19619964984

Никому не будет хорошо рядом с вами, пока вам плохо наедине с собой…

По-советски пышно отпразднованные первомайские праздники еще раз напомнили, как большинство сограждан соскучилось по большой стране, где они чувствовали себя как за каменной стеной. Где будущее было понятно, квартиры давались бесплатно, пробок на дорогах не было. Очень сомневаюсь в том, что большинство из них скучает по голым прилавкам, дефициту, спецпайкам, спецраспределителям, уравниловке, низкой зарплате, бесконечным очередям и прочим неизбежным спутникам социализма. Но это как раз тот случай, когда слов из песни не выкинешь…

Заур Газиев

Реальная угроза

Как бы это ни звучало странно, но сегодня самая реальная угроза для нас – это мы сами.

У нас огромные проблемы. Они вызваны тем, что система, в которой мы живем, делает нас агрессивными, управляемыми только под страхом сильной руки. В нас перестают работать моральные ограничители, внутренние стимулы сочувствовать, помогать, быть справедливым, действовать, исходя из здравого смысла, анализировать, видеть связь между своими поступками сегодня и тем, что с тобой произойдет завтра. Я думал, что дагестанский сектор Интернета – самый грязный, однако, заглянув чуть дальше, аккурат после украинских событий, увидел, насколько все вообще ужасно в стране. Люди выплескивают то, что дремало в них десятилетиями, и черная сила и злоба просто превращаются в волну ненависти в виде комментариев и постов. И теперь уже нет разницы, идет ли речь о кавказцах, украинцах, американцах или европейцах. Злоба и агрессия, выложенные в Сети, не живут сами по себе. Это производное от состояния, в котором пребывают наши сограждане.

Сегодня люди не стесняются призывать к убийствам и насилию. Законы, международные обязательства и договоренности – все это не имеет значения. Нам объяснили, что мы окружены врагами, а это значит, что по законам военного времени можно все! Я даже не понимаю, что в этой ситуации должен делать журналист, который не смог убить в себе человека. Побежать вместе с толпой? Сделать вид, что все нормально? Продолжать издавать глас вопиющего в пустыне? Спасти того, кто не хочет быть спасенным, невозможно! А если они не понимают, что толпой бегут в пропасть, что ищут там, где светло, а не там, где упало? Вот и у меня нет ответа на вопрос, как нужно себя вести и что нужно говорить или писать, когда люди не хотят слышать очевидные вещи. Просто ограничиться констатацией каких-то фактов и равнодушно наблюдать, как все катится ко всем чертям? А если учесть, что к общефедеральным заморочкам прибавляются местные, то всеобщий ахырзаман приобретает форму местного колорита в виде религиозного мракобесия с религиозным экстремизмом и терроризмом.

Наши болячки невозможно лечить спецоперациями или КТО, наши проблемы внутри нас. Даже не знаю, в какие обстоятельства нас нужно погрузить, чтобы мы захотели быть одним народом, пожелали помогать друг друга и ценить окружающих.

Я знаю, что в каждом человеке есть и хорошее и плохое. Можно поместить человека в обстоятельства, при которых хорошее будет в человеке развиваться, вытесняя все плохое; а можно сделать и наоборот. Пока я вижу, что происходит второе. Я вижу, что бешеная энергия и талант моих земляков уходят в непродуктивные вещи.

Недавно пришлось делать на ТВ ток-шоу. Там прозвучали потрясающие цифры: больше половины всех культовых сооружений в России построено на территории Дагестана… Со школами у нас все обстоит хуже, как, впрочем, и с качеством учителей и методиками образования. Мне новости про Украину, которыми нас пичкают из федеральных каналов, нужны… как козе баян; мне нужно, чтобы решались вполне реальные проблемы, которые стоят перед нами и следующими поколениями. Мне нужно, чтобы мои дети жили не среди поколения мракобесов и невежд, а среди образованных людей. Нам на самом деле нужно решать другие вопросы! Как бы это жестоко ни звучало, у меня такое ощущение, что таким образом нас отвлекают от других, более важных проблем, решение которых вызовет вопросы демонтажа действующей системы внутри государственных отношений. И все!

Просчитывая наперед

Думаю, что пройдет совсем немного времени, и, когда схлынет крымская эйфория, основная масса людей увидит сегодняшние события в ином свете. Даже не сомневаюсь, что Путин уже сейчас, оглянувшись на последствия этого шага, не очень уверен, нужно ли было ему все это затевать с Крымом. К примеру, каковы последствия вступления Крыма в состав России?

Давайте отойдем от эмоциональных оценок и посмотрим на ситуацию с практической точки зрения. Во многом ответ на этот вопрос есть в одном из интервью директора региональной программы независимого института социальной политики Натальи Зубаревич, которая популярным языком рассказала, что такое экономика Крыма: это экономика, бюджет, плюс теневая экономика. То же самое, что и в других областях России. Ни один российский регион властям страны не удалось вывести в другую экономику, и очень сомнительно, что сможет сделать это с Крымом. А это означает следующее: Крым станет еще одним высоко дотационным регионом. Говорят, у Крыма большой потенциал. Но потенциал – еще не экономика. Как сказала Зубаревич, потенциал раскрывается при хороших инвестициях и при хороших институтах, то есть правилах игры, когда не бандитский капитализм правит, не теневка, а нормальные правила цивилизованного рынка.

Что мы имеем сейчас по итогам 2013 года в российской экономике? Экономический рост – 0 %. Инвестиции в российскую экономику сократились на 0,2 %. Если сравнить с 2008 годом, когда кризис случился только в конце года, рост был 2 %. По мнению Зубаревич, даже в тех регионах, где отмечался рост инвестиций (Московская область, Татарстан, Москва), должны понять, что дальнейшего инвестиционного роста не будет. И не потому, что нас кто-то не любит. Вопрос в том, что наша страна вошла в полосу неопределенности, в этих условиях бизнес предпочитает не рисковать. Уже сейчас инвестиции во многих регионах катастрофически упали; к примеру, во Владивостоке эти показатели сократились на 25 %, в Приморском крае – на 50 % . Все, кто понимает, что такое экономика, понимают и другое: при сегодняшнем раскладе улучшения не будет. И это тоже цена вопроса присоединения Крыма. Экономика не прощает неопределенности.

Что такое Крым? Судя по количеству населения, он сопоставим со Ставропольским краем, бюджет которого – 100 миллиардов рублей, или с Красноярским краем, бюджет которого – 200 миллиардов рублей. Умные люди скажут: ну что такое 150-200 миллиардов, если у нас весь бюджет в 8 триллионов! Но следует напомнить: у нас только что прошло два больших события: первое из них – Олимпиада, второе – саммит АТЭС. И вот теперь вернемся к бюджетным деньгам. После всего этого, на фоне экономической стагнации, мы имеем отсутствие роста доходов регионов. А поскольку регионам надо выполнять указы Кремля по повышению заработной платы, все российские области, края и республики отчаянно влезли в дефицит. В последние годы они тратили больше, чем получали! И случилось это еще до Крыма. Масштабы дефицита в Российской Федерации – 660 миллиардов рублей, сумма, сопоставимая с той, которую мы потратили на саммит АТЭС. А между тем регионы залезают в долги. Раньше у них было три источника денег: банковский кредит, международное кредитование и бюджет. В условиях неопределенности ставки банковского кредита будут расти. Международное кредитование или облигации сейчас невозможны: никто не купит на международном рынке облигации российских регионов! Остаются бюджетные кредиты. Это означает, что все придут в родной Минфин. А ситуация вот какая: 2 триллиона рублей, 25 % того, что будет выделено регионам, уйдет на долги. 2 триллиона рублей – это больше, чем мы потратили на Олимпиаду. И вот федеральный бюджет встает перед проблемой – у регионов страшный бюджетный дефицит! А тут у нас очень серьезная угроза сокращения главного источника доходов – цены на нефть и газ. Поэтому прогнозы неутешительны – гиперинфляция. А если рубль падает, то, покупая импортные товары, мы столкнемся с ростом цен на все! Бизнес никогда не был благотворительной миссией; даже если из Кремля прикажут не повышать цены, они все равно будут расти, а издержки все равно лягут на покупателя. Если начнут рационировать, начнется дефицит. Очереди, добыча продуктов из-под прилавка…

Далее Наталья Зубаревич рассказала о том, что такое постимперский синдром. По ее словам, это болезненное состояние, которое невозможно отменить – его просто нужно пережить. И если в двух поколениях его не культивировать, то вполне можно пройти его без последствий: «Болячки лучше не расчесывать!» А людям, которые принимают какие-то решения, она предложила думать рационально, считая деньги в своем кошельке…

Вступая в конфликт со всем миром, мы сталкиваемся с санкциями. Конечно, их последствия наступают не сразу. Мы ничего не почувствуем через неделю или даже через год, все это вопрос ближайших лет. Готовы ли мы к той плате, которая будет исчисляться годами? Последствия будут нарастать постепенно. Когда Советский Союз пришел в Афганистан, это был 1979 год; реально все меры по снижению цен на нефть и газ заработали с 1984-1985 годов. И каковы были последствия, все хорошо знают – распад СССР.

Сегодня Крым нужно датировать на 66 процентов. По текущему финансированию проблемы не возникнут, но при этом будет отщипано от всех остальных регионов. Можно однозначно забыть про повышение заработной платы бюджетникам, а также про инвестиции в социалку, новые школы, больницы. И это только первая цена! Вторая цена – существенное ухудшение состояния российского бюджета. Москвичи это не почувствуют в зарплатах, они почувствуют в цене на товары и услуги. Для дотационных регионов, две трети регионов нашей страны, это будет иметь еще более печальные последствия: денег меньше не будет, но, учитывая их обесценивание, реальное финансирование сократится.

И еще один вопрос, который осветила в своем интервью Наталья Зубаревич. Если в регионе сложился мощный институт теневой экономики, то никакой процент дотационности не поможет. Возникают огромные бизнес-центры, а экономики, которая наполняла бы республиканский бюджет, нет! Однако, учитывая обстоятельства, есть надежда, что в Крыму все бюджетные деньги будут направлены по назначению. Наталья Зубаревич приводит в пример историю с подготовкой к сочинской Олимпиаде, где объекты доделывать приходилось в режиме личного вмешательства: «Когда система работает в ручном режиме, когда нет нормальных стимулирующих институтов, все будет так, как в Сочи». И никакие факторы усиленного внимания к Крыму ничего не изменят.

Реальные угрозы

Я уже и не знаю, за какие такие заслуги мне довелось пожить в России девяностых, где люди говорили о свободе, правах человека, честных выборах, рыночных отношениях, отмене смертной казни, свободе слова, запрете цензуры, о демократии. Именно о демократии! Тогда это слово не было истрепано бывшими партократами, еще не было изваляно в грязи всеми, кем только можно было. Тогда была принята одна из самых прогрессивных конституций в мире! Я видел, как проходили похороны коммунизма, как рушилась система, превратившая целую страну в тюрьму, где людей убедили, что все вокруг них враги. Я видел, как развалилась огромная империя, потому что она уже не могла конкурировать с остальным свободным миром. Я видел, как люди учились жить свободно. Видел, как они старались, как пытались. И у кого-то даже получалось! Знаю, что потом эти годы назовут «лихими девяностыми», будут говорить о бандитизме девяностых, при этом ни слова не говоря о том, что вся эта гнусная братва не родилась в 90-е, а вышла из СССР. Да, власть была слаба. Да и силовики не могли понять, как бороться с антисоциальными деклассированными элементами, когда идеология страны сменила свои приоритеты и люди не могли понять, что хорошо, а что плохо. Более того, мы прекрасно помним, как сами силовики зачастую совместно с бандюгаями крышевали бизнес и тоже ненавидели новую власть. Все это было!

Но было и то, что я совсем не ожидал узнать. К примеру, то, что для людей, которых всю жизнь держали на коротком поводке, свобода – это вовсе не подарок судьбы, это просто возможность безнаказанно совершать поступки, за которые нормальные люди испытывали бы чувство стыда. А еще я узнал, что люди, выросшие в клетке, на самом деле не хотят свободы. Они захотят удобств в этой клетке, захотят, чтобы и другие люди были взаперти… Им не свобода нужна, а просто удобная клетка. Постимперский синдром – страшная вещь. О нем многие писали, я же хочу написать о другом: о том, что нельзя убежать туда, откуда мы уже давно ушли. Судьба ведет того, кто хочет, и влачит того, кто не хочет. Реставрация Советского Союза невозможна, какой бы привлекательной эта история ни выглядела. Однако то, что я вижу сейчас, – печально. Мы начинаем разрушаться изнутри. У нас уже сейчас масса проблем, о которых мы не хотим знать, а что нас ждет впереди – одному Богу известно. Однако вместо работы по реальному преодолению трудностей, выпавших на долю нашей страны, мы тратим свою энергию на реставрацию мифов, которые однажды уже стоили нашей стране ее целостности.