Караманский лагерь отметил третью годовщину

К 12 часам 12 апреля текущего года, в День космонавтики, перед мечетью в Карамане состоялось собрание, посвященное 3-й годовщине образования караманского лагеря.

Багаудин Узунаев

За импровизированным президиумом, где сидело несколько лидеров кумыкского протестного движения, был установлен большой фотостенд с информацией о достижениях ликвидированных в 1944 году колхозах трех притаркинских поселков, подвергшихся депортации в том же году. Из них явствовало, что это были цветущие хозяйства, что повод для их ликвидации – неэффективность, убыточность их деятельности – был явно несостоятельным и надуманным… О чем было сказано и в ходе выступлений, в частности, внуком председателя ликвидированного таркинского колхоза имени 9 января Сиражутдином Дадаевым…

А воз и ныне там…

Повестка данного мероприятия, кроме исторического, мемориального аспекта, преследовала и чисто информационную цель: лидер лагеря Залимхан Валиев сделал краткий отчет о состоянии караманского вопроса в настоящий момент. Увы, оно может быть выражена в двух словах: а воз и ныне там… Залимхан перечислил целый список постановлений, которыми правительство предписывает профильным структурам решить, наконец, этот конфликтоемкий вопрос. Увы, профильные ничего не решают: то ли не хотят, то ли не могут – неизвестно. А в таких случаях неизбежны домыслы и догадки. Основная версия такова: власть не хочет передавать караманским занятый ими в апреле 2012 года участок. Но открыто в этом не признается, тянет время, надеясь на какой-нибудь ошибочный шаг с их стороны, ссылаясь на который она могла бы легитимно разгромить этот лагерь руками своих силовиков.

Но пока караманские такого повода ни разу не подали, хотя провокаций было много. Но те на них не поддались… Тогда власть сфабриковала искусственный повод, на основании которого более года назад стали фигурантами уголовного дела лидеры караманского лагеря Залимхан Валиев и Магомедамин Магомедов. Их обвинили в том, что они якобы «совместно со своим подельником, председателем Общественного совета Альбурикента Саидом Хасбулатовым «и иными неустановленными лицами осуществляли руководство созданной организацией (дачной некоммерческой организацией), инициировав проведение работ по планированию улиц и жилых кварталов, разбивке земли по секторам и участкам, раздаче жителям пос. Тарки, Альбурикент и Кяхулай г. Махачкалы членских книжек ДНП «Караман Тёбе…»

Но фиктивные поводы не всегда дают тот эффект, на который рассчитывает власть. Во всяком случае, с караманскими он не сработал…

Залимхан Валиев, суммируя все обстоятельства дела, вновь обратился к власти с просьбой: коль скоро она в силу своей большой занятости или некомпетентности — не справляется с решением сложного вопроса – привлечь на помощь общественников, лагерных и внелагерных, и поставить, наконец, точку в этом затянувшемся споре.

«Своим – все, чужим – закон»?

Собрание одобрило такой план действий, и Залимхан передал слово Сиражутдину Дадаеву, председателю общественного комитета «Анжи», жителю поселка Тарки.

«12 апреля, – начал он свою речь, – это день скорби для жителей депортированных поселков…». Он перечислил все этапы демонтажа кумыкской государственности, начиная с ликвидации шамхальства Тарковского и последующими административно-территориальными мерами по ее урезанию вплоть до полной ликвидации в 1867 году.

Что касается собственно депортации притаркинских поселков, то, по его словам, «реальной причиной переселения части кумыкского населения из Альбурикента, Кяхулая и Тарки было намерение изъять эти земли под лживым предлогом их нефтеносности в пользу новых владельцев». Указал он и этих последних: «… руководство города Махачкалы, а также Гунибского, Акушинского и Лакского районов…» Персональную вину за создание условий для депортации жителей трех поселков и ослабление кумыкского фактора в Дагестане в целом Дадаев возлагает на Даниялова. По его мнению, тот был убежденный аварский националист, что на практике неизбежно должно было выразиться в системной антикумыкской политической линии в разных ее проявлениях.

Политику же современного дагестанского правительства Дадаев выразил в лозунгово-афористической форме: «Дело Даниялова живет и побеждает!» и «Своим – все, чужим (кумыкам) – закон!» То есть в этом он солидаризуется с выступившим на собрании Абсалитдином Мурзаевым, который оценивает политику аварца Абдулатипова как «этнический протекционизм». Признаки этого, считает он, можно увидеть не только в практически полной монополии на политическую власть в республике, но и в сфере бизнеса, науки, литературы и т.д.  

Прошелся Мурзаев и по Кремлю. Он считает, что тот отвернулся от кумыков; что в Дагестане имеет место монополия одной нации на власть и все виды ресурсов, а это, мол, чревато масштабными межнациональными конфликтами…

Коснулся он и своего «конька» — темы землепользования в республике, где, по его мнению, ведется откровенно антикумыкская политика: без учета интересов равнинных жителей, хищнического использования земель и распределения их по своему произволу. «Кумыкская земля, – сказал Мурзаев, – стала землей для наживы горских элит и этносов… Это ведет к нарастанию взрывоопасных настроений среди кумыков… Дальнейшее потворство произволу правящих этносов все ближе подводит Дагестан к опасной черте. Не пора ли Москве очнуться и принять действенные меры?» Пока же, по мнению Мурзаева, Москва ограничивается зондажом – руками спецслужб – перспектив кумыкского протеста. «Похоже, что они посылают в Москву успокаивающую информацию», – подытожил он. «Они ошибаются!» – раздалось с места. Многие поддакнули кричавшему, что, конечно, не отражает общих настроений.

Власть – всё, личность – ничто?

Итак, годовщина возникновения караманского лагеря, случайно совпавшая с Днем космонавтики, стала уже практически традицией для жителей трех притаркинских поселков. Уточним, что они – костяк караманского протеста, объективно наиболее крупного и действенного на сегодняшний день звена набирающего силу движения по «принуждению власти к законности», по возвращению ее в правовое поле. Поэтому в нем, наряду с караманскими, участвуют представители других кумыкских селений, а также представители и других национальностей Дагестана. И это – залог его успеха.

Какие выводы можно сделать?

Народу было немного, но, как мне пояснили, необходимости в больших сборах тут пока не видят. Тем более что прибывшие – это опытные, проверенные борцы, активисты, за спиной которых стоят массы. Как сказал, выступая, один из них, «стоит сейчас мне свистнуть – и здесь соберутся тысяча, полторы тысячи человек молодежи, готовых отстаивать свою землю всеми силами!..»

Подтекст этого заявления прост: караманские продолжают занимать позицию, хорошо выраженную словами песни кануна гражданской войны: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд…» (Слово «бронепоезд» использовано нами, конечно же, в переносном смысле. Потому что владение и пускание в ход какого бы то ни было «бронепоезда» – это прерогатива государства, единственного субъекта, имеющего монополию на безнаказанное применение насилия в отношении мирных граждан…).

Еще одна новая нотка прозвучала на этом собрании. Один из прибывших, желая расширить диапазон события в историческое прошлое, заявил: «Караманское поле – это Косово поле тарковских кумыков! И мы будем бороться за него с тем же упорством, которое проявляют наши братья сербы…»

При всей эффектности этого сравнения оно, как это свойственно всем сравнениям, хромает. Дело в том, что битва на Косовом поле, которое, по-видимому, и подразумевал оратор, произошла на 200 лет с лишком раньше Караманской битвы, а именно в 1389 году. Во-вторых, сербы, объявившие Косово поле «символом сербского национального единства и борьбы за независимость», эту битву с треском проиграли. Причем проиграли тем, в скрытых симпатиях и тяготении к кому кумыков все время обвиняют их горские братья: туркам! В-третьих, победили в этой битве вовсе не кумыки, а… лакцы! Вернее, казикумухцы. Да плюс их союзники. Не верите? А вот я вам процитирую абзац из Википедии: «Караманская битва. Основной конфликт: экспансия Русского царства. Дата: 1605. Место: Караманское поле (Дагестан). Итог: разгром русских войск. Противники: с одной стороны, Русское царство, с другой – Газикумухское шамхальство и союзники: аварцы, даргинцы, черкесы, кумыки и др.». Как видим, кумыки в этом перечне союзников лакцев стоят отнюдь не на первом месте, опережая только тех из них, которые больше чем на «др» не потянули. Впрочем, эта версия давнего события может быть названа лишь гипотетической, ибо даже у Карамзина, готового по любому поводу чернить тюркский элемент, нет ни одного упоминания про т.н. Газикумухское шамхальство…

Но как бы там ни было, а наши лакские братья уверенно объявляют Караманское поле местом своей боевой славы. В общем, идет такой идейный спор за право на лавры победителей в той битве. А спорить есть ради чего. Например, тот же Карамзин, у которого, кстати, противник Русского царства фигурирует, как «шамхальство Тарковское», писал: «Сия битва несчастная, хотя и славная для побежденных, стоила нам от 6 до 7 тысяч воинов, и на 118 лет изгладила следы российского влияния в Дагестане». Любопытно, что число лет, на которые будто бы было изглажено российское влияние в Дагестане, указано историком скрупулезно точно. А число воинов, сложивших головы на Караманском поле, дано лишь примерно: от 6 до 7 тысяч…

В этом мы видим проявление основного качества русской политической культуры, не ставящей ни в грош человека, но зато глубоко озабоченной ролью и престижем государства…

Коллаж: Белдом — Даниялов … Кремль — Путин… Залимхан Валиев… Лягавые… Битва на Косовом поле… Караманская битва… Карамзин… Спорящие между собой ученые…

Караманский лагерь отметил третью годовщину

К 12 часам 12 апреля текущего года, в День космонавтики, перед мечетью в Карамане состоялось собрание, посвященное 3-й годовщине образования караманского лагеря.

Багаудин Узунаев

За импровизированным президиумом, где сидело несколько лидеров кумыкского протестного движения, был установлен большой фотостенд с информацией о достижениях ликвидированных в 1944 году колхозах трех притаркинских поселков, подвергшихся депортации в том же году. Из них явствовало, что это были цветущие хозяйства, что повод для их ликвидации – неэффективность, убыточность их деятельности – был явно несостоятельным и надуманным… О чем было сказано и в ходе выступлений, в частности, внуком председателя ликвидированного таркинского колхоза имени 9 января Сиражутдином Дадаевым…

А воз и ныне там…

Повестка данного мероприятия, кроме исторического, мемориального аспекта, преследовала и чисто информационную цель: лидер лагеря Залимхан Валиев сделал краткий отчет о состоянии караманского вопроса в настоящий момент. Увы, оно может быть выражена в двух словах: а воз и ныне там… Залимхан перечислил целый список постановлений, которыми правительство предписывает профильным структурам решить, наконец, этот конфликтоемкий вопрос. Увы, профильные ничего не решают: то ли не хотят, то ли не могут – неизвестно. А в таких случаях неизбежны домыслы и догадки. Основная версия такова: власть не хочет передавать караманским занятый ими в апреле 2012 года участок. Но открыто в этом не признается, тянет время, надеясь на какой-нибудь ошибочный шаг с их стороны, ссылаясь на который она могла бы легитимно разгромить этот лагерь руками своих силовиков.

Но пока караманские такого повода ни разу не подали, хотя провокаций было много. Но те на них не поддались… Тогда власть сфабриковала искусственный повод, на основании которого более года назад стали фигурантами уголовного дела лидеры караманского лагеря Залимхан Валиев и Магомедамин Магомедов. Их обвинили в том, что они якобы «совместно со своим подельником, председателем Общественного совета Альбурикента Саидом Хасбулатовым «и иными неустановленными лицами осуществляли руководство созданной организацией (дачной некоммерческой организацией), инициировав проведение работ по планированию улиц и жилых кварталов, разбивке земли по секторам и участкам, раздаче жителям пос. Тарки, Альбурикент и Кяхулай г. Махачкалы членских книжек ДНП «Караман Тёбе…»

Но фиктивные поводы не всегда дают тот эффект, на который рассчитывает власть. Во всяком случае, с караманскими он не сработал…

Залимхан Валиев, суммируя все обстоятельства дела, вновь обратился к власти с просьбой: коль скоро она в силу своей большой занятости или некомпетентности — не справляется с решением сложного вопроса – привлечь на помощь общественников, лагерных и внелагерных, и поставить, наконец, точку в этом затянувшемся споре.

«Своим – все, чужим – закон»?

Собрание одобрило такой план действий, и Залимхан передал слово Сиражутдину Дадаеву, председателю общественного комитета «Анжи», жителю поселка Тарки.

«12 апреля, – начал он свою речь, – это день скорби для жителей депортированных поселков…». Он перечислил все этапы демонтажа кумыкской государственности, начиная с ликвидации шамхальства Тарковского и последующими административно-территориальными мерами по ее урезанию вплоть до полной ликвидации в 1867 году.

Что касается собственно депортации притаркинских поселков, то, по его словам, «реальной причиной переселения части кумыкского населения из Альбурикента, Кяхулая и Тарки было намерение изъять эти земли под лживым предлогом их нефтеносности в пользу новых владельцев». Указал он и этих последних: «… руководство города Махачкалы, а также Гунибского, Акушинского и Лакского районов…» Персональную вину за создание условий для депортации жителей трех поселков и ослабление кумыкского фактора в Дагестане в целом Дадаев возлагает на Даниялова. По его мнению, тот был убежденный аварский националист, что на практике неизбежно должно было выразиться в системной антикумыкской политической линии в разных ее проявлениях.

Политику же современного дагестанского правительства Дадаев выразил в лозунгово-афористической форме: «Дело Даниялова живет и побеждает!» и «Своим – все, чужим (кумыкам) – закон!» То есть в этом он солидаризуется с выступившим на собрании Абсалитдином Мурзаевым, который оценивает политику аварца Абдулатипова как «этнический протекционизм». Признаки этого, считает он, можно увидеть не только в практически полной монополии на политическую власть в республике, но и в сфере бизнеса, науки, литературы и т.д.  

Прошелся Мурзаев и по Кремлю. Он считает, что тот отвернулся от кумыков; что в Дагестане имеет место монополия одной нации на власть и все виды ресурсов, а это, мол, чревато масштабными межнациональными конфликтами…

Коснулся он и своего «конька» — темы землепользования в республике, где, по его мнению, ведется откровенно антикумыкская политика: без учета интересов равнинных жителей, хищнического использования земель и распределения их по своему произволу. «Кумыкская земля, – сказал Мурзаев, – стала землей для наживы горских элит и этносов… Это ведет к нарастанию взрывоопасных настроений среди кумыков… Дальнейшее потворство произволу правящих этносов все ближе подводит Дагестан к опасной черте. Не пора ли Москве очнуться и принять действенные меры?» Пока же, по мнению Мурзаева, Москва ограничивается зондажом – руками спецслужб – перспектив кумыкского протеста. «Похоже, что они посылают в Москву успокаивающую информацию», – подытожил он. «Они ошибаются!» – раздалось с места. Многие поддакнули кричавшему, что, конечно, не отражает общих настроений.

Власть – всё, личность – ничто?

Итак, годовщина возникновения караманского лагеря, случайно совпавшая с Днем космонавтики, стала уже практически традицией для жителей трех притаркинских поселков. Уточним, что они – костяк караманского протеста, объективно наиболее крупного и действенного на сегодняшний день звена набирающего силу движения по «принуждению власти к законности», по возвращению ее в правовое поле. Поэтому в нем, наряду с караманскими, участвуют представители других кумыкских селений, а также представители и других национальностей Дагестана. И это – залог его успеха.

Какие выводы можно сделать?

Народу было немного, но, как мне пояснили, необходимости в больших сборах тут пока не видят. Тем более что прибывшие – это опытные, проверенные борцы, активисты, за спиной которых стоят массы. Как сказал, выступая, один из них, «стоит сейчас мне свистнуть – и здесь соберутся тысяча, полторы тысячи человек молодежи, готовых отстаивать свою землю всеми силами!..»

Подтекст этого заявления прост: караманские продолжают занимать позицию, хорошо выраженную словами песни кануна гражданской войны: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд…» (Слово «бронепоезд» использовано нами, конечно же, в переносном смысле. Потому что владение и пускание в ход какого бы то ни было «бронепоезда» – это прерогатива государства, единственного субъекта, имеющего монополию на безнаказанное применение насилия в отношении мирных граждан…).

Еще одна новая нотка прозвучала на этом собрании. Один из прибывших, желая расширить диапазон события в историческое прошлое, заявил: «Караманское поле – это Косово поле тарковских кумыков! И мы будем бороться за него с тем же упорством, которое проявляют наши братья сербы…»

При всей эффектности этого сравнения оно, как это свойственно всем сравнениям, хромает. Дело в том, что битва на Косовом поле, которое, по-видимому, и подразумевал оратор, произошла на 200 лет с лишком раньше Караманской битвы, а именно в 1389 году. Во-вторых, сербы, объявившие Косово поле «символом сербского национального единства и борьбы за независимость», эту битву с треском проиграли. Причем проиграли тем, в скрытых симпатиях и тяготении к кому кумыков все время обвиняют их горские братья: туркам! В-третьих, победили в этой битве вовсе не кумыки, а… лакцы! Вернее, казикумухцы. Да плюс их союзники. Не верите? А вот я вам процитирую абзац из Википедии: «Караманская битва. Основной конфликт: экспансия Русского царства. Дата: 1605. Место: Караманское поле (Дагестан). Итог: разгром русских войск. Противники: с одной стороны, Русское царство, с другой – Газикумухское шамхальство и союзники: аварцы, даргинцы, черкесы, кумыки и др.». Как видим, кумыки в этом перечне союзников лакцев стоят отнюдь не на первом месте, опережая только тех из них, которые больше чем на «др» не потянули. Впрочем, эта версия давнего события может быть названа лишь гипотетической, ибо даже у Карамзина, готового по любому поводу чернить тюркский элемент, нет ни одного упоминания про т.н. Газикумухское шамхальство…

Но как бы там ни было, а наши лакские братья уверенно объявляют Караманское поле местом своей боевой славы. В общем, идет такой идейный спор за право на лавры победителей в той битве. А спорить есть ради чего. Например, тот же Карамзин, у которого, кстати, противник Русского царства фигурирует, как «шамхальство Тарковское», писал: «Сия битва несчастная, хотя и славная для побежденных, стоила нам от 6 до 7 тысяч воинов, и на 118 лет изгладила следы российского влияния в Дагестане». Любопытно, что число лет, на которые будто бы было изглажено российское влияние в Дагестане, указано историком скрупулезно точно. А число воинов, сложивших головы на Караманском поле, дано лишь примерно: от 6 до 7 тысяч…

В этом мы видим проявление основного качества русской политической культуры, не ставящей ни в грош человека, но зато глубоко озабоченной ролью и престижем государства…

Коллаж: Белдом — Даниялов … Кремль — Путин… Залимхан Валиев… Лягавые… Битва на Косовом поле… Караманская битва… Карамзин… Спорящие между собой ученые…