Улицы

Мы очень подвижный народ. Нас легко подвигнуть на какие-то новые для нас дела. В целом мы легко перенесли в начале двадцатого века отлучение от шариата, начали строить новую жизнь. Потом, с развалом советской идеологии, легко вернулись к шариату, теперь по-новому, с салафитских позиций, опять же легко занимаемся ревизией того же шариата.

Теймур Абдуллаев

Мой текст совсем о другом. Сегодня, солнечным декабрьским утром, мы разговорились с приятелем о нашем городе. Много плохого можно наковырять по этой теме. Наш любимый город, покинутый большинством старожилов, все равно остается для меня любимым. Я живу в нем с осени 1969 года. Я старый консерватор и не знаю слов любви, но все-таки мне хочется проявлять свою любовь к чему-то постоянному, незыблемому. Британцы – любители традиций и люди, умеющие их хранить. Когда одна моя знакомая сказала мне, что парламент Британии начал работу в 1265 году, я был ошарашен. Я не жду ничего подобного от своей малой родины, но, подумайте: 800 лет традиции не меняли! Спикер парламента 800 лет назад решил сидеть на мешке с шерстью шотландских ягнят, и с тех пор эту традицию не меняли. Не то у нас.

Мы с моим приятелем стояли тем декабрьским солнечным утречком на улице Аскерханова. «Какое было название, ты только подумай, – улица Мира», – сказал он. Конечно, хирург Аскерханов спас немало жизней, вылечил тех, кто уже был готов к встрече со Всевышним, его имя достойно быть увековеченным на одной из улиц нашего города, если уж так хотят его родственники. Но! Улица Мира, по которой узнают наш Четвертый поселок, должна была сохранить свое название. Мне так кажется.

Этот мой приятель, человек намного моложе меня, говорил о том, что такие названия, как улица Мира, улица Виноградная, улица Морская, должны быть увековечены в картографии нашего города. Я еще помню времена, когда улица Гагарина была единой. Потом появился кусок, названный улицей Азиза Алиева, потом еще кусок – Энгельса. Эта улица была единой еще в те времена, когда по нашим дорогам ходили икарусы синего цвета с двумя дверями.

Я сам с трудом привыкаю к новым названиям. Улица Кирова в моей памяти осталась Дербентской, а Калинина (сейчас Шамиля) – Дагестанской. И имя достойного во всех отношениях человека, финансиста и мецената, оказавшего помощь немалому количеству людей, Гамидова, до сих пор не вяжется в моей голове с улицей Дербентской.

Мы спешим жить. Те из нас, которые достигли финансового или административного успеха, пытаются закрепить его, в том числе и переименованием улиц нашего города. Это нескромно. Где гарантия, что те, которые считались недругами вашего же отца, не наберут со временем достаточно денег, чтобы выкупить имя улицы этого человека? В итоге – опять переименовывание, необходимость запоминать новое название. Спортивные залы, названные по имени людей, далеких от спорта, но их спонсирующих, тоже не очень оправданное явление. Я с детства знаю спортзал им. Али Алиева, великого человека, пятикратного чемпиона мира, человека, поднявшего этот вид спорта и сделавшего его нашим национальным видом. Это я понимаю и поддерживаю.

У нас в Махачкале появилось много новых названий. Я бы приветствовал этот процесс, если бы новые названия соответствовали новым улицам. Улиц у нас и так появилось немало. Но зачем старые переименовывать? Ярагского, Акушинского, Коркмасова? Всех этих людей я не знаю, узнавать их мне поздновато, не нужно. Они были, вероятно, достойнейшими людьми, но мне от моего города надо, кроме всего прочего, знать, как проехать туда или сюда. Вот и все!

У нас есть улицы, названные в честь людей, про которых я тоже ничего не знаю, но это – история нашего города. Улицы Ермошкина, Леваневского, Котрова, Маркова. Я не знаю биографии ни одного из них. Но по этим названиям старожилы узнают свой город. Навсегда запомнил, как на одной из свадеб, которые раньше играли во дворах, музыканты пели: «Улица, улица, улица родная, Ермошкина улица моя». Это перефразированные строчки из песен о Мясоедовской улице в Одессе. Разве можно такое вычеркивать из нашей жизни? Вспомните британцев!