На прошедшей недавно в Махачкале межрегиональной научно-практической конференции на тему «Опыт и проблемы информационного противодействия идеологии экстремизма в регионах России» доклад декана факультета психологии и философии Мухтара Яхьяева вызвал много разговоров и споров. Ученый провел жесткую черту между понятиями «экстремизм» и «терроризм», обратив внимание присутствующих на то, что в политике нередко подменяют эти понятия. Мы решили дать доклад в развернутом виде, чтобы обозначить позицию эксперта по этому вопросу.

 – Такое смешение очень часто провоцируется отсутствием в нашем обществе общезначимых определений, – продолжил свой доклад Мухтар Яхьяев. – Сегодня в научном сообществе, в лексиконе политических или религиозных деятелей, в нормативно-правовых документах разных уровней можно найти взаимоисключающие понятия этих определений. Это, в свою очередь, не способствует решению проблемы, а наоборот, запутывает ее. К примеру, в законе о противодействии экстремистской деятельности акцент делается на определении экстремизма путем перечисления действий, приравненных к экстремизму: нарушение целостности и подрыв безопасности РФ, захват или присвоение властных полномочий, осуществление террористической деятельности либо ее публичное оправдание. Однако данный список экстремистских действий не раскрывает мотивы их совершения. А это важно, потому что одно и то же действие может быть расценено по-разному. К примеру, массовые беспорядки, основанные на ненависти или вражде, могут быть обусловлены совершенно различными мотивами. Таким мотивом может быть экстремистская идеология, а может и стихийный протест населения против действий властей, которые, с точки зрения этих субъектов, ущемляют их права. Поскольку в законе ничего не сказано об идеологии экстремизма, то к нему очень легко приписать разного рода радикальные действия, не имеющие никакого отношения к экстремизму. Ущербность такого подхода заключается в том, что подобные перечисления никогда не будут исчерпывающими. Выходит, что определение понятия «экстремизм» не является логически-конкретным, а ведь оно, по идее, должно быть заложено в нормативно-правовую основу всех документов, относящихся к данному вопросу. Не застрахованы от ошибок в данном вопросе и ученые-правоведы, которые не утруждают себя анализом сущностных характеристик экстремистской деятельности, а просто занимаются отсебятиной. Недавно в Нальчике проходило семинар-совещание, посвященное вопросам противодействия терроризму и экстремизму, где профессор Киреев решил дать свое определение терроризму и экстремизму. Так, на его взгляд, терроризм – это когда действия злоумышленников направлены на общество, а экстремизм – когда действия направлены на государство. По всей видимости, товарищ Киреев зачитался трудами Гегеля и решил сначала изобрести категории, а потом наполнить их содержанием. На мой взгляд, экстремизм включает в себя такие понятия, как «цель, идеология, мотивация действия, средства и способы действия». Тогда как понятие «терроризм» характеризует один из способов или видов социального действия, и оно гораздо уже, чем экстремистская деятельность по своему логическому смыслу. Экстремизм – это всегда идеологически обоснованная реакция субъекта на ситуацию, в которой он находится и из которой он видит только один выход – агрессивно-радикальный. Если идеологического обоснования нет – значит, это – бандитизм. Поэтому, когда у нас в республике говорят, что нет экстремизма, а есть бандитизм, неважно, экономический он или нет, то я думаю, что это является сознательным переносом акцента с одного явления на другое. В борьбе с экстремизмом нельзя уповать только на силовое противодействие. Это в корне ошибочно. В философии это давно назвали смешением общего и единичного. К примеру, нельзя смешивать экстремизм с экстремистами. Экстремизм – это социально-историческое явление, а экстремист – это отдельная личность, которая встала на этот скользкий путь. И что самое интересное, экстремистом может стать даже тот, кто не имеет никакого отношения к причинам экстремизма. Оказался человек не в то время, не в том месте, присоединился к какой-то группе, вот и стал экстремистом. Поэтому, если экстремизм и экстремист – понятия совершенно разные, то и методы борьбы должны отличаться друг от друга.

Наши правоохранительные органы борются с экстремистами, но не с экстремизмом. С экстремизмом должно бороться государство и общество в целом. Я еще раз повторю: одними силовыми методами с экстремизмом бороться не получится. Да, его можно загнать в подполье, минимизировать силовыми методами, но рано или поздно, когда эти методы ослабнут, – экстремизм будет вновь активизирован.

 

Продолжение в следующем номере…


Оставить комментарийШуана Магомедова