Пожелание жить в эпоху перемен у китайцев – проклятие. А каково тому, кто в эти времена возглавляет республику? Каково быть тем, кто чувствует свою ответственность за людей, когда привычный мир рассыпается на кусочки? Как сохранять баланс и какое-то равновесие там, где хаос – это нормальное состояние? Вопросы, вопросы, вопросы…

Но есть человек, который может на них ответить. Не думаю, что все случилось само по себе. Скорее всего, весь жизненный путь готовил его к этой миссии…

Заур Газиев

Человек-строитель

Магомедали Магомедовичу Магомедову – 85! Он все так же бодр, подтянут, доброжелателен. Он вне времени и вне контекста – человек-глыба. Уже подходя к этому человеку, понимаешь, что приближаешься к большой истории, которую мало кто знает.

А сам он не очень-то и словоохотлив. Честно говоря, он даже не представляет, как масса вещей, которые он считает мелочами, на самом деле нам интересны. Тем более, когда речь идет о нем, человеке, сформировавшем целую эпоху и сумевшем провести Дагестан через рифы, о которые разбивались наши соседи. Он – это ОН! И ни с кем его не спутаешь. Он горец, наш человек до мозга костей, который сумел сохранить Дагестан с минимальными потерями для человеческого капитала. Человек, который в очень трудные времена умел объяснять в Москве, что такое Дагестан и что нам на пользу, а что во вред. А еще он сумел свое уважительное отношение к нашему народу передать на вышестоящие уровни социальной вертикали. И нас уважали! При нем Дагестан был лидером среди регионов Северного Кавказа. Он всегда поддерживал наших земляков за пределами республики; он был отцом нации, хоть никогда себя таковым не считал. Делал то, что должен был делать, не ожидая особых почестей.

Магомедали Магомедович пришел в то время, в которое он должен был прийти. Кто-то наверху нас, действительно, хранит; ведь могли в сороковые годы дагестанцев сослать, как чеченцев и ингушей, в Среднюю Азию, но пронесло. Ведь могли и мы погрузиться в девяностые в пучину междоусобиц, однако благодаря Магомедали Магомедовичу люди стали, хоть и с трудом, но договариваться. А как показывает опыт, после семидесятилетнего строительства коммунизма и непримиримой борьбы с врагами народа, навык договариваться у нас был почти полностью утрачен. Магомедали Магомедович без пафоса и лишних слов, скрупулезно строил здание нашей новой дагестанской государственности, отталкиваясь от традиционного понимания того, что важно для дагестанца, в каком случае пойти на компромисс, а в каком – проявить твердость. Это банальность, но назвать время начала девяностых иначе, чем хаосом, не получится. Мы увидели, как огромная страна с ее системой ценностей, моралью, законами просто погибла. И на окраинах этой страны маленький и очень разношерстный народ должен был как-то выжить и не скатиться в сепаратизм, религиозную нетерпимость, анархизм или другие процессы, разрушающие социум. Время, кажется, само выбрало Магомедали Магомедовича с его спокойствием, мышлением шахматиста, логикой отца большой семьи.

И, пытаясь понять и проанализировать весь его предыдущий жизненный путь, думаешь о том, что могло подготовить его к этой миссии. Обычная сельская школа, где он не ходил у учителей в любимчиках. Много домашней работы для того, чтобы младшим братьям было хоть немного легче. Семья с крепкими семейными узами, маленькое село, где не было замков на дверях и все знали друг друга с детства. Трудное послевоенное время, когда люди старались изо всех сил преодолевать жизненные невзгоды. Люди работали, как муравьи, и истово учились. Овладевать знаниями (а не бумажками об этих знаниях) считалось высшей доблестью. Люди из самых разных социальных слоев пытались выйти за границы привычного им мира посредством освоения новых знаний, фундаментального образования. Именно образование становилось для них социальным лифтом. Это было, пожалуй, единственное подобное поколение, которое сохранило в себе чистоту энтузиастов тридцатых годов, стойкость военных сороковых, пытливость пятидесятников. Они умели и тонко чувствовать, и пахать до кровавых мозолей. Это было удивительное время, когда сын чабана мог понимать балет и восхищаться сложной классической музыкой…

Магомедали Магомедовича формировало удивительное время, когда люди относились друг к другу добрее, чем их к этому подталкивали обстоятельства. Потом с каждым поколением мы будем терять одно за другим все эти качества, но тогда они были…

Человек эпохи возрождения

Одно из главных кредо этого человека – бытовая простота. Он всегда ест простую горскую еду. Он никогда не окружал себя предметами роскоши и не жил в дворцовых интерьерах – ему присуща сдержанность мудреца. Отсюда вытекают и другие качества, составляющие его философию жизни. В нем нет ничего напускного, фальшивого, в нем нет мишуры и мелкой суеты…

Магомедали Магомедович вообще очень мало говорит о себе и жестко запрещает себя хвалить. По заведенному им правилу, людей в его семье принято оценивать по их способности делать реальные дела, а не по возможности пускать пыль в глаза.

Столь же сдержан он и в эмоциях. Лучше чего-то не сказать, чем сказать лишнее. Лучше пусть не похвалят, чем захвалят. Слова стоят чего-либо только тогда, когда за ними стоят реальные дела и достижения.

Он на самом деле большой человек, большой – благодаря поступкам, а еще умению снисходительно относиться к людским слабостям. Это качество сильных духом людей… Он дал возможность измениться и стать лучше огромному количеству людей, находившихся в орбите его жизни, чем он всегда гордится! И в этом брали с него пример очень многие люди. Ведь каждый человек рано или поздно приходит к пониманию: цена твоей жизни не в том, сколько ты заработал, построил домов, купил машин, а в том, скольким людям ты помог, на скольких оказал влияние.

Однажды, будучи молодым пареньком, проводя лето в Леваши, я увидел, как Магомедали Магомедович приехал из Махачкалы и заодно навестил моего прадеда, который приходился ему тестем. Высокий, подтянутый мужчина (а он был одним из самых высоких мужчин нашего села) вошел в комнату и, сняв обувь, подошел к старику. Из их разговора я не понял ровным счетом ничего, но зато почувствовал такую теплоту и понимание! Когда Магомедали Магомедович уехал, старик приободрился, повеселел. Прадед был много лет парализован, и ему было очень нелегко… Потом не однажды я вспоминал этот случай. Не помню слова, которые звучали, не помню лиц – помню только атмосферу какого-то умиротворения, спокойствия, которая так необходима не только больному, но и любому другому человеку.

Жизнь – штука в каких-то вещах непонятная. К примеру, есть люди, которых у нас называют баракатными; от этих людей в твою жизнь приходят удача, уверенность в себе, открываются какие-то двери. Почему такое происходит – непонятно. Но этот механизм на самом деле работает. Магомедали Магомедович – такой человек. Его присутствие в чьей-либо жизни уже само по себе привносит в нее какой-то свет. И тут не работает определение «добрый», его гораздо больше, чем вмещает содержание этого слова. Магомедали Магомедович может быть и достаточно жестким, и требовательным. Когда я разговаривал о Магомедали с людьми, которые много лет работали с ним, все, как один, говорили, что никому и никогда и в голову не пришло бы не выполнить какого-либо его поручения. Он никогда не оскорблял, не кричал, тем более не унижал, но ослушаться его было так же невозможно, как ослушаться отца. Как он управлял людьми в те времена, когда советы великих психологов и пиарщиков еще не были растиражированы, для меня большой вопрос. Есть, видимо, какой-то секрет, известный только этому человеку…

Человек и свобода

И еще один аспект этой истории, который я как журналист не могу не затронуть. Речь идет о его отношении к свободе и несвободе. Даже будучи человеком из советского коммунистического прошлого, он не зациклен на догмах. Он очень уважительно относится к чужому мнению. Даже не разделяя эту точку зрения. Ему много раз говорили о том, что есть возможность покончить с независимой прессой. Но он никогда не позволял этого делать. Во времена его правления началась история свободной дагестанской прессы, которая продолжается до сих пор. И это достижение является одним из предметов нашей гордости.

***

Время меняет многие вещи. Меняет зачастую не столько их форму, сколько содержание. Мы перестали верить людям. Мы перестали верить, когда о человеке говорят хорошее. Мы на самом деле живем в эпоху сомнений, и это не наша вина. Но с каждым годом становится очевидным тот факт, что Магомедали Магомедович сформировал мирный Дагестан, на многие годы вперед избавив нас от ненависти и обид междоусобиц. И понимающих это, я знаю, с каждым годом будет все больше и больше…

Пожелание жить в эпоху перемен у китайцев – проклятие. А каково тому, кто в эти времена возглавляет республику? Каково быть тем, кто чувствует свою ответственность за людей, когда привычный мир рассыпается на кусочки? Как сохранять баланс и какое-то равновесие там, где хаос – это нормальное состояние? Вопросы, вопросы, вопросы…

Но есть человек, который может на них ответить. Не думаю, что все случилось само по себе. Скорее всего, весь жизненный путь готовил его к этой миссии…

Заур Газиев

Человек-строитель

Магомедали Магомедовичу Магомедову – 85! Он все так же бодр, подтянут, доброжелателен. Он вне времени и вне контекста – человек-глыба. Уже подходя к этому человеку, понимаешь, что приближаешься к большой истории, которую мало кто знает.

А сам он не очень-то и словоохотлив. Честно говоря, он даже не представляет, как масса вещей, которые он считает мелочами, на самом деле нам интересны. Тем более, когда речь идет о нем, человеке, сформировавшем целую эпоху и сумевшем провести Дагестан через рифы, о которые разбивались наши соседи. Он – это ОН! И ни с кем его не спутаешь. Он горец, наш человек до мозга костей, который сумел сохранить Дагестан с минимальными потерями для человеческого капитала. Человек, который в очень трудные времена умел объяснять в Москве, что такое Дагестан и что нам на пользу, а что во вред. А еще он сумел свое уважительное отношение к нашему народу передать на вышестоящие уровни социальной вертикали. И нас уважали! При нем Дагестан был лидером среди регионов Северного Кавказа. Он всегда поддерживал наших земляков за пределами республики; он был отцом нации, хоть никогда себя таковым не считал. Делал то, что должен был делать, не ожидая особых почестей.

Магомедали Магомедович пришел в то время, в которое он должен был прийти. Кто-то наверху нас, действительно, хранит; ведь могли в сороковые годы дагестанцев сослать, как чеченцев и ингушей, в Среднюю Азию, но пронесло. Ведь могли и мы погрузиться в девяностые в пучину междоусобиц, однако благодаря Магомедали Магомедовичу люди стали, хоть и с трудом, но договариваться. А как показывает опыт, после семидесятилетнего строительства коммунизма и непримиримой борьбы с врагами народа, навык договариваться у нас был почти полностью утрачен. Магомедали Магомедович без пафоса и лишних слов, скрупулезно строил здание нашей новой дагестанской государственности, отталкиваясь от традиционного понимания того, что важно для дагестанца, в каком случае пойти на компромисс, а в каком – проявить твердость. Это банальность, но назвать время начала девяностых иначе, чем хаосом, не получится. Мы увидели, как огромная страна с ее системой ценностей, моралью, законами просто погибла. И на окраинах этой страны маленький и очень разношерстный народ должен был как-то выжить и не скатиться в сепаратизм, религиозную нетерпимость, анархизм или другие процессы, разрушающие социум. Время, кажется, само выбрало Магомедали Магомедовича с его спокойствием, мышлением шахматиста, логикой отца большой семьи.

И, пытаясь понять и проанализировать весь его предыдущий жизненный путь, думаешь о том, что могло подготовить его к этой миссии. Обычная сельская школа, где он не ходил у учителей в любимчиках. Много домашней работы для того, чтобы младшим братьям было хоть немного легче. Семья с крепкими семейными узами, маленькое село, где не было замков на дверях и все знали друг друга с детства. Трудное послевоенное время, когда люди старались изо всех сил преодолевать жизненные невзгоды. Люди работали, как муравьи, и истово учились. Овладевать знаниями (а не бумажками об этих знаниях) считалось высшей доблестью. Люди из самых разных социальных слоев пытались выйти за границы привычного им мира посредством освоения новых знаний, фундаментального образования. Именно образование становилось для них социальным лифтом. Это было, пожалуй, единственное подобное поколение, которое сохранило в себе чистоту энтузиастов тридцатых годов, стойкость военных сороковых, пытливость пятидесятников. Они умели и тонко чувствовать, и пахать до кровавых мозолей. Это было удивительное время, когда сын чабана мог понимать балет и восхищаться сложной классической музыкой…

Магомедали Магомедовича формировало удивительное время, когда люди относились друг к другу добрее, чем их к этому подталкивали обстоятельства. Потом с каждым поколением мы будем терять одно за другим все эти качества, но тогда они были…

Человек эпохи возрождения

Одно из главных кредо этого человека – бытовая простота. Он всегда ест простую горскую еду. Он никогда не окружал себя предметами роскоши и не жил в дворцовых интерьерах – ему присуща сдержанность мудреца. Отсюда вытекают и другие качества, составляющие его философию жизни. В нем нет ничего напускного, фальшивого, в нем нет мишуры и мелкой суеты…

Магомедали Магомедович вообще очень мало говорит о себе и жестко запрещает себя хвалить. По заведенному им правилу, людей в его семье принято оценивать по их способности делать реальные дела, а не по возможности пускать пыль в глаза.

Столь же сдержан он и в эмоциях. Лучше чего-то не сказать, чем сказать лишнее. Лучше пусть не похвалят, чем захвалят. Слова стоят чего-либо только тогда, когда за ними стоят реальные дела и достижения.

Он на самом деле большой человек, большой – благодаря поступкам, а еще умению снисходительно относиться к людским слабостям. Это качество сильных духом людей… Он дал возможность измениться и стать лучше огромному количеству людей, находившихся в орбите его жизни, чем он всегда гордится! И в этом брали с него пример очень многие люди. Ведь каждый человек рано или поздно приходит к пониманию: цена твоей жизни не в том, сколько ты заработал, построил домов, купил машин, а в том, скольким людям ты помог, на скольких оказал влияние.

Однажды, будучи молодым пареньком, проводя лето в Леваши, я увидел, как Магомедали Магомедович приехал из Махачкалы и заодно навестил моего прадеда, который приходился ему тестем. Высокий, подтянутый мужчина (а он был одним из самых высоких мужчин нашего села) вошел в комнату и, сняв обувь, подошел к старику. Из их разговора я не понял ровным счетом ничего, но зато почувствовал такую теплоту и понимание! Когда Магомедали Магомедович уехал, старик приободрился, повеселел. Прадед был много лет парализован, и ему было очень нелегко… Потом не однажды я вспоминал этот случай. Не помню слова, которые звучали, не помню лиц – помню только атмосферу какого-то умиротворения, спокойствия, которая так необходима не только больному, но и любому другому человеку.

Жизнь – штука в каких-то вещах непонятная. К примеру, есть люди, которых у нас называют баракатными; от этих людей в твою жизнь приходят удача, уверенность в себе, открываются какие-то двери. Почему такое происходит – непонятно. Но этот механизм на самом деле работает. Магомедали Магомедович – такой человек. Его присутствие в чьей-либо жизни уже само по себе привносит в нее какой-то свет. И тут не работает определение «добрый», его гораздо больше, чем вмещает содержание этого слова. Магомедали Магомедович может быть и достаточно жестким, и требовательным. Когда я разговаривал о Магомедали с людьми, которые много лет работали с ним, все, как один, говорили, что никому и никогда и в голову не пришло бы не выполнить какого-либо его поручения. Он никогда не оскорблял, не кричал, тем более не унижал, но ослушаться его было так же невозможно, как ослушаться отца. Как он управлял людьми в те времена, когда советы великих психологов и пиарщиков еще не были растиражированы, для меня большой вопрос. Есть, видимо, какой-то секрет, известный только этому человеку…

Человек и свобода

И еще один аспект этой истории, который я как журналист не могу не затронуть. Речь идет о его отношении к свободе и несвободе. Даже будучи человеком из советского коммунистического прошлого, он не зациклен на догмах. Он очень уважительно относится к чужому мнению. Даже не разделяя эту точку зрения. Ему много раз говорили о том, что есть возможность покончить с независимой прессой. Но он никогда не позволял этого делать. Во времена его правления началась история свободной дагестанской прессы, которая продолжается до сих пор. И это достижение является одним из предметов нашей гордости.

***

Время меняет многие вещи. Меняет зачастую не столько их форму, сколько содержание. Мы перестали верить людям. Мы перестали верить, когда о человеке говорят хорошее. Мы на самом деле живем в эпоху сомнений, и это не наша вина. Но с каждым годом становится очевидным тот факт, что Магомедали Магомедович сформировал мирный Дагестан, на многие годы вперед избавив нас от ненависти и обид междоусобиц. И понимающих это, я знаю, с каждым годом будет все больше и больше…