Не откладывая на завтра…

История, которая может случиться с каждым

Не секрет, что Дагестан в настоящее время является одним из самых проблемных субъектов Российской Федерации. Кризисом охвачены практически все области его жизнедеятельности: сектор управления, экономика, национальные отношения, социальная сфера и т.д.

Багаудин Узунаев

Определение «депрессивный регион», прочно закрепившееся за ним, в самой мягкой форме выражает отношение федерального центра к происходящему здесь. Но есть и более жесткие позиции, например, требование части российского истеблишмента отделить Кавказ от России: пусть, мол, варится в своем соку…

Уклонился от закята

Понятно, что такие настроения порождаются в связи с необъявленной войной, которая идет сегодня в Дагестане, отбрасывая свои кровавые сполохи и на собственно российские города и территории. Но здесь, у нас, дыхание этой войны ощущается гораздо сильнее, а ее проявления имеют разные обличья. Эта история раскрывает некоторые стороны одного из таких проявлений.

Имеются в виду попытки (все более настойчивые) салафитского подполья взять под свой контроль все более-менее заметные субъекты малого и среднего бизнеса. Цель этих попыток очевидна – пополнение своего военного бюджета. Что касается средств, то с недавних пор, как бы идя в ногу со временем, подполье стало использовать технические новинки и Интернет. Это т.н. «флэшки», «флэшковые послания» к владельцам фирм или предприятий средней руки с предложением передать на нужды подполья определенную сумму денег. Подлинные масштабы распространения этого «экономического» феномена нам неизвестны. Судя по некоторым косвенным признакам, можно предположить, что подобные – «флэшковые» – атаки испытали многие мелкие и средние предприниматели Дагестана. Но отказаться от такого предложения «воинов ислама», а тем более предать случившееся огласке решаются лишь единицы.

Поэтому, увидев в Интернете ролик, где раскрывается именно такая ситуация, причем с пугающей откровенностью и прямотой (называются имена и суммы, предъявляются обвинения и выносится приговор…), ваш автор, конечно же, не мог остаться равнодушным к этому инциденту. Тем более что был наслышан как о самой фирме, попавшей под прицел «джамаатского» подполья, так и о ее хозяевах. Речь идет о компании по продаже комплектующих для изготовления мебели «Дизайн-Сервис», хорошо известной как в столице Дагестана, так и за ее пределами.

Так вот, из видео-обращения амира шамилькалинского (махачкалинского) сектора Имарат Кавказ Арсланали Камбулатова я узнал, что хозяева этой фирмы, отец (Пайзутдин) и сын (Марат) Асельдеровы, подвергаются серьезной опасности: им грозит наказание со стороны салафитского сообщества, которое обвиняет их в уклонении от закята. А это, как трактует амир, является очень крупным преступлением…

Не с того спросили

В двух словах о записи с выступлением амира шамилькалинского (махачкалинского) джамаата Арсланали Камбулатова. Начав с общих рассуждений о закяте, его формах и размерах, он переходит к наказаниям за уклонение от него. И разъясняет, что если добровольный закят определен шариатом в 2,5 % от стоимости имущества мусульманина, то с «уклонистов» в виде штрафа можно взять все 50 %. Если же тот продолжит упорствовать, станет прятаться, пустится в бега, то при поимке его ожидает смертная казнь; закят обязателен, утверждает амир, особенно для целей джихада, который в настоящее время имеет место в Дагестане со стороны салафитов… После такого предисловия амир переходит к делу Асельдеровых, обвиняет их в отказе исполнить свой долг мусульманина; конкретно обвинения предъявлены младшему Асельдерову – Марату, но в связи с рядом моментов, возникших в ходе развития ситуации (они будут раскрыты ниже), угроза сегодня нависла над всей семьей. Как следует из слов самого амира, те все же давали какие-то средства в мечеть, но он не признает это закятом, а всего лишь садакой, да и та, по его мнению, давалась отнюдь не тем, кому следовало бы: мол, когда идет джихад, помощь в первую очередь надо оказывать тому, кто непосредственно – с оружием в руках – воюет против кяфиров, а не тому, кто просто верует, не вылезает из мечети; только такой закят действителен в глазах Всевышнего, заявляет амир, и он может быть засчитан только нами, единственной легитимной властью в Дагестане, воюющей с властью кяфиров-самозванцев…

Комментируя этот отрывок речи амира, Пайзутдин Асельдеров пояснил: «Во-первых, непонятно, почему «джамаатские» предъявляют финансовые требования к моему сыну?! Это мой бизнес, моя фирма, мое имущество. Он всего лишь временно управляет им с моего разрешения. Право распоряжаться всем этим добром имею только я. Насчет закята… В светском государстве закят – это долг мусульманина, выполнение которого возложено на него самого. Тут недопустимо принуждение. И размер закята тоже определяет он сам. Так что притязания этих людей я рассматриваю как попытки взять на себя функции Всевышнего, что является кощунством. Наконец, какая была необходимость присылать нам флешки? Я доступен для всех. Много раз ко мне приходили разъяренные люди, враги с намерением убить меня, а уходили они моими друзьями. Неужели я, верующий человек, не проявил бы гостеприимства в отношении своих единоверцев?! Что мешало этим людям придти ко мне и в личном разговоре изложить свои пожелания? Нет, они изначально избрали способ, который для меня неприемлем, потому что я не терплю принуждения».

Чья власть легитимней

Есть в речи амира еще ряд важных заявлений. Главное – это его утверждение, что единственной легитимной властью в Дагестане является власть салафитов. А те, кто сидят на площади – самозванцы. Смелое заявление! Но пусть на него реагируют те, кого это непосредственно касается. Мы, рядовые граждане, тоже не в восторге от «площадных», а кто из них легитимный – пусть решают сами; далее, он брезгливо называет охранников Марата Асельдерова «метелками в коротких штанах», «трусами, заросшими щетиной» и т.п.; видимо, хочет сказать, что ношение бороды в глазах салафитов еще не является доказательством преданности исламу, а в данной ситуации, когда идет джихад, даже расценивается ими им как подделка под настоящих салафитов; он вынес им предупреждение, что эта маскировка никого не обманет и не спасет их от расправы, ибо настоящие мусульмане во время джихада воюют с кяфирами, а не зарабатывают деньги, охраняя чей бы то ни было бизнес. Пайзутдин пояснил, что среди охранников Марата единственным бородачом был некий Умар Валибагандов, который впоследствии действительно куда-то исчез. Пайзутдин слышал от самого Валибагандова, что ему шли угрозы, причем с двух сторон: как от салафитов, так и от силовиков, поэтому упоминание амира об этом человеке он расценивает как желание перевести стрелки с настоящих виновников на Асельдеровых… Если, конечно, тот пропал, а не прячется где-нибудь дома или в лесу…

Из слов амира также следует, что Марат будто бы пытался уклониться от выполнения «флешковой» просьбы салафитов, более того, хотел завлечь джамаатских в засаду, сдать их «ментам»… Все это вместе взятое, как объявил, завершая свою речь, амир, и явилось основанием для вынесения ему приговора; работникам его фирмы амир предлагает уйти с работы, потому что они могут стать случайными жертвами наказания, предусмотренного для их шефа…

Никто, однако, не ушел из фирмы. Кроме одного парня, да и тот после разъяснительной беседы шефа вернулся назад. Приговор, как заявил амир, рано или поздно будет приведен в исполнение, если не ими, то другими «братьями», которым он предлагает хорошенько запомнить облик Марата и в нужный час отыскать его и сделать свое дело. И тут становится понятен смысл видневшейся в углу кадра во все время его выступления фотографии Марата.

Итак, Марат Асельдеров приговорен. Ему вменяются серьезные обвинения: уклонение от уплаты закята и, что особенно преступно в глазах амира, его обращение в правоохранительные органы, к силовикам, что он расценивает как пособничество кяфирам. А его попытка завлечь джамаатских в засаду и расправиться с ними совместно с полицейскими, т. е. с заклятыми врагами салафитов, в их глазах – шаг непростительный. И если первое – уклонение от закята – они еще могли бы простить, после погашения долга, конечно, то второе – пособничество с кяфирами – прощению не подлежит…

Он шел за советом

На самом деле Марат в полицию не обращался, там сами каким-то образом узнали об этой ситуации и стали предлагать ему свои силовые услуги. Марат не соглашается, считая, что они не смогут решить эту проблему, а лишь усугубят положение. Он поступил иначе: обратился к отцу. Теперь тот должен решить: принимать предложение силовиков или нет? Прежде чем пойти на такой шаг, отец делает попытку обойтись без силовиков, поскольку – это его собственные слова – те им ничем не помогут, у них нет для этого ни сил, ни квалификации, ни желания. И тут свои услуги предложил один из охранников Марата, некий Умар Валибагандов (тот самый, который впоследствии куда-то исчез). Он уверяет отца, что у него есть выходы на «лесных», что он сможет их переубедить и опасность будет устранена. Конечно, Асельдеровы согласились на такой вариант, хотя отец, тщательно проанализировав ситуацию, стал подозревать, что Умар-то и навел на его фирму джамаатских. Но это были лишь предположения, а вопрос надо было решать. И он дал свое добро. Умар взялся за дело. Вскоре он сообщил, что все уладил, угрозы больше нет, можно продолжать жить и заниматься бизнесом.

Однако через несколько дней по истечении срока, установленного джамаатскими для передачи им указанной суммы, семья получает новую, вторую флешку, где уже указана втрое большая сумма – 15 млн., в наказание за просрочку. Стало ясно, что Умар Валибагандов вопроса не решил. Более того, отец теперь и не сомневался, чьих рук это дело. Вызвав того, он прямо обвинил его в наводке и потребовал, чтобы он хотя бы помог семье выйти из опасной ситуации. Тот стал отпираться: мол, я тут ни при чем, «лесные» сами мне угрожают… В конце концов, он согласился на вторую попытку договориться с салафитами. Для этого его пришлось за счет фирмы снарядить в Москву, откуда он стал требовать 2,5 млн., без чего якобы проблема не решалась. Отец согласился, но с условием, что в Интернете появится запись того же самого амира, где тот отменит свой приговор и оставит требования дать ему эти миллионы. С этого момента Умар перестал звонить и исчез с горизонта. По-видимому, он рассчитывал обманом вытянуть у Пайзутдина «свои» 2,5 млн. и скрыться. Номер не прошел. Умар исчез. Асельдеровы остались один на один со своей бедой.

Тогда-то, не видя другого выхода, другой возможности защитить себя, отец решается обратиться к силовикам. Да и то, как пояснил сам Пайзутдин, он пошел к ним не за помощью, а за советом: как быть, что предпринять, как действовать в этой ситуации?

Скоротечная забота

А силовики предложили ему силовое решение. «Они, – делится Пайзутдин, – как-то подозрительно живо откликнулись на мою проблему, были непривычно отзывчивы. Окружили меня вниманием, утешали, обещали хороший финал. Организовали охрану. Вели слежку. Оперативно и заинтересованно изучали все обстоятельства. Короче, проявили такой энтузиазм и заботу, что у меня в душе забрезжила надежда… Но это длилось недолго. Постепенно их энтузиазм стал остывать. И вот мне дали понять, что он может угаснуть совсем, если не организовать соответствующую подпитку. Я готов был пойти на это, но при условии, что те, кто угрожает моей семье смертью, будут сами уничтожены. Но силовики мне этого гарантировать не хотели. Может, не могли. Я не знаю… Только и мне не хотелось подпитывать их просто так, без решения моей проблемы. Оплачивать работу, которую должна делаться без моего участия, я не желал. Да и кто пошел бы на такое? И вот, как только они это поняли, у них пропал всякий интерес ко мне. И я был предоставлен сам себе…»

Пока шел этот вялотекущий переговорный процесс, прошел и второй срок дачи закята. К этому времени стало окончательно ясно, что джамаатских на их фирму навел именно Умар. Но он исчез и не появлялся на глаза.

Итак, Асельдеровы просрочили обе даты, назначенные для передачи закята. Они попытались опереться на силовиков. Джамаатские расценили это как вызов себе. К тому же исчезновение Умара Валибагандова они также связывали с деятельностью семьи. Тогда-то и появилась в Интернете запись с выступлением амира шамилькалинского (махачкалинского) сектора Арсланали Камбулатова. Семья восприняла угрозу всерьез и вынуждена была перейти в полуподпольный режим существования.

Однако Асельдеров-отец оказался не из тех, кто будет сидеть и молча ожидать, пока придут расправляться с его сыном. Дети есть у всех, в том числе и у самого амира – их у него трое. Сегодня, после того, как их отец встал на тропу войны с кяфирами, они вместе с матерью живут у ее родителей в Агач-кале. Найти их Пайзутдину не составило труда, тем более что те и не прятались особо. К тому же, как выяснилось, они имеют родственную связь с племянником Пайзутдина. Явившись в дом родителей супруги амира, Пайзутдин предупредил, что если с его сыном что-нибудь случится, то с его стороны последует адекватный ответ. Тут уж, когда земля горит под ногами, не до джентльменских жестов и уступок…

Вот в такой, прямо скажем, тяжелейшей ситуации оказалась семья Асельдровых. Чем она заслужила такое? Никаких серьезных оснований, чтобы над нею разразилась такая беда, вроде бы не было. Но, как говорят, неисповедимы пути Господни…

Под двойным прессом

Я должен сказать, что Асельдеров-отец, с которым я имел несколько встреч и бесед, показался мне человеком очень наблюдательным, с глубоким аналитическим умом. Он из тех, кто семь раз отмерит, прежде чем один раз отрежет. Жесткий. Умеет считать. Иначе в бизнесе не удержаться, не добиться таких успехов. Фирма «Дизайн-Сервис», как уже было сказано, не очень большая, но и не настолько мала, чтобы оставаться незаметной для тех, кто с некоторых пор практически завел параллельное налогообложение в отношении субъектов малого и среднего бизнеса Дагестана. Почему именно этот сегмент дагестанского бизнеса оказался взят на прицел, полагаю, понятно всем: он объективно наименее защищен, в том числе и со стороны государства, что делает его более-менее легкой добычей для всех, кто не прочь поживиться за чужой счет. Не то что «воины ислама» с их жесткими методами воздействия, но и каждый встречный сотрудник Общества защиты прав потребителей, не говоря уже об инспекторах Госторгинспекции, стараются отщипнуть мимоходом от скудного пирога этого самого малого и среднего бизнеса.

Объективно, если посмотреть со стороны, подходы к малому и среднему бизнесу представителей государства и джамаатских мало чем отличаются. Да, у последних более жесткие методы «сбора налогов», от них не отделаешься взяткой. Но они нелегалы и не могут «доить» этих бедолаг системно и регулярно. А государство, вернее, чиновники от имени государства, могут, да и делают это, что не является секретом ни для кого. Отбиться от государства малому и среднему бизнесу и проще, и сложнее: проще в том смысле, что его хищным сборщикам можно бросить из тени кусок, тогда они на время оставят вас в покое. Труднее тем, что они орудуют открыто и в случае необходимости могут подтянуть на помощь силовиков. А с этими справиться не каждому по карману (имея в виду под словом «справиться» откупиться), особенно теперь, когда по инициативе президента России право квалифицировать экономические нарушения может быть полностью передано силовикам. Как прозвучало на недавней пресс-конференции начальника УЭБ и ПК РД полковника Кулиева, силовики ждут не дождутся этой реформы…

Сплочены как никогда

Как видим, случай с семьей Асельдеровых показывает, что следование исламу, исполнение всех пяти его столпов не является гарантией того, что салафиты оставят вас в покое. А ведь эта семья без преувеличения может быть названа богобоязненной: и сам Марат, и его отец Пайзутдин ходят в мечеть, исполняют все, что предписано мусульманину. Все женщины в их доме, где я был, изучая обстоятельства, одеты в длинные неброского цвета платья, их головы покрыты платками. Они молятся и ведут себя в высшей степени скромно и благообразно, как приличествует мусульманкам. Более того, Пайзутдин предписал и всему персоналу своей фирмы по возможности одеваться скромно, быть вежливыми и предупредительными с клиентами и посетителями. И каждый, кто зайдет в его фирму, убедится, что указания шефа для ее персонала не пустой звук. Вроде делали все по религии: платили и закят – отдавали определенную сумму в назначенные сроки в мечеть, а та уже распределяла их подаяние между бедствующими. Да вот, поди, признали их закят недействительным!

Когда на семью свалилась эта проблема, встал вопрос о ее дальнейшем пребывании в Дагестане. После некоторых раздумий Пайзутдин решает оставаться на месте. «Вы все можете ехать туда, куда хотите, – заявил он семье, – но я отсюда не сделаю ни шагу и буду стоять против них до тех пор, пока жив!»

То, что он пришел к такому решению, как мне кажется, связано не только с его личными качествами, но и с его верой, глубокой привязанностью к вечным ценностям религии.

При этом я бы не отнес его к фанатичным мусульманам. Но он пришел к исламу через свой личный опыт, свои личные духовные поиски и переживания. Поэтому для него первична духовная сторона ислама, заложенные в нем стимулы и мотивации, дающие человеку силы быть человеком всегда и везде. Формальная сторона ислама не является для него главной, хотя он и тут следует требованиям этого вероучения, исполняя все предписания: молится, держит уразу, помогает бедным, особенно односельчанам – им он никогда не отказывал в материальной поддержке. Изучает арабский язык, чтобы читать Коран на языке пророка Мухаммеда и глубже понять его смысл. В таком же духе живут и его дети, включая Марата, который, как выяснилось, стал даже несколько опережать отца. Оказывается, скрытно от него он выделял деньги на строительство медресе в Избербаше. Когда отец выразил недовольство этим, сын возразил: разве ты против Аллаха?! «Я не против Аллаха, – ответил Пайзутдин, – я против того, чтобы мой сын распоряжался моим имуществом без моего ведома и согласия! А медресе… медресе надо строить в своем родном селении, а не в Избербаше».

Такой у них в свое время случился «богословский» спор.

Узнав, что Марат ежемесячно выделяет деньги для одной из махачкалинских мечетей, отец снова упрекнул его, требуя, чтобы он согласовывал с ним такого рода действия, напомнил ему, что закят, садака, просто подаяние должны попадать в руки наиболее бедных, наиболее нуждающихся людей.

Но все эти разногласия им сегодня, наверное, кажутся не стоящими споров и взаимных упреков. Та беда, которая свалилась на них, несопоставима с обычными, обыденными проблемами. Она и потрясла, и объединила их, особенно с того момент, когда после некоторых колебаний вся семья решила остаться на месте, никуда не переезжать.

Да, им не просто живется сегодня, но, по крайней мере, они вместе – сплочены и готовы к любому повороту судьбы.

Нет мира и в семье амира

В таком же непростом положении находится и семья амира. Я общался с его матерью Джувайрият Магомедовной Камбулатовой. Она – уважаемый в Агач-кале человек, директор школы в прошлом. Сейчас работает завучем. Я был у нее дома вместе с Пайзутдином буквально вчера. Но познакомился еще прошлым летом, в связи задержанием ОМОНом ее второго сына Малика Камбулатова. Это нашумевшая история, о ней много писали. Парня, ехавшего на своей машине домой, остановили, вытащили наружу, обыскали в жесткой форме. «Нашли» пистолет Стечкина со стертым номером. Затем увезли, доставили в ОВД Советского района. Как только об этом узнали в селении, к зданию Республиканской прокуратуры стали стекаться односельчане задержанного. Среди них были его мать Джувайрият, сестра Анав, которая, кстати, случайно оказалась свидетельницей задержания брата. Она не верит в его виновность…

Собравшиеся перекрыли улицу Ярагского и требовали выпустить Малика Камбулатова. В ответ омоновцы пустили в ход свои дубинки и берцы. Били, по рассказам самих митингующих, не разбирая, кто перед ними: мужчины, женщины, дети! Конечно, они легко рассеяли эту горстку, тем более что она в основном состояла из женщин. Но не потому, что мужчины испугались и остались сидеть по домам. Просто женщин в образовательной сфере традиционно больше. Было видно, с каким уважением они относятся к своему бывшему директору и коллеге. Между прочим, они с большой теплотой отзывались и о задержанном накануне Малике Камбулатове, говорили, что он очень смирный и спокойный молодой человек, из таких, про кого говорят: мухи не обидит… Его задержали из-за брата, Арсланали Камбулатова, того самого амира шамилькалинского (махачкалинского) сектора Имарат Кавказ. Обвиняли в тайных контактах с братом: мол, помогает ему, поддерживает его… Женщины решительно отрицали эти обвинения, говоря, что Малик живет своей жизнью, вполне мирной и достойной, а ОМОНу – ему лишь бы схватить кого-нибудь и повесить на него все свои висяки и фальсификации… Кстати, он все еще находится в СИЗО. Суд по его делу состоится 20 января. Семья очень надеется на благополучный исход.

Джувайрият Камбулатова встретила нас тепло. Накрыла стол. Была откровенна с нами. Она не оправдывала сына-амира, очень сожалела, что он встал на такой путь. «Я уже много раз доводила до него разными путями, что он неправ. Что из-за него пострадал его брат – он вообще может оказаться в тюрьме. Семья не знает покоя – чуть ли не через день к нам приходят с проверкой правоохранители. Я просила его оставить это дело, вернуться домой, к семье… Но он не слушается. Он уже взрослый человек и сам принимает решения. А я… что я могу?! Только молюсь за него, прошу Аллаха, чтобы он вернул его мне, жене, детям. Ведь у него трое детей! А вы знаете, как трудно их в наше время растить, даже полные семьи с трудом справляются, не говоря о семьях, где нет отца… Я считаю так: в том, что случилось с моим сыном, виновато общество!»

Такая невеселая получилась беседа.

Выход – в сплочении!

Что делать этим людям? К кому обратиться? На кого опереться? Тяжелые вопросы… Но я бы не спешил объявить Асельдеровых обреченными, брошенными на произвол судьбы. Да, у нас коррумпированное, равнодушное к своим гражданам государство. Оно озабочено лишь своей безопасностью, своими доходами. Но у нас еще есть общество, люди, которые ходят по земле и добросовестно трудятся, хотя труд сегодня занятие непочетное и малооплачиваемое. Они понимают, по крайней мере, должны понимать, что та беда, которая сегодня свалилась на семью Асельдеровых, может завтра постучаться в их двери. И разве не был прав американский классик (Хэмингуэй), когда писал: «Не спрашивай, по ком звонит колокол… Может быть он звонит по тебе…»

Я не знаю, чем может помочь этой семье общество, что оно может сделать для обеспечения его безопасности. Может быть, просто подать голос, крикнуть этим людям: мол, да, мы услышали про вашу беду, мы сочувствуем вам и придем к вам на помощь, как только вы нас попросите об этом…

В связи с тем, что наше государство такое, какое оно есть, обществу надо самому защищать себя от угроз, в том числе и той, которая описана выше. А это можно сделать, только сплотившись, только встав плечом к плечу. И лучше с этим делом не откладывать…

 

Подпись под фото: Мать Арсланали Камбулатова – Джувайрият – обсуждает с Пайзутдином Асельдеровым сложившуюся ситуацию