В эти дни отмечается много скорбных дат. Время летит быстро, и вот уже 15-летие теракта в Буйнакске, освобождение Кадарской зоны, Ботлихского и Цумадинского районов от бандгрупп Басаева и Хаттаба… Подходит десятилетие захвата школы в Беслане. Да, время летит быстро, но меняет нашу жизнь незаметно. Глядя на хронику тех лет, ощущаю, что мы прошли огромный путь. Не совсем уверен, в правильном ли направлении, но хотя бы есть ощущение, что в другую сторону от этого ужаса.

Заур Газиев

Без оглядки…

Говорят, что уходить… нужно не оглядываясь. Оглядываться вроде плохая примета. Но есть ситуации, когда мы вынуждены это делать, даже если в прошлом есть вещи, которые хотелось бы забыть. Однако время от времени окунаться в это прошлое нужно, хотя бы для того, чтобы эти ошибки больше не повторять. А мы на самом деле многое из того, что следовало бы помнить, забыли…

Делая обзорный материал по скорбным датам, пришлось погрузиться в архивные материалы девяностых. Честно говоря, я испытал культурный шок. Я увидел выступления Шамиля Басаева, Салмана Радуева, Эмира Хаттаба; посмотрел на конгресс народов Дагестана и Чечни, видеосъемки выступлений самых разных идеологов… Понятно, что это только эпизоды того времени, что были и другие события, что жизнь гораздо полнее, но упомянутые мною события не могли не повлиять на все остальное и не оставить свой след на дальнейшем пути нашей республики. Вспоминая былое, припоминается, как тяжко нам пришлось в девяностые. С одной стороны, Дагестан пережил ужас соседства с Ичкерией – республикой, в которой были самые жестокие шариатские суды с расстрелами, организованный государственный бандитизм, работорговля. С другой – у нас внутри республики вызрели силы, которые отчаянно рвались к власти и ради этого готовы были разорвать Дагестан на куски. При этом была немалая часть наших земляков, которая проявляла готовность скатиться в тот же ужас, что и наши чеченские соседи.

То, что в те годы руководителю Дагестана Магомедали Магомедову удалось остановить сползание в это варварство, – это подвиг большого и мудрого человека! То, что в те суровые годы беспредела он сумел находить бескровные компромиссы, сохраняя человеческие жизни, то, как у него получилось удержать Дагестан от настоящей полномасштабной войны, трудно объяснить. Не побоюсь высоких слов (потому что знаю точно – со мной согласятся многие дагестанцы), но такое по силам только титанической личности, и это, уверен, будет признано и современниками и историей. Магомедали Магомедов смог сохранять относительный мир и покой в нашей республике, когда милиция была слаба и запугана, бандиты открыто разъезжали по Махачкале и автоматными очередями разрывали воздух. Федеральный центр в какой-то момент просто растворился, как рафинад. Новых законов не было, старые уже не работали. Национальные движения тянули одеяло на себя. Присутствовал религиозный фанатизм, когда люди метнулись из атеизма прямо в объятия братьев-мусульман. Известны случаи, когда смертники взрывали себя прямо на площади Ленина в Махачкале. Дагестан раздирали бандиты, боровшиеся за куски бывшей социалистической собственности, а потом и за власть.

Тот, кто сегодня залезет в архивы девяностых и погрузится в те времена, испытает тот же шок, что и я. И не будем уповать на мудрый дагестанский народ: в ситуации, когда нет работы, денег, еды, будущего, мудрость становится помехой. На первый план выходят такие качества, как умение биться за свое место под солнцем. И здесь я снова не могу не вернуться к Магомедали Магомедовичу. Человек на самом деле сумел выстраивать ровные отношения и удерживать в республике мир. Он умел отступать с достоинством, умел побеждать, не ставя ногу на грудь побежденного. Авторитет, конечно, великая вещь! А он у него был, вне всякого сомнения. Вера в правильность решений своего руководителя удержала дагестанцев в 1999 году от паники, помогла направить свой гнев в конструктивное русло. Организовав ополчение, он не позировал на камеры, а вел целенаправленную работу с федеральным центром, который в то время был уверен, что теряет Дагестан. Это он сказал, что нужно продавать свое имущество, нужно отдавать зарплату и вооружаться, чтобы защитить свою родину. Это он сделал так, чтобы наша земля прошла опасный период без войны и межнациональных конфликтов. Наверное, были и просчеты. Но он сделал больше, чем смог бы любой другой на его месте. Сейчас ему 84 года. Он здоров, у него нет врагов, от которых ему нужно было бы прятаться. Ему есть что вспомнить. И, полагаю, есть что рассказать такого, что перевернуло бы наше восприятие того времени.

Метаморфозы

Архивные съемки, в которые пришлось погрузиться, наталкивают на самые разные думы. Когда я смотрел на всех этих людей с автоматами и зелеными повязками, я думал, откуда они взялись. Ведь у всех у них были за плечами советские школы (к слову о том, какие тогда были хорошие школы), Советская Армия, у некоторых даже вузы. Но изменилась власть, и вдруг что-то переключилось у них в головах, люди просто снимали с себя европейскую оболочку и обнажали варварское нутро. Откуда вдруг в них появилось это стремление устроить свою жизнь по правилам времен, которых уже давно не было? Как это родилось? Но чем больше я смотрел на них, тем больше не мог отделаться от вопроса – искренни ли были они в том, что делали и что говорили? На архивных видео я узнал многих из тех, с кем потом дружил, в ком видел какое-то европейское начало. Но там, на видео, было совсем другое… Может, это просто та же большевистская оголтелость, только с религиозной окраской? И как сильно это сидит в людях! А если сейчас вдруг, упаси Боже, с федеральным центром случится нечто подобное, как это было в девяностые, что будет с нами? Опять такие же мракобесы полезут учить всех жизни?

…Был еще один вопрос, который зависал в воздухе. Несмотря на весь прессинг фундаменталистов, тогда их последователей было не так много. При Магомедали Магомедове они оставались группой религиозных маргиналов. Сейчас про них так не скажешь. Сейчас перед нами стремительно разросшаяся община салафитов, дальнейшее распространение которой останавливает только физическое уничтожение ее приверженцев. Как получилось, что, зная обо всех ужасах бандитско-клерикальных союзов, Дагестан так быстротечно салафитизировался, – тема отдельного разговора. О том, что семена бросались в подготовленную почву, нам тоже хорошо известно. Почему этой идеологии ничего не противопоставлялось? Почему те, кто вел открытую вербовку в ряды экстремистов, продолжали спокойно ходить по улицам, хотя знаю примеры, когда по одному подозрению в причастности к террористической деятельности люди становились жертвами внесудебных казней. Но при этом количество новообращенцев не уменьшалось – с каждым годом их становилось все больше. У нас уже не вспоминали жертв терактов, убитых сотрудников силовых ведомств. Молодежь уходила к последователям тех, кто когда-то пытался поставить Дагестан на колени, взрывая дома в Буйнакске и парад в Каспийске, устраивая теракты во всех дагестанских городах. Причем у нас принималось самое жесткое и непримиримое ответвление. Побрить усики и оставить бороду у нашей молодежи сейчас считается особенным шиком…

Просматривая архивное видео сразу после взрыва дома в Буйнакске, вижу, как плачущие женщины, только что потерявшие под обломками своих родных, проклинают ваххабитов, устроивших это массовое убийство… Тогда у людей был действительно шок, тогда казалось, что у ваххабизма нет шансов в Дагестане. Но что-то произошло, вследствие чего за десять лет война с экстремистами превратилось в нечто обыденное, в войну силовиков и религиозников, до которой большинству граждан просто нет никакого дела. Вроде и кровь лилась, и невинные жертвы были, но отторжения экстремизма уже не происходило. А потом были флешки и поджоги магазинов с алкоголем. Совсем недавно пришло очередное известие об убийстве человека, которому присылали флешку, он отказался платить. И таких случаев меньше не становится! В то время, когда Магомедсалам Магомедов стал президентом Дагестана, милиционеры боялись ходить в форме. Мы это тоже хорошо помним! Ему все-таки удалось выправить эту ситуацию. Сейчас все не так ужасно, но до идеала еще далеко. Но вопрос в другом – как со всеми этими обстоятельствами нам двигаться наверх по эволюционной спирали?

Я снова и снова мысленно прокручиваю увиденное и не понимаю, как могло случиться то, что случилось, как мы могли угодить во все это… Почему Дагестан, который в 1999 году дал решительный отпор басаевским бандам, стал вдруг уходить под влияние экстремистов… Память короткая?

В эти дни отмечается много скорбных дат. Время летит быстро, и вот уже 15-летие теракта в Буйнакске, освобождение Кадарской зоны, Ботлихского и Цумадинского районов от бандгрупп Басаева и Хаттаба… Подходит десятилетие захвата школы в Беслане. Да, время летит быстро, но меняет нашу жизнь незаметно. Глядя на хронику тех лет, ощущаю, что мы прошли огромный путь. Не совсем уверен, в правильном ли направлении, но хотя бы есть ощущение, что в другую сторону от этого ужаса.

Заур Газиев

Без оглядки…

Говорят, что уходить… нужно не оглядываясь. Оглядываться вроде плохая примета. Но есть ситуации, когда мы вынуждены это делать, даже если в прошлом есть вещи, которые хотелось бы забыть. Однако время от времени окунаться в это прошлое нужно, хотя бы для того, чтобы эти ошибки больше не повторять. А мы на самом деле многое из того, что следовало бы помнить, забыли…

Делая обзорный материал по скорбным датам, пришлось погрузиться в архивные материалы девяностых. Честно говоря, я испытал культурный шок. Я увидел выступления Шамиля Басаева, Салмана Радуева, Эмира Хаттаба; посмотрел на конгресс народов Дагестана и Чечни, видеосъемки выступлений самых разных идеологов… Понятно, что это только эпизоды того времени, что были и другие события, что жизнь гораздо полнее, но упомянутые мною события не могли не повлиять на все остальное и не оставить свой след на дальнейшем пути нашей республики. Вспоминая былое, припоминается, как тяжко нам пришлось в девяностые. С одной стороны, Дагестан пережил ужас соседства с Ичкерией – республикой, в которой были самые жестокие шариатские суды с расстрелами, организованный государственный бандитизм, работорговля. С другой – у нас внутри республики вызрели силы, которые отчаянно рвались к власти и ради этого готовы были разорвать Дагестан на куски. При этом была немалая часть наших земляков, которая проявляла готовность скатиться в тот же ужас, что и наши чеченские соседи.

То, что в те годы руководителю Дагестана Магомедали Магомедову удалось остановить сползание в это варварство, – это подвиг большого и мудрого человека! То, что в те суровые годы беспредела он сумел находить бескровные компромиссы, сохраняя человеческие жизни, то, как у него получилось удержать Дагестан от настоящей полномасштабной войны, трудно объяснить. Не побоюсь высоких слов (потому что знаю точно – со мной согласятся многие дагестанцы), но такое по силам только титанической личности, и это, уверен, будет признано и современниками и историей. Магомедали Магомедов смог сохранять относительный мир и покой в нашей республике, когда милиция была слаба и запугана, бандиты открыто разъезжали по Махачкале и автоматными очередями разрывали воздух. Федеральный центр в какой-то момент просто растворился, как рафинад. Новых законов не было, старые уже не работали. Национальные движения тянули одеяло на себя. Присутствовал религиозный фанатизм, когда люди метнулись из атеизма прямо в объятия братьев-мусульман. Известны случаи, когда смертники взрывали себя прямо на площади Ленина в Махачкале. Дагестан раздирали бандиты, боровшиеся за куски бывшей социалистической собственности, а потом и за власть.

Тот, кто сегодня залезет в архивы девяностых и погрузится в те времена, испытает тот же шок, что и я. И не будем уповать на мудрый дагестанский народ: в ситуации, когда нет работы, денег, еды, будущего, мудрость становится помехой. На первый план выходят такие качества, как умение биться за свое место под солнцем. И здесь я снова не могу не вернуться к Магомедали Магомедовичу. Человек на самом деле сумел выстраивать ровные отношения и удерживать в республике мир. Он умел отступать с достоинством, умел побеждать, не ставя ногу на грудь побежденного. Авторитет, конечно, великая вещь! А он у него был, вне всякого сомнения. Вера в правильность решений своего руководителя удержала дагестанцев в 1999 году от паники, помогла направить свой гнев в конструктивное русло. Организовав ополчение, он не позировал на камеры, а вел целенаправленную работу с федеральным центром, который в то время был уверен, что теряет Дагестан. Это он сказал, что нужно продавать свое имущество, нужно отдавать зарплату и вооружаться, чтобы защитить свою родину. Это он сделал так, чтобы наша земля прошла опасный период без войны и межнациональных конфликтов. Наверное, были и просчеты. Но он сделал больше, чем смог бы любой другой на его месте. Сейчас ему 84 года. Он здоров, у него нет врагов, от которых ему нужно было бы прятаться. Ему есть что вспомнить. И, полагаю, есть что рассказать такого, что перевернуло бы наше восприятие того времени.

Метаморфозы

Архивные съемки, в которые пришлось погрузиться, наталкивают на самые разные думы. Когда я смотрел на всех этих людей с автоматами и зелеными повязками, я думал, откуда они взялись. Ведь у всех у них были за плечами советские школы (к слову о том, какие тогда были хорошие школы), Советская Армия, у некоторых даже вузы. Но изменилась власть, и вдруг что-то переключилось у них в головах, люди просто снимали с себя европейскую оболочку и обнажали варварское нутро. Откуда вдруг в них появилось это стремление устроить свою жизнь по правилам времен, которых уже давно не было? Как это родилось? Но чем больше я смотрел на них, тем больше не мог отделаться от вопроса – искренни ли были они в том, что делали и что говорили? На архивных видео я узнал многих из тех, с кем потом дружил, в ком видел какое-то европейское начало. Но там, на видео, было совсем другое… Может, это просто та же большевистская оголтелость, только с религиозной окраской? И как сильно это сидит в людях! А если сейчас вдруг, упаси Боже, с федеральным центром случится нечто подобное, как это было в девяностые, что будет с нами? Опять такие же мракобесы полезут учить всех жизни?

…Был еще один вопрос, который зависал в воздухе. Несмотря на весь прессинг фундаменталистов, тогда их последователей было не так много. При Магомедали Магомедове они оставались группой религиозных маргиналов. Сейчас про них так не скажешь. Сейчас перед нами стремительно разросшаяся община салафитов, дальнейшее распространение которой останавливает только физическое уничтожение ее приверженцев. Как получилось, что, зная обо всех ужасах бандитско-клерикальных союзов, Дагестан так быстротечно салафитизировался, – тема отдельного разговора. О том, что семена бросались в подготовленную почву, нам тоже хорошо известно. Почему этой идеологии ничего не противопоставлялось? Почему те, кто вел открытую вербовку в ряды экстремистов, продолжали спокойно ходить по улицам, хотя знаю примеры, когда по одному подозрению в причастности к террористической деятельности люди становились жертвами внесудебных казней. Но при этом количество новообращенцев не уменьшалось – с каждым годом их становилось все больше. У нас уже не вспоминали жертв терактов, убитых сотрудников силовых ведомств. Молодежь уходила к последователям тех, кто когда-то пытался поставить Дагестан на колени, взрывая дома в Буйнакске и парад в Каспийске, устраивая теракты во всех дагестанских городах. Причем у нас принималось самое жесткое и непримиримое ответвление. Побрить усики и оставить бороду у нашей молодежи сейчас считается особенным шиком…

Просматривая архивное видео сразу после взрыва дома в Буйнакске, вижу, как плачущие женщины, только что потерявшие под обломками своих родных, проклинают ваххабитов, устроивших это массовое убийство… Тогда у людей был действительно шок, тогда казалось, что у ваххабизма нет шансов в Дагестане. Но что-то произошло, вследствие чего за десять лет война с экстремистами превратилось в нечто обыденное, в войну силовиков и религиозников, до которой большинству граждан просто нет никакого дела. Вроде и кровь лилась, и невинные жертвы были, но отторжения экстремизма уже не происходило. А потом были флешки и поджоги магазинов с алкоголем. Совсем недавно пришло очередное известие об убийстве человека, которому присылали флешку, он отказался платить. И таких случаев меньше не становится! В то время, когда Магомедсалам Магомедов стал президентом Дагестана, милиционеры боялись ходить в форме. Мы это тоже хорошо помним! Ему все-таки удалось выправить эту ситуацию. Сейчас все не так ужасно, но до идеала еще далеко. Но вопрос в другом – как со всеми этими обстоятельствами нам двигаться наверх по эволюционной спирали?

Я снова и снова мысленно прокручиваю увиденное и не понимаю, как могло случиться то, что случилось, как мы могли угодить во все это… Почему Дагестан, который в 1999 году дал решительный отпор басаевским бандам, стал вдруг уходить под влияние экстремистов… Память короткая?