6 ноября сотрудники Управления общественной безопасности и взаимодействия с правоохранительными органами администрации Махачкалы совместно с представителями Федеральной миграционной службы и патрульно-постовой службы провели рейд по выявлению попрошаек на улицах столицы республики.

Теймур Абдуллаев

Участники рейда посетили традиционные места сбора просящих милостыню – перекрестки в центре города, мечети, рынки. Уроженки Узбекистана и Астраханской области были задержаны в переходе возле Центральной больницы, где они заставляли детей простить милостыню у прохожих. Также в ходе рейда было обследовано несколько улиц в центре столицы, где часто появляются попрошайки. Все задержанные были доставлены в Федеральную миграционную службу по Республике Дагестан, где были помещены в спецприемник до установления личности.

Организаторы рейда признаются, что одними силовыми методами справиться с этой проблемой невозможно. Самый простой рецепт – перестать «кормить» тех, кто совершает своеобразные туры по городам России, пытаясь найти места, где бизнес лучше.

Лет 10 назад, когда мэром города был Саид Джапарович Амиров, проводилась акция по выявлению, задержанию и экстрадиции тех, кого мы называем попрошайками, за границу Дагестана. Их всех собрали и, по слухам, вывезли на территорию Астраханской области, где выпустили на волю. Правда это или нет, не знаю. Мера, к сожалению, носила временный характер. Несколько позже они все вернулись на землю, так щедро их кормящую.

Первые попрошайки появились в Дагестане примерно в 1991 году, когда в Таджикистане происходили боевые действия. Наверное, поэтому мы все считали их беженцами. Один из авторов газеты «Новое дело» написал, что это – курды, проживавшие до этого на территории Таджикистана. Возможно, он был прав. Первыми попрошайками были мужчины, одетые в восточные халаты и тюбетейки. Они смело стучались в закрытые двери квартир, люди подавали им довольно щедро, считая их жертвами войны. Это продолжалось пару-тройку лет. Потом их место заняли женщины. Они не ходили по квартирам, а располагались в местах максимального скопления людей.

Я видел их компании в других городах России: и в Кавказских Минеральных водах, и в Иваново, и в других местах. Они сидели мелкими «бригадами», по две-четыре женщины плюс дети. Мне они казались беспечными солдатами фортуны, собирающими дань с покоренного государства. Один раз на моих глазах какой-то дагестанский мужик взял за руку ребенка, которую тот ему протянул для садака, и повел за собой, естественно, в шутку. Вы бы видели, как их разведка сразу увидела опасность для ребенка – женщины вскочили с громкими возгласами и побежали выручать свое чадо. Отобрав у «злодея» ребенка, они увели его кормить шаурмой.

Моя мама сокрушалась по поводу их образа жизни и помогала, когда они попадались ей на глаза. Единственное, чего она не могла понять, – почему они рожают все время детей! Ей казалось, что они у нас находятся временно, переживая трудности, а потом вернутся на родину, – вот там уже и можно увеличивать свою численность. «Мама, – уверял я ее, – они никогда дома не работали и здесь не будут. Это их образ жизни. Это не трудяги грузины, армяне, китайцы и другие гастарбайтеры. Их хлеб – садака, милостыня, которую подают наши сердобольные люди». Со временем под этих курдов стали подделываться и обычные цыгане. Они выучивали несколько необходимых слов типа «кабул садака» и кормились с помощью этого нехитрого лексикона.

Прошла четверть века. Их дети, рожденные уже в Дагестане, выросли и переженились между собой. Одно время, когда они были в подростковом возрасте, собирались в небольшие стаи и вели себя довольно вызывающе. Но с нашими ребятами не забалуешь, и они поняли, что лучшая мимикрия для них – не высовываться из общей массы. До сих пор никто из них не знает ни русского языка, ни языков народов Дагестана. Это им не нужно. Пропитание им добывают их женщины с их «кабул садакой», этим они и довольствуются. Одно время они жили в районе городка Нефтяников, по крайней мере, я видел их там частенько, когда они шли с «работы» на ночлег. Сегодня они дислоцируются в основном в районе проспекта Акушинского.

Являются ли они для нас на сегодняшний день проблемой? Для обывателей – точно нет. Они не занимаются криминалом, не претендуют на гражданство, не скупают наших земельных участков. При этом они не пользуются никакими социальными льготами. Не обучают своих детей в наших школах, не лечатся за наш счет в наших больницах. Вероятно, когда они серьезно заболевают, то просто проплачивают врачам соответствующую мзду, вот и все.

Кроме того, существует еще одна категория попрошаек – бомжи из северных регионов России. Вероятно, в их среде ходят слухи о благодатном, гостеприимном и теплом Кавказе, вот они здесь и собираются потихоньку. Здесь тепло зимой и летом; теплей, во всяком случае, чем в Москве и Питере. Люди худо-бедно подают на пропитание и пропой (большинство этих бомжей – хронические алкоголики с очень разными судьбами). Наверное, где-нибудь в подвалах они находят себе места, где можно переночевать на горячих трубах. От них тоже нет никакого вреда обычным людям. Если они и совершают преступления, то только внутри своей среды. А многие из них находят себе хозяев среди местного населения и работают на них за стол и водку в качестве своеобразных добровольных рабов.

Но, вероятно, описанное явление является проблемой для нормального функционирования города. Но это дело местных чиновников, которые за исполнение подобных функций зарплату получают. Та же Федеральная миграционная служба. Решать ее как-то, конечно, надо, но хотелось бы, чтобы она решалась без кровожадности.

Подпись под фото: Организаторы рейда признаются, что одними силовыми методами справиться с попрошайками невозможно

6 ноября сотрудники Управления общественной безопасности и взаимодействия с правоохранительными органами администрации Махачкалы совместно с представителями Федеральной миграционной службы и патрульно-постовой службы провели рейд по выявлению попрошаек на улицах столицы республики.

Теймур Абдуллаев

Участники рейда посетили традиционные места сбора просящих милостыню – перекрестки в центре города, мечети, рынки. Уроженки Узбекистана и Астраханской области были задержаны в переходе возле Центральной больницы, где они заставляли детей простить милостыню у прохожих. Также в ходе рейда было обследовано несколько улиц в центре столицы, где часто появляются попрошайки. Все задержанные были доставлены в Федеральную миграционную службу по Республике Дагестан, где были помещены в спецприемник до установления личности.

Организаторы рейда признаются, что одними силовыми методами справиться с этой проблемой невозможно. Самый простой рецепт – перестать «кормить» тех, кто совершает своеобразные туры по городам России, пытаясь найти места, где бизнес лучше.

Лет 10 назад, когда мэром города был Саид Джапарович Амиров, проводилась акция по выявлению, задержанию и экстрадиции тех, кого мы называем попрошайками, за границу Дагестана. Их всех собрали и, по слухам, вывезли на территорию Астраханской области, где выпустили на волю. Правда это или нет, не знаю. Мера, к сожалению, носила временный характер. Несколько позже они все вернулись на землю, так щедро их кормящую.

Первые попрошайки появились в Дагестане примерно в 1991 году, когда в Таджикистане происходили боевые действия. Наверное, поэтому мы все считали их беженцами. Один из авторов газеты «Новое дело» написал, что это – курды, проживавшие до этого на территории Таджикистана. Возможно, он был прав. Первыми попрошайками были мужчины, одетые в восточные халаты и тюбетейки. Они смело стучались в закрытые двери квартир, люди подавали им довольно щедро, считая их жертвами войны. Это продолжалось пару-тройку лет. Потом их место заняли женщины. Они не ходили по квартирам, а располагались в местах максимального скопления людей.

Я видел их компании в других городах России: и в Кавказских Минеральных водах, и в Иваново, и в других местах. Они сидели мелкими «бригадами», по две-четыре женщины плюс дети. Мне они казались беспечными солдатами фортуны, собирающими дань с покоренного государства. Один раз на моих глазах какой-то дагестанский мужик взял за руку ребенка, которую тот ему протянул для садака, и повел за собой, естественно, в шутку. Вы бы видели, как их разведка сразу увидела опасность для ребенка – женщины вскочили с громкими возгласами и побежали выручать свое чадо. Отобрав у «злодея» ребенка, они увели его кормить шаурмой.

Моя мама сокрушалась по поводу их образа жизни и помогала, когда они попадались ей на глаза. Единственное, чего она не могла понять, – почему они рожают все время детей! Ей казалось, что они у нас находятся временно, переживая трудности, а потом вернутся на родину, – вот там уже и можно увеличивать свою численность. «Мама, – уверял я ее, – они никогда дома не работали и здесь не будут. Это их образ жизни. Это не трудяги грузины, армяне, китайцы и другие гастарбайтеры. Их хлеб – садака, милостыня, которую подают наши сердобольные люди». Со временем под этих курдов стали подделываться и обычные цыгане. Они выучивали несколько необходимых слов типа «кабул садака» и кормились с помощью этого нехитрого лексикона.

Прошла четверть века. Их дети, рожденные уже в Дагестане, выросли и переженились между собой. Одно время, когда они были в подростковом возрасте, собирались в небольшие стаи и вели себя довольно вызывающе. Но с нашими ребятами не забалуешь, и они поняли, что лучшая мимикрия для них – не высовываться из общей массы. До сих пор никто из них не знает ни русского языка, ни языков народов Дагестана. Это им не нужно. Пропитание им добывают их женщины с их «кабул садакой», этим они и довольствуются. Одно время они жили в районе городка Нефтяников, по крайней мере, я видел их там частенько, когда они шли с «работы» на ночлег. Сегодня они дислоцируются в основном в районе проспекта Акушинского.

Являются ли они для нас на сегодняшний день проблемой? Для обывателей – точно нет. Они не занимаются криминалом, не претендуют на гражданство, не скупают наших земельных участков. При этом они не пользуются никакими социальными льготами. Не обучают своих детей в наших школах, не лечатся за наш счет в наших больницах. Вероятно, когда они серьезно заболевают, то просто проплачивают врачам соответствующую мзду, вот и все.

Кроме того, существует еще одна категория попрошаек – бомжи из северных регионов России. Вероятно, в их среде ходят слухи о благодатном, гостеприимном и теплом Кавказе, вот они здесь и собираются потихоньку. Здесь тепло зимой и летом; теплей, во всяком случае, чем в Москве и Питере. Люди худо-бедно подают на пропитание и пропой (большинство этих бомжей – хронические алкоголики с очень разными судьбами). Наверное, где-нибудь в подвалах они находят себе места, где можно переночевать на горячих трубах. От них тоже нет никакого вреда обычным людям. Если они и совершают преступления, то только внутри своей среды. А многие из них находят себе хозяев среди местного населения и работают на них за стол и водку в качестве своеобразных добровольных рабов.

Но, вероятно, описанное явление является проблемой для нормального функционирования города. Но это дело местных чиновников, которые за исполнение подобных функций зарплату получают. Та же Федеральная миграционная служба. Решать ее как-то, конечно, надо, но хотелось бы, чтобы она решалась без кровожадности.

Подпись под фото: Организаторы рейда признаются, что одними силовыми методами справиться с попрошайками невозможно