполнителей. Подготовленный проект стратегии-2020 является концептуальным документом, скорее всего, осмыслением проблем республики, но никак не стратегией, дающей представление о том, что делать. Между тем стратегия для нас – программа действий, комплекс проектов и «дорожных карт», позволяющих обеспечить качественный рывок в развитии».

На доработку проекта, а точнее – переработку его в Стратегию-2025 под руководством управляющего инвестиционно-консалтинговой компанией AVInvestment Consulting Company LLC Алексея Крыловского ушёл ровно 1 год.

В документе были определены приоритетные комплексы экономики региона: торгово-транспортно-логистический, промышленный, агропромышленный, строительный, топливно-энергетический, социально-инновационный и туристско-рекреационный. На практике это вылилось в работу по привлечению инвестиций в приоритетные сферы экономики республики (промышленность в лице гидроэнергетики, переработка сельхозпродукции и производство стройматериалов, транспорт в лице аэропорта, морской порт, автодороги, а также сельское хозяйство, строительство, рекреация и туризм), которые должны были потянуть за собой остальные отрасли и социальную сферу. Началась активная разработка инвестпроектов, и некоторые из них начали реализовываться, но в конце января 2013 года Магомедов был переведён на должность заместителя руководителя администрации президента РФ.

ППП ВЗАМЕН СТРАТЕГИИ

Возглавивший республику в качестве врио президента РД Рамазан Абдулатипов дал негативную оценку закону о Стратегии-2025, называя его строительством коммунизма и абстракцией, но отменять нормативный акт не стал. А на заседании правительства РД 3 июля 2013 года, когда утверждались 10 приоритетных проектов президента РД (ППП), он заявил: «И раньше принимались стратегии развития, составлялись долгосрочные планы и проекты, однако такого рода фундаментальных попыток изменить ситуацию не было. В этот раз работала большая группа московских экспертов во главе с Магомедом Мусаевым, провели более 30 совещаний в различных министерствах и ведомствах, а также сессии с молодежными организациями».

Однако основным разработчиком ППП стал гендиректор консалтинговой компании IRP Group, директор Института региональной политики Булат Столяров из Москвы, который имел хорошие отношения с зятем Абдулатипова Магомедом Мусаевым. Он презентовал ППП перед чиновниками и учёными, но, столкнувшись с недоумёнными вопросами о том, как реализовать предлагаемый их группой набор бизнес-идей без финансовых расчётов и источников, исчез.

Потом ППП подверглись  изменениям, превратившись в 7 приоритетных проектов развития (ППР), состоящих из планов по реализации сотен мероприятий на десятки миллиардов рублей. Мероприятия эти включены в состав более двух десятков республиканских госпрограмм или реализуются параллельно им.

После принятия в августе этого года правительством России отдельной подпрограммы «Социально-экономическое развитие РД на 2016-2025 годы» государственной программы РФ «Развитие Северо-Кавказского федерального округа» на период до 2025 года», а также из-за финансово-экономического кризиса в стране параметры Стратегии стали противоречить прогнозным показателям других программных документов, и поэтому было принято решение её скорректировать.

ЭТАПЫ И СРОКИ

Когда в 2011 году дагестанский парламент принимал закон о Стратегии-2025, Марат Ильясов, тогдашний министр экономики РД, предупредил, что развитие Дагестана зависит как от собственного экономического развития, так и от внешних вызовов. Поэтому в Стратегии предусмотрены три возможных сценария развития событий: оптимистический, реалистический и пессимистический. Правда, в тексте уже принятой Стратегии развития РД сценарии назвали инерционными, базовыми и оптимистическими. Планировалось, что реализация по оптимистическому варианту позволит понизить уровень дотационности республики с 64 % до 25 %, а уровень безработицы – с 13 % до 7 %.

Для достижения целевых показателей в Стратегии модернизации региона предусмотрено четыре этапа.

1-й этап (2011-2012 гг.) предполагал реализацию конкурентных преимуществ, которыми обладает экономика Дагестана в традиционных сферах с целью повышения эффективности ресурсной экономики и формирования предпосылок устойчивой индустриальной модели развития. Должны были быть также заложены основы институционального развития, проведены меры по легализации теневой экономики, повышению уровня безопасности.

Надо признать, что работа по перечисленным направлениям велась, но была недостаточной.

На 2-м этапе (2013-2015 гг.) Стратегия была призвана формировать устойчивую индустриальную модель развития и способствовать созданию предпосылок постиндустриального развития. Планировалось создавать институциональные условия и технологические заделы, обеспечивающие на следующем этапе системный перевод экономики в режим постиндустриального (инновационного) развития.

Однако к концу 2-го этапа можно констатировать, что формально институциональные условия в виде благоприятствующих инвесторам законов и стандартов были созданы, но подпроект «Новая индустриализация» одного из ППР не реализован в полной мере как в силу внутренних (отсутствие внебюджетных инвестиций), так и внешних причин (недополучение средств по федеральным целевым и государственным программам).

Из данных статистики следует также, что внешние вызовы привели к небольшому росту уровня дотационности бюджета РД даже притом, что объём финансовой помощи из федерального бюджета сохранялся на одном уровне или уменьшился. Несмотря на это, на 1-2 этапах реализовался сценарий, близкий к базовому по темпам снижения безработицы и роста валового регионального продукта (ВРП).

3-й этап (2016-2020 гг.) действующей Стратегии предполагает рывок в повышении конкурентоспособности экономики на основе её перехода на новую постиндустриальную модель развития, улучшение качества человеческого потенциала и социальной среды, структурную диверсификацию экономики.

На 4-м этапе Стратегии (2021-2025 гг. и далее) планировалось закрепление постиндустриальной модели развития на основе накопленного потенциала знаний и капитала, соответствующего передовым экономикам, с опорой на инновационную «экономику будущего» (имеющую мощный сектор услуг) и формирование сбалансированной социальной структуры общества.

3-й и 4-й этапы выглядят для большинства дагестанцев, с одной стороны, фантастично, но с другой – мы видим продвижение общества за счёт собственных, а не государственных ресурсов в информатизации, во внедрении качественных индустриальных и инновационных технологий в промышленности, строительстве, сельском хозяйстве, а также образовательной, медицинской и культурной сферах. Этому способствует относительно свободное передвижение капиталов, людей и идей. Так что, глядишь, и Дагестан в обозримом будущем придёт к постиндустриальной модели развития, вопреки желанию сохранить всё, как есть, у части правящих слоёв.

ЧТО МЕНЯЮТ?

Между тем закон надо исполнять или следует отказаться от него! В пояснительной записке к проекту изменений в Стратегию РД говорится, что при корректировке документа «учтена необходимость реализации мер по обеспечению устойчивого развития экономики и социальной стабильности региона, а также создания условий по импортозамещению в промышленности и агропромышленном комплексе».

При ознакомлении же с проектом изменений выясняется, что в основном они касаются раздела II – «Анализ социально-экономической ситуации в РД», где дополняются таблицы из статистических показателей данными по 2012 год (было по 2008-й) и обновляется аналитический текст в связи с тем, что в 2012 году завершился I этап реализации Стратегии РД.

К сожалению, некоторые данные, в частности по темпам роста ВРП в 2012 году (104,6 %), нуждаются в уточнении, что следует даже из подсчётов по абсолютным значениям его объёмов в 2011-2012 гг. с учётом инфляции.

Кроме того, предлагаемая проектом таблица №3 раздела II – «Объём инвестиций в основной капитал в РД» – не охватывает все отрасли, приводимые данные не сходятся с теми, что прописаны в законе, например по оптовой и розничной торговле. Кроме того, структура инвестиций в основной капитал (процентное распределение их по отраслям – Э. У.) в законе дана в полном объёме, а в поправках предлагается ограничиться структурой без учёта субъектов малого предпринимательства и объема инвестиций, не наблюдаемых прямыми статистическими методами.

Хорошее впечатление производит скорректированная таблица из 50 сильных (было 46) и 78 слабых (было 76) сторон внутренних факторов развития региона, поскольку они систематизированы и охватывают практически все основные сферы жизни общества. Например, в факторе «административный капитал» к сильным сторонам отнесена «новая» (почему в кавычках?! – Э. У.) управленческая команда (глава РД и правительство РД), пользующаяся поддержкой федерального центра, а к слабым – «коррупция в органах управления» и «отсутствие системного подхода к управлению экономикой и концентрированной ответственности органов власти за развитие экономических комплексов».

Полезными выглядят и дополнения в III раздел («Стратегическая доктрина развития РД»), учитывающие, например, «создание инвестиционных площадок и индустриальных парков для размещения промышленных производств».

Выглядят системно и чётко изложенными в V-м разделе («Механизмы реализации стратегии») цели и задачи, которые должны решаться в ходе реализации Стратегии РД. Например, в рамках цели 2.1 – развитие социально-инновационного комплекса – предлагается подцель 2.1.10 – развитие и реализация культурного и духовного потенциала каждой личности и общества в целом. Для достижения последней надо решать задачи 2.1.10.1 – обеспечение максимальной доступности культурных благ и образования в сфере культуры и искусства, 2.1.10.2 – сохранение и популяризация культурного наследия народов РД и 2.1.10.3 – формирование культурной среды для воспитания «качественной» личности.

А в качестве механизмов выступают госпрограммы, ППР, мероприятия и инвестпроекты.

VI-й раздел закона о Стратегии РД – «Система мониторинга и корректировки стратегии» – предписывает ежегодные отчёты председателя правительства и министров по вопросам её реализации, но теперь предлагается отчёты премьера проводить по окончании этапов, сохраняя для остальных прежний порядок, который строго не соблюдался.

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНАЯ СКАЗКА ПОСЛЕ 2025 ГОДА

Наиболее же важные изменения планируются в IV разделе – «Сценарии и этапы развития РД», где, сохраняя задачи каждого из этапов, предлагается сдвинуть и удлинить сроки исполнения Стратегии РД. 1-м этапом предложено считать 2011-2015 гг., 2-м –2016-2020 гг. , 3-м – 2021–2024 гг., 4-м – 2025 год и далее. Так что переход к постиндустриальной модели переносится на период после начала 2025 года.

Названия возможных сценариев развития РД (инерционный, базовый и оптимистический) остаются прежними, однако показатели, которые планируется достигнуть при их реализации, изменились. Во-первых, они отражают теперь итоги реализации 3, а не 4 этапов реализации Стратегии РД. Во-вторых, темпы роста всех социально-экономических показателей (индикаторов) исчисляются теперь по отношению к статданным не за 2008 г. а за 2012, что затрудняет возможности сравнения траекторий развития. В-третьих, увеличено количество целевых показателей, по которым классифицируются сценарии развития региона.

Сравнительный анализ показывает, что различия в темпах роста между инерционным, базовым и оптимистическом сценариями в проекте увеличились. Например, при инерционном сценарии ВРП вырастет к 2025 г. по сравнению с 2012 г. в 1,6 раза (в сопоставимых ценах), при базовом – в 2,8 раза и оптимистическом – в 3,7 раза.

При этом среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников в 2025 г. увеличится при инерционном сценарии в 4,9 раза (в текущих ценах) к уровню 2012 г., при базовом – в 6,2 раза, и оптимистическом – в 7,8 раза!

А уровень общей безработицы (по методологии МОТ) в 2025 г. снизится до 8,8 %, 6,3 % и 5,0 % соответственно, тогда как в действующей редакции закона о Стратегии РД эти уровни планировалось снизить до 10,1 %, 9,0 % и 7,0 % соответственно. То есть уровень оптимизма авторов поправок в 2015 году выше, чем у разработчиков Стратегии в более благоприятном в финансово-экономическом плане 2011 г.!

Как рассчитывались эти показатели – неясно, поскольку каких-либо ссылок на математическую модель, учитывающую несколько десятков факторов, в тексте Стратегии РД нет. Есть только рассуждения общего плана, характеризующие степень полноты реализации принятых программ и ППР и использующие слова «достижение большинства целевых показателей госпрограмм», «реализация большинства мероприятий ППР», «решение части задач», «повышение уровня» или «обеспечение полной безопасности» и т. п., с которыми и увязываются тот или иной сценарий.

ЕСТЬ ЛИ ПОЛЬЗА?

Какой же прок от такой Стратегии РД? Особенно если учесть, что в условиях нестабильности международной обстановки, колебаний цен на нефть и валютного курса рубля к доллару, скепсиса многих экспертов по поводу выхода российской экономики из кризиса и неопределённости прогнозов правительство России перешло от трёхлетнего бюджета к однолетнему. То есть переходим от стратегического планирования к тактике мелких шагов?

Что можно планировать, если 9 сентября в правительстве Дагестана под руководством премьер-министра Абдусамада Гамидова состоялось обсуждение прогноза социально-экономического развития республики на 2016 г. и плановый период 2017-2018 гг., на котором экс-министр финансов РД Али Исламов уверял, что общий объем межбюджетных трансфертов в 2016 г., по предварительным данным, практически сохранится на уровне текущего года (на отметке 59,6 млрд. рублей), тогда как на днях из Москвы пришла официальная информация, что этот объём составит лишь 46,7 млрд.?

Возникает вопрос: где взять деньги на запланированный объём расходов бюджета Дагестана в сумме 89 млрд. рублей? Опять сократить зарплаты и бюджетные инвестиции?

Ранее, 7 июля 2015 года, коллегия Министерства экономики и территориального развития РД, подводя итоги реализации госпрограмм на территории республики за 2014 год, установила, что «общий объем выделенных финансовых средств на их реализацию составил 32,1 % к предусмотренному в госпрограммах – и отсюда низкое выполнение и достижение целевых показателей». Зам. председателя правительства РД Раюдин Юсуфов призвал в связи с этим профильные министерства своевременно корректировать госпрограммы, чтобы избежать больших расхождений в достижении целевых показателей. Однако тогда надо корректировать и Стратегию…

Тем не менее я думаю, что Стратегия РД нужна как моральный ориентир и методологическое пособие, к которому небесполезно обращаться некоторым чиновникам, чтобы, по словам поэта Владимира Маяковского, понять, «что такое хорошо и что такое плохо».

В конце октября дагестанский парламент на своей очередной сессии планирует рассмотреть проект закона «О внесении изменений в Стратегию социально-экономического развития Республики Дагестан до 2025 года, утвержденную Законом РД от 15 июля 2011 года № 38». Проект закона внесен главой РД Рамазаном Абдулатиповым в порядке законодательной инициативы и отражает значимость обновления документа, который был принят при правлении президента РД Магомедсалама Магомедова. Однако ознакомление с проектом порождает много вопросов.

Эдуард Уразаев

ПРЕДЫСТОРИЯ

Это вполне нормальная практика, когда действующий глава региона адаптирует программу экономического развития под себя. Напомню, что разработка Стратегии социально-экономического развития Республики Дагестан до 2020 года началась при правлении Муху Алиева в 2007 году. На научно-практической конференции, посвящённой обсуждению её проекта, Алиев заявил: «Понимание характера, целей модернизации республики различаются у интеллигенции, бизнес-сообщества, представителей государственных органов власти, общественных институтов. У многих пока разные, порой диаметрально противоположные ответы на вопросы, как преодолеть безработицу, бедность, увеличить реальные доходы населения, сократить дотационность бюджета, обеспечить развитие экономики, решить социальные проблемы, проблемы развития потенциала личности, как побороть коррупцию, привлечь инвестиции, разные подходы и на сценарии развития республики».

М. Алиев указывал также, что в условиях ограниченности возможностей и ресурсов правительству республики очень важно правильно выбрать приоритеты, сконцентрироваться только на самом важном. По его мнению, «стратегия должна стать идеей, объединяющей подавляющее большинство нашего общества во имя завтрашнего дня республики».

Однако, хотя проект закона о Стратегии был принят в 2009 году Народным собранием РД в двух чтениях, тем не менее, окончательно при правлении Алиева он так и не был утверждён.

Магомедсалам Магомедов, став президентом РД в феврале 2010 года, решил доработать проект Стратегии и в интервью «Российской газете» от 28 июля 2010 года объяснил это так: «Сегодня востребованы принципиально иные системные решения в экономике, социальной сфере, государственном управлении. Они и должны быть отражены в стратегии, детализированы и расписаны – вплоть до конкретных мероприятий, сроков, бюджетов, исполнителей. Подготовленный проект стратегии-2020 является концептуальным документом, скорее всего, осмыслением проблем республики, но никак не стратегией, дающей представление о том, что делать. Между тем стратегия для нас – программа действий, комплекс проектов и «дорожных карт», позволяющих обеспечить качественный рывок в развитии».

На доработку проекта, а точнее – переработку его в Стратегию-2025 под руководством управляющего инвестиционно-консалтинговой компанией AVInvestment Consulting Company LLC Алексея Крыловского ушёл ровно 1 год.

В документе были определены приоритетные комплексы экономики региона: торгово-транспортно-логистический, промышленный, агропромышленный, строительный, топливно-энергетический, социально-инновационный и туристско-рекреационный. На практике это вылилось в работу по привлечению инвестиций в приоритетные сферы экономики республики (промышленность в лице гидроэнергетики, переработка сельхозпродукции и производство стройматериалов, транспорт в лице аэропорта, морской порт, автодороги, а также сельское хозяйство, строительство, рекреация и туризм), которые должны были потянуть за собой остальные отрасли и социальную сферу. Началась активная разработка инвестпроектов, и некоторые из них начали реализовываться, но в конце января 2013 года Магомедов был переведён на должность заместителя руководителя администрации президента РФ.

ППП ВЗАМЕН СТРАТЕГИИ

Возглавивший республику в качестве врио президента РД Рамазан Абдулатипов дал негативную оценку закону о Стратегии-2025, называя его строительством коммунизма и абстракцией, но отменять нормативный акт не стал. А на заседании правительства РД 3 июля 2013 года, когда утверждались 10 приоритетных проектов президента РД (ППП), он заявил: «И раньше принимались стратегии развития, составлялись долгосрочные планы и проекты, однако такого рода фундаментальных попыток изменить ситуацию не было. В этот раз работала большая группа московских экспертов во главе с Магомедом Мусаевым, провели более 30 совещаний в различных министерствах и ведомствах, а также сессии с молодежными организациями».

Однако основным разработчиком ППП стал гендиректор консалтинговой компании IRP Group, директор Института региональной политики Булат Столяров из Москвы, который имел хорошие отношения с зятем Абдулатипова Магомедом Мусаевым. Он презентовал ППП перед чиновниками и учёными, но, столкнувшись с недоумёнными вопросами о том, как реализовать предлагаемый их группой набор бизнес-идей без финансовых расчётов и источников, исчез.

Потом ППП подверглись  изменениям, превратившись в 7 приоритетных проектов развития (ППР), состоящих из планов по реализации сотен мероприятий на десятки миллиардов рублей. Мероприятия эти включены в состав более двух десятков республиканских госпрограмм или реализуются параллельно им.

После принятия в августе этого года правительством России отдельной подпрограммы «Социально-экономическое развитие РД на 2016-2025 годы» государственной программы РФ «Развитие Северо-Кавказского федерального округа» на период до 2025 года», а также из-за финансово-экономического кризиса в стране параметры Стратегии стали противоречить прогнозным показателям других программных документов, и поэтому было принято решение её скорректировать.

ЭТАПЫ И СРОКИ

Когда в 2011 году дагестанский парламент принимал закон о Стратегии-2025, Марат Ильясов, тогдашний министр экономики РД, предупредил, что развитие Дагестана зависит как от собственного экономического развития, так и от внешних вызовов. Поэтому в Стратегии предусмотрены три возможных сценария развития событий: оптимистический, реалистический и пессимистический. Правда, в тексте уже принятой Стратегии развития РД сценарии назвали инерционными, базовыми и оптимистическими. Планировалось, что реализация по оптимистическому варианту позволит понизить уровень дотационности республики с 64 % до 25 %, а уровень безработицы – с 13 % до 7 %.

Для достижения целевых показателей в Стратегии модернизации региона предусмотрено четыре этапа.

1-й этап (2011-2012 гг.) предполагал реализацию конкурентных преимуществ, которыми обладает экономика Дагестана в традиционных сферах с целью повышения эффективности ресурсной экономики и формирования предпосылок устойчивой индустриальной модели развития. Должны были быть также заложены основы институционального развития, проведены меры по легализации теневой экономики, повышению уровня безопасности.

Надо признать, что работа по перечисленным направлениям велась, но была недостаточной.

На 2-м этапе (2013-2015 гг.) Стратегия была призвана формировать устойчивую индустриальную модель развития и способствовать созданию предпосылок постиндустриального развития. Планировалось создавать институциональные условия и технологические заделы, обеспечивающие на следующем этапе системный перевод экономики в режим постиндустриального (инновационного) развития.

Однако к концу 2-го этапа можно констатировать, что формально институциональные условия в виде благоприятствующих инвесторам законов и стандартов были созданы, но подпроект «Новая индустриализация» одного из ППР не реализован в полной мере как в силу внутренних (отсутствие внебюджетных инвестиций), так и внешних причин (недополучение средств по федеральным целевым и государственным программам).

Из данных статистики следует также, что внешние вызовы привели к небольшому росту уровня дотационности бюджета РД даже притом, что объём финансовой помощи из федерального бюджета сохранялся на одном уровне или уменьшился. Несмотря на это, на 1-2 этапах реализовался сценарий, близкий к базовому по темпам снижения безработицы и роста валового регионального продукта (ВРП).

3-й этап (2016-2020 гг.) действующей Стратегии предполагает рывок в повышении конкурентоспособности экономики на основе её перехода на новую постиндустриальную модель развития, улучшение качества человеческого потенциала и социальной среды, структурную диверсификацию экономики.

На 4-м этапе Стратегии (2021-2025 гг. и далее) планировалось закрепление постиндустриальной модели развития на основе накопленного потенциала знаний и капитала, соответствующего передовым экономикам, с опорой на инновационную «экономику будущего» (имеющую мощный сектор услуг) и формирование сбалансированной социальной структуры общества.

3-й и 4-й этапы выглядят для большинства дагестанцев, с одной стороны, фантастично, но с другой – мы видим продвижение общества за счёт собственных, а не государственных ресурсов в информатизации, во внедрении качественных индустриальных и инновационных технологий в промышленности, строительстве, сельском хозяйстве, а также образовательной, медицинской и культурной сферах. Этому способствует относительно свободное передвижение капиталов, людей и идей. Так что, глядишь, и Дагестан в обозримом будущем придёт к постиндустриальной модели развития, вопреки желанию сохранить всё, как есть, у части правящих слоёв.

ЧТО МЕНЯЮТ?

Между тем закон надо исполнять или следует отказаться от него! В пояснительной записке к проекту изменений в Стратегию РД говорится, что при корректировке документа «учтена необходимость реализации мер по обеспечению устойчивого развития экономики и социальной стабильности региона, а также создания условий по импортозамещению в промышленности и агропромышленном комплексе».

При ознакомлении же с проектом изменений выясняется, что в основном они касаются раздела II – «Анализ социально-экономической ситуации в РД», где дополняются таблицы из статистических показателей данными по 2012 год (было по 2008-й) и обновляется аналитический текст в связи с тем, что в 2012 году завершился I этап реализации Стратегии РД.

К сожалению, некоторые данные, в частности по темпам роста ВРП в 2012 году (104,6 %), нуждаются в уточнении, что следует даже из подсчётов по абсолютным значениям его объёмов в 2011-2012 гг. с учётом инфляции.

Кроме того, предлагаемая проектом таблица №3 раздела II – «Объём инвестиций в основной капитал в РД» – не охватывает все отрасли, приводимые данные не сходятся с теми, что прописаны в законе, например по оптовой и розничной торговле. Кроме того, структура инвестиций в основной капитал (процентное распределение их по отраслям – Э. У.) в законе дана в полном объёме, а в поправках предлагается ограничиться структурой без учёта субъектов малого предпринимательства и объема инвестиций, не наблюдаемых прямыми статистическими методами.

Хорошее впечатление производит скорректированная таблица из 50 сильных (было 46) и 78 слабых (было 76) сторон внутренних факторов развития региона, поскольку они систематизированы и охватывают практически все основные сферы жизни общества. Например, в факторе «административный капитал» к сильным сторонам отнесена «новая» (почему в кавычках?! – Э. У.) управленческая команда (глава РД и правительство РД), пользующаяся поддержкой федерального центра, а к слабым – «коррупция в органах управления» и «отсутствие системного подхода к управлению экономикой и концентрированной ответственности органов власти за развитие экономических комплексов».

Полезными выглядят и дополнения в III раздел («Стратегическая доктрина развития РД»), учитывающие, например, «создание инвестиционных площадок и индустриальных парков для размещения промышленных производств».

Выглядят системно и чётко изложенными в V-м разделе («Механизмы реализации стратегии») цели и задачи, которые должны решаться в ходе реализации Стратегии РД. Например, в рамках цели 2.1 – развитие социально-инновационного комплекса – предлагается подцель 2.1.10 – развитие и реализация культурного и духовного потенциала каждой личности и общества в целом. Для достижения последней надо решать задачи 2.1.10.1 – обеспечение максимальной доступности культурных благ и образования в сфере культуры и искусства, 2.1.10.2 – сохранение и популяризация культурного наследия народов РД и 2.1.10.3 – формирование культурной среды для воспитания «качественной» личности.

А в качестве механизмов выступают госпрограммы, ППР, мероприятия и инвестпроекты.

VI-й раздел закона о Стратегии РД – «Система мониторинга и корректировки стратегии» – предписывает ежегодные отчёты председателя правительства и министров по вопросам её реализации, но теперь предлагается отчёты премьера проводить по окончании этапов, сохраняя для остальных прежний порядок, который строго не соблюдался.

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНАЯ СКАЗКА ПОСЛЕ 2025 ГОДА

Наиболее же важные изменения планируются в IV разделе – «Сценарии и этапы развития РД», где, сохраняя задачи каждого из этапов, предлагается сдвинуть и удлинить сроки исполнения Стратегии РД. 1-м этапом предложено считать 2011-2015 гг., 2-м –2016-2020 гг. , 3-м – 2021–2024 гг., 4-м – 2025 год и далее. Так что переход к постиндустриальной модели переносится на период после начала 2025 года.

Названия возможных сценариев развития РД (инерционный, базовый и оптимистический) остаются прежними, однако показатели, которые планируется достигнуть при их реализации, изменились. Во-первых, они отражают теперь итоги реализации 3, а не 4 этапов реализации Стратегии РД. Во-вторых, темпы роста всех социально-экономических показателей (индикаторов) исчисляются теперь по отношению к статданным не за 2008 г. а за 2012, что затрудняет возможности сравнения траекторий развития. В-третьих, увеличено количество целевых показателей, по которым классифицируются сценарии развития региона.

Сравнительный анализ показывает, что различия в темпах роста между инерционным, базовым и оптимистическом сценариями в проекте увеличились. Например, при инерционном сценарии ВРП вырастет к 2025 г. по сравнению с 2012 г. в 1,6 раза (в сопоставимых ценах), при базовом – в 2,8 раза и оптимистическом – в 3,7 раза.

При этом среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников в 2025 г. увеличится при инерционном сценарии в 4,9 раза (в текущих ценах) к уровню 2012 г., при базовом – в 6,2 раза, и оптимистическом – в 7,8 раза!

А уровень общей безработицы (по методологии МОТ) в 2025 г. снизится до 8,8 %, 6,3 % и 5,0 % соответственно, тогда как в действующей редакции закона о Стратегии РД эти уровни планировалось снизить до 10,1 %, 9,0 % и 7,0 % соответственно. То есть уровень оптимизма авторов поправок в 2015 году выше, чем у разработчиков Стратегии в более благоприятном в финансово-экономическом плане 2011 г.!

Как рассчитывались эти показатели – неясно, поскольку каких-либо ссылок на математическую модель, учитывающую несколько десятков факторов, в тексте Стратегии РД нет. Есть только рассуждения общего плана, характеризующие степень полноты реализации принятых программ и ППР и использующие слова «достижение большинства целевых показателей госпрограмм», «реализация большинства мероприятий ППР», «решение части задач», «повышение уровня» или «обеспечение полной безопасности» и т. п., с которыми и увязываются тот или иной сценарий.

ЕСТЬ ЛИ ПОЛЬЗА?

Какой же прок от такой Стратегии РД? Особенно если учесть, что в условиях нестабильности международной обстановки, колебаний цен на нефть и валютного курса рубля к доллару, скепсиса многих экспертов по поводу выхода российской экономики из кризиса и неопределённости прогнозов правительство России перешло от трёхлетнего бюджета к однолетнему. То есть переходим от стратегического планирования к тактике мелких шагов?

Что можно планировать, если 9 сентября в правительстве Дагестана под руководством премьер-министра Абдусамада Гамидова состоялось обсуждение прогноза социально-экономического развития республики на 2016 г. и плановый период 2017-2018 гг., на котором экс-министр финансов РД Али Исламов уверял, что общий объем межбюджетных трансфертов в 2016 г., по предварительным данным, практически сохранится на уровне текущего года (на отметке 59,6 млрд. рублей), тогда как на днях из Москвы пришла официальная информация, что этот объём составит лишь 46,7 млрд.?

Возникает вопрос: где взять деньги на запланированный объём расходов бюджета Дагестана в сумме 89 млрд. рублей? Опять сократить зарплаты и бюджетные инвестиции?

Ранее, 7 июля 2015 года, коллегия Министерства экономики и территориального развития РД, подводя итоги реализации госпрограмм на территории республики за 2014 год, установила, что «общий объем выделенных финансовых средств на их реализацию составил 32,1 % к предусмотренному в госпрограммах – и отсюда низкое выполнение и достижение целевых показателей». Зам. председателя правительства РД Раюдин Юсуфов призвал в связи с этим профильные министерства своевременно корректировать госпрограммы, чтобы избежать больших расхождений в достижении целевых показателей. Однако тогда надо корректировать и Стратегию…

Тем не менее я думаю, что Стратегия РД нужна как моральный ориентир и методологическое пособие, к которому небесполезно обращаться некоторым чиновникам, чтобы, по словам поэта Владимира Маяковского, понять, «что такое хорошо и что такое плохо».