Вы полагаете, что это будет очередной обвинительный текст в адрес Саида Амирова? Вовсе нет. Все, что можно написать по этому поводу, уже написано. На самом деле это никакой не обвинительный текст. Это просто констатация факта. Но улика эта, скорее всего, не столько для Саида Амирова, сколько для нас, дагестанцев, как для народа. Ничто не происходило в безвоздушном пространстве – все произошло с молчаливого согласия большинства граждан. Именно согласия. Когда люди не согласны, они не молчат, а озвучивают свое мнение.

Заур Газиев

Глас таксиста – глас Божий!

Когда приходится задерживаться на работе, иногда беру такси. Бывает, что таксист везет тебя молча, а бывает, что человека прорывает, он начинает высказывать без фильтров все, что у него накипело. Я одновременно и боюсь таких разговоров, и понимаю, что человеку надо высказаться, выплеснуть то, что на душе, а со случайным человеком делиться всегда легче. С другой стороны, ты узнаешь то, что на самом деле думают люди. Иногда они меня злят, иногда мне их жалко, иногда просто хочется сесть рядом и заплакать, потому что изменить ничего невозможно. Потому что нищета – она не снаружи, она, как правило, внутри. Самый главный вопрос: «У нас что-нибудь изменится? Получится у Абдулатипова то, что он хочет сделать?» Дальше (сценарий почти всегда повторяется) человек начинает рассказывать, какие у нас все коррумпированные и продажные, как надоел этот бег по кругу, как ничего не меняется десятилетиями и т.д.

Я все понимаю, моя участь, кстати, работа тоже, – слушать и молчать…

Вот и в последний раз… Опять тот же вопрос: «А у Абдулатипова что-нибудь получится?» Тут я уже не выдержал. «Конечно, получится! Как раз изобрели устройство, которое изменяет массовое сознание людей! Представляешь, – говорю я таксисту, – человек неправильно припарковался, так что, никому больше не пройти, не проехать, и тут Абдулатипов нажимает на кнопку, человеку в мозг идет импульс, после которого ему становится стыдно быть такой свиньей, он сразу же перепарковывается! К примеру, ты не включил поворотники, и тут Абдулатипов опять жмет на кнопку, и твоя рука сама тянется включить поворотник… И так во всем! Люди перестают кидать мусор, обманывать, начинают быть вежливыми и просят прощения друг у друга! И все благодаря устройству, которое в руках у дагестанского президента!» В этот момент таксист понимает мой сарказм и озадаченно смотрит на меня. «Ты бы вперед смотрел, на дорогу, у меня есть еще планы на эту жизнь!» – говорю ему я. Мы едем по разбитым дорогам, уворачиваемся от встречных машин, нервничаем на светофоре, но все же едем.

Продолжая разговор, я его спрашиваю о том, когда он в последний раз ходил на выборы. Таксист удивленно спрашивает: «Какие выборы? А зачем на них ходить?! Все и так без нас решат. Там все продано!» Потом я осведомляюсь: видит ли он связь между его участием в жизни государства и тем, как может измениться его жизнь? Я спрашиваю его о том, как он отнесется к тому, если Дагестаном будет править диктатор с правом смертной казни. Спрашиваю о том, готов ли он давать своим детям образование, как много он готов вкладывать в них. Или же будет потом покупать оценки, ЕГЭ, сессии, дипломы? Вообще, что он готов сделать для того, чтобы его жизнь изменилась? К примеру, готов ли он выучить английский язык или пойти на какой-нибудь тренинг или семинар, чтобы получить новые знания и изменить свою жизнь? И тут нам обоим становится ясно, что говорим-то мы на разных языках! По его представлению, порядок – это как в Советском Союзе: бесплатные квартиры, копеечная колбаса, бесплатные путевки в санаторий. Ему не нужна свобода, его не приучили быть хозяином своей жизни. Ему нужно вместе с толпой побежать куда-то и получить это без труда. У него во всем виноваты американцы и евреи. Он готов работать, он даже готов думать. Но большой вопрос: куда могут привести мысли того, чей мозг не заполнен хотя бы минимумом знаний, кто не ориентируется в категориях добро-зло, законно-незаконно. Как сказал Сенека, «кораблю, который не знает, куда плыть, не может быть попутного ветра». Я вижу, как этот человек и такие, как он, полностью дезориентированы в пространстве. Они уже не бегут такими массами к салафитам – инстинкт самомохранения срабатывает четко. Но какой-то другой идеи им тоже не предложили. Газет он не читает, книг – тем более. И в этой ситуации я думаю о том, что мы, телевизионщики, сильно недорабатываем, потому что единственное, кого слышат эти люди, – это телевидение. Мы поворачиваем, и человек неожиданно говорит мне, что он хочет, чтобы все было по справедливости… Времени спрашивать, что он вкладывает в это понятие, уже не было. Я расплачиваюсь, выхожу из машины и захожу в дом с мыслью, которая, в общем-то, меня радует: человека не устраивает это скотское состояние нашего общества…

Город грехов

С другой стороны, его восприятие действительности вполне закономерно, учитывая, что он целыми днями ездит по Махачкале и видит ее в том кошмарном состоянии, в котором она пребывает. Среда формирует нравы, как и бытие определяет сознание. Здесь вполне можно свихнуться на почве полного отсутствия логики!

Человек видит этот сюрреализм в архитектуре, видит, как сужаются дороги, как дома и автостоянки строятся прямо на КОРе, как отрезаются зеленые зоны, как никакие законы не могут остановить тех, кто выкупил их на оживленных перекрестках. С другой стороны, если у тебя есть деньги и тебе предлагают явно некрасивую сделку, почему у тебя не проснулась совесть? Нельзя красть у людей дорогу и воду! Это грех! Это знают с самых древних времен. Угол Калинина и Агасиева в приличном государстве, на мой взгляд, расстрельный список. И те, кто продавал участки вдоль перекрестка, и те, кто покупал, – чем они отличаются друг от друга?! И таких перекрестков по Махачкале много! Одни спасали наворованные деньги, вкладывая их в земельные участки, другие бессовестно продавали то, что принадлежит народу!

И вообще, после вертолета в Махачкалу должен был приехать бульдозер и начать сносить то, что построено с нарушением противопожарных и сейсмических норм.

Глядя на сегодняшнее состояние градостроения в Махачкале, нисколько не сомневаюсь в необходимости архитектурного конкурса. Но, как мне кажется, еще более необходимо парламентское расследование по поводу этих незаконных строений! Интересно, по какой цене эти участки земли были официально проданы, куда потом эти деньги делись? Полагаю, это была бы реальная работа по наведению порядка. И не нужно бояться срока давности. Если мы уже вошли в новые правила, хорошо бы, чтобы они, эти правила, были озвучены. Махачкала – это не чья-то вотчина, это город, который должен принадлежать горожанам, а не тем, кому дано тихо продавать куски городской земли!

Другая проблема города – это перекрытые улицы. Я понимаю, почему перекрыта площадь имени Ленина. Конечно, это очень неудобно для автолюбителей, но мы помним тот самоподрыв, когда кишки на деревьях висели! Но в остальных-то случаях зачем перекрывать улицы? Самое странное, что это происходит у домов некоторых высоких чиновников. Мало того, что скупают по полквартала, дело доходит до того, что их охрана не позволяет парковаться на улице у их заборов. Тротуар вроде бы им не принадлежит, но парковаться там нельзя! А потом эти люди будут разглагольствовать о справедливости, законности, о защите прав дагестанцев. Для начала шлагбаумы убрали бы со своих улиц! Практически классикой жанра стал дом бывшего начальника ГОВД в районе Восточного рынка, который перегородил движение и поставил у своего дома знак, создавший автомобилистам такую кучу неудобств, что проклятия водителей в его адрес до сих пор висят в воздухе рядом с его домом. История с перекрытыми улицами в районе РОВД – это что-то совершенно невнятное. Если они сами себя не могут защитить, не обнося свои здания заборами и дзотами, как им доверять безопасность граждан!

Искусство превыше всего…

В нашей недавней истории есть один случай, когда проектировать порт в Махачкале пригласили итальянских архитекторов. Что произошло с их трудами, никто не знает. Но известно то, что в конечном итоге в порту появились огромные железные баки, закрывшие удивительный по своей красоте вид на море, открывающийся с железнодорожного вокзала. У нас очень трудно пускает корни все красивое и благородное. Красивое и благородное предпочитает уехать из Дагестана прочь…

Конкурс на лучший архитектурный проект в нашем случае – это попытка как-то собрать человека, который попал в тяжелую аварию, чтобы потом ему можно было бы жить среди людей. Но, с другой стороны, как расширить улицу 26 Бакинских комиссаров, не пустив вдоль нее бульдозеры? Как быть с этим ужасом в Семендере или районом частной застройки вдоль шоссе, которое ведет в аэропорт? Конкурсантам еще предстоит пережить культурный шок по поводу того, что они увидели в Махачкале, не говоря уже о том, чтобы все это привести в какой-то божеский вид. В общем, Бог в помощь этим конкурсантам – работа у них нелегкая.

В мире много примеров, когда правители оставляли свой след в истории, воздвигая великолепные архитектурные сооружения. Почти всегда это были просвещенные правители, понимающие, что след в истории – это лучшее наследство для их детей. То, что во главе Махачкалы был мэр, который этого не понимал вообще, – вина не только его одного, но и тех, кто терпел его во власти; это вина горожан, которые раз от раза просирали выборы, когда САДа можно было с позором прогнать из города. Но это, по большому счету, никому не было нужно. Вот и видим город, который за пятнадцать лет превратился в улику для тех, кто занимался умиротворением САДа, и для тех, кто вел себя подобно овцам…

Подпись под фото: Глядя на сегодняшнее состояние градостроения в Махачкале, нет сомнений в необходимости архитектурного конкурса

Вы полагаете, что это будет очередной обвинительный текст в адрес Саида Амирова? Вовсе нет. Все, что можно написать по этому поводу, уже написано. На самом деле это никакой не обвинительный текст. Это просто констатация факта. Но улика эта, скорее всего, не столько для Саида Амирова, сколько для нас, дагестанцев, как для народа. Ничто не происходило в безвоздушном пространстве – все произошло с молчаливого согласия большинства граждан. Именно согласия. Когда люди не согласны, они не молчат, а озвучивают свое мнение.

Заур Газиев

Глас таксиста – глас Божий!

Когда приходится задерживаться на работе, иногда беру такси. Бывает, что таксист везет тебя молча, а бывает, что человека прорывает, он начинает высказывать без фильтров все, что у него накипело. Я одновременно и боюсь таких разговоров, и понимаю, что человеку надо высказаться, выплеснуть то, что на душе, а со случайным человеком делиться всегда легче. С другой стороны, ты узнаешь то, что на самом деле думают люди. Иногда они меня злят, иногда мне их жалко, иногда просто хочется сесть рядом и заплакать, потому что изменить ничего невозможно. Потому что нищета – она не снаружи, она, как правило, внутри. Самый главный вопрос: «У нас что-нибудь изменится? Получится у Абдулатипова то, что он хочет сделать?» Дальше (сценарий почти всегда повторяется) человек начинает рассказывать, какие у нас все коррумпированные и продажные, как надоел этот бег по кругу, как ничего не меняется десятилетиями и т.д.

Я все понимаю, моя участь, кстати, работа тоже, – слушать и молчать…

Вот и в последний раз… Опять тот же вопрос: «А у Абдулатипова что-нибудь получится?» Тут я уже не выдержал. «Конечно, получится! Как раз изобрели устройство, которое изменяет массовое сознание людей! Представляешь, – говорю я таксисту, – человек неправильно припарковался, так что, никому больше не пройти, не проехать, и тут Абдулатипов нажимает на кнопку, человеку в мозг идет импульс, после которого ему становится стыдно быть такой свиньей, он сразу же перепарковывается! К примеру, ты не включил поворотники, и тут Абдулатипов опять жмет на кнопку, и твоя рука сама тянется включить поворотник… И так во всем! Люди перестают кидать мусор, обманывать, начинают быть вежливыми и просят прощения друг у друга! И все благодаря устройству, которое в руках у дагестанского президента!» В этот момент таксист понимает мой сарказм и озадаченно смотрит на меня. «Ты бы вперед смотрел, на дорогу, у меня есть еще планы на эту жизнь!» – говорю ему я. Мы едем по разбитым дорогам, уворачиваемся от встречных машин, нервничаем на светофоре, но все же едем.

Продолжая разговор, я его спрашиваю о том, когда он в последний раз ходил на выборы. Таксист удивленно спрашивает: «Какие выборы? А зачем на них ходить?! Все и так без нас решат. Там все продано!» Потом я осведомляюсь: видит ли он связь между его участием в жизни государства и тем, как может измениться его жизнь? Я спрашиваю его о том, как он отнесется к тому, если Дагестаном будет править диктатор с правом смертной казни. Спрашиваю о том, готов ли он давать своим детям образование, как много он готов вкладывать в них. Или же будет потом покупать оценки, ЕГЭ, сессии, дипломы? Вообще, что он готов сделать для того, чтобы его жизнь изменилась? К примеру, готов ли он выучить английский язык или пойти на какой-нибудь тренинг или семинар, чтобы получить новые знания и изменить свою жизнь? И тут нам обоим становится ясно, что говорим-то мы на разных языках! По его представлению, порядок – это как в Советском Союзе: бесплатные квартиры, копеечная колбаса, бесплатные путевки в санаторий. Ему не нужна свобода, его не приучили быть хозяином своей жизни. Ему нужно вместе с толпой побежать куда-то и получить это без труда. У него во всем виноваты американцы и евреи. Он готов работать, он даже готов думать. Но большой вопрос: куда могут привести мысли того, чей мозг не заполнен хотя бы минимумом знаний, кто не ориентируется в категориях добро-зло, законно-незаконно. Как сказал Сенека, «кораблю, который не знает, куда плыть, не может быть попутного ветра». Я вижу, как этот человек и такие, как он, полностью дезориентированы в пространстве. Они уже не бегут такими массами к салафитам – инстинкт самомохранения срабатывает четко. Но какой-то другой идеи им тоже не предложили. Газет он не читает, книг – тем более. И в этой ситуации я думаю о том, что мы, телевизионщики, сильно недорабатываем, потому что единственное, кого слышат эти люди, – это телевидение. Мы поворачиваем, и человек неожиданно говорит мне, что он хочет, чтобы все было по справедливости… Времени спрашивать, что он вкладывает в это понятие, уже не было. Я расплачиваюсь, выхожу из машины и захожу в дом с мыслью, которая, в общем-то, меня радует: человека не устраивает это скотское состояние нашего общества…

Город грехов

С другой стороны, его восприятие действительности вполне закономерно, учитывая, что он целыми днями ездит по Махачкале и видит ее в том кошмарном состоянии, в котором она пребывает. Среда формирует нравы, как и бытие определяет сознание. Здесь вполне можно свихнуться на почве полного отсутствия логики!

Человек видит этот сюрреализм в архитектуре, видит, как сужаются дороги, как дома и автостоянки строятся прямо на КОРе, как отрезаются зеленые зоны, как никакие законы не могут остановить тех, кто выкупил их на оживленных перекрестках. С другой стороны, если у тебя есть деньги и тебе предлагают явно некрасивую сделку, почему у тебя не проснулась совесть? Нельзя красть у людей дорогу и воду! Это грех! Это знают с самых древних времен. Угол Калинина и Агасиева в приличном государстве, на мой взгляд, расстрельный список. И те, кто продавал участки вдоль перекрестка, и те, кто покупал, – чем они отличаются друг от друга?! И таких перекрестков по Махачкале много! Одни спасали наворованные деньги, вкладывая их в земельные участки, другие бессовестно продавали то, что принадлежит народу!

И вообще, после вертолета в Махачкалу должен был приехать бульдозер и начать сносить то, что построено с нарушением противопожарных и сейсмических норм.

Глядя на сегодняшнее состояние градостроения в Махачкале, нисколько не сомневаюсь в необходимости архитектурного конкурса. Но, как мне кажется, еще более необходимо парламентское расследование по поводу этих незаконных строений! Интересно, по какой цене эти участки земли были официально проданы, куда потом эти деньги делись? Полагаю, это была бы реальная работа по наведению порядка. И не нужно бояться срока давности. Если мы уже вошли в новые правила, хорошо бы, чтобы они, эти правила, были озвучены. Махачкала – это не чья-то вотчина, это город, который должен принадлежать горожанам, а не тем, кому дано тихо продавать куски городской земли!

Другая проблема города – это перекрытые улицы. Я понимаю, почему перекрыта площадь имени Ленина. Конечно, это очень неудобно для автолюбителей, но мы помним тот самоподрыв, когда кишки на деревьях висели! Но в остальных-то случаях зачем перекрывать улицы? Самое странное, что это происходит у домов некоторых высоких чиновников. Мало того, что скупают по полквартала, дело доходит до того, что их охрана не позволяет парковаться на улице у их заборов. Тротуар вроде бы им не принадлежит, но парковаться там нельзя! А потом эти люди будут разглагольствовать о справедливости, законности, о защите прав дагестанцев. Для начала шлагбаумы убрали бы со своих улиц! Практически классикой жанра стал дом бывшего начальника ГОВД в районе Восточного рынка, который перегородил движение и поставил у своего дома знак, создавший автомобилистам такую кучу неудобств, что проклятия водителей в его адрес до сих пор висят в воздухе рядом с его домом. История с перекрытыми улицами в районе РОВД – это что-то совершенно невнятное. Если они сами себя не могут защитить, не обнося свои здания заборами и дзотами, как им доверять безопасность граждан!

Искусство превыше всего…

В нашей недавней истории есть один случай, когда проектировать порт в Махачкале пригласили итальянских архитекторов. Что произошло с их трудами, никто не знает. Но известно то, что в конечном итоге в порту появились огромные железные баки, закрывшие удивительный по своей красоте вид на море, открывающийся с железнодорожного вокзала. У нас очень трудно пускает корни все красивое и благородное. Красивое и благородное предпочитает уехать из Дагестана прочь…

Конкурс на лучший архитектурный проект в нашем случае – это попытка как-то собрать человека, который попал в тяжелую аварию, чтобы потом ему можно было бы жить среди людей. Но, с другой стороны, как расширить улицу 26 Бакинских комиссаров, не пустив вдоль нее бульдозеры? Как быть с этим ужасом в Семендере или районом частной застройки вдоль шоссе, которое ведет в аэропорт? Конкурсантам еще предстоит пережить культурный шок по поводу того, что они увидели в Махачкале, не говоря уже о том, чтобы все это привести в какой-то божеский вид. В общем, Бог в помощь этим конкурсантам – работа у них нелегкая.

В мире много примеров, когда правители оставляли свой след в истории, воздвигая великолепные архитектурные сооружения. Почти всегда это были просвещенные правители, понимающие, что след в истории – это лучшее наследство для их детей. То, что во главе Махачкалы был мэр, который этого не понимал вообще, – вина не только его одного, но и тех, кто терпел его во власти; это вина горожан, которые раз от раза просирали выборы, когда САДа можно было с позором прогнать из города. Но это, по большому счету, никому не было нужно. Вот и видим город, который за пятнадцать лет превратился в улику для тех, кто занимался умиротворением САДа, и для тех, кто вел себя подобно овцам…

Подпись под фото: Глядя на сегодняшнее состояние градостроения в Махачкале, нет сомнений в необходимости архитектурного конкурса