Ксенофобия

Ксенофобия – это страх или ненависть к чужому. Люди подвержены ей по причинам национальным, религиозным или социальным. Любой человек подвержен ей, абсолютно любой. Моя ксенофобия, например, направлена только на ксенофобов. Правда, формы ужаса или ненависти она у меня не достигает. Только легкая неприязнь и недоумение.

Теймур Абдуллаев

БЕЛЫЙ РАСИЗМ

Не секрет, что это явление существует в обществе, особенно в полиэтническом или полирасовом. У нас-то чернокожих днем с огнем раньше не найти было. И то ухитрялись мои однокашники называть их черными, обезьянами и т.д. (дело происходило в другом городе). Один однокурсник, литовец, зашел как-то в комнату, где находился отнюдь не чернокожий кубинец, а наш соотечественник, ненец, по-моему, и говорит ему: «Женя – манки-манки, бандар-логи». И частенько его так поддразнивал. Не понимал я этого!

А этого маленького ненца в газетах сейчас называют Евгением Вэрьевичем, и полтрубы газовой в его регионе, Ямало-Ненецком АО, сейчас находится под его контролем и служит его народу, а заодно и всем остальным нашим народам. Только спасибо ему за этот газ никто не спешит сказать.

Есть у меня в Интернете любимые авторы, которых я люблю читать. Один из них – британец Тони Парсонс. Он автор многочисленных колонок и нескольких автобиографических романов. На днях попалась на глаза его колонка под названием «Сколько их еще понаедет?» Я давно считаю его воспитанным и культурным человеком, джентльменом в полном смысле этого слова. Не избежал страха перед чужаками даже и такой, разумно мыслящий человек. То ли его попросили отписаться на эту тему, то ли это действительно его мысли. В этом случае он много потерял в моих глазах. Там он пишет, что сантехники, зубные врачи, почтальоны зачастую являются гастарбайтерами, мигрантами. Он согласно кивает головой тому факту, что иммигрантский труд дешевле обходится. Ладно, у нас в Москве лужковщина много лет платила меньше за равный труд чужакам, фактически подтверждая этим факт их рабского положения. Но когда британец, консерватор, в целом развитый интеллектуально журналист соглашается с узакониванием рабства, то это кажется неприятным. В отношении таких взглядов я ксенофоб, эти взгляды чужды для меня. Вот слова господина Парсонса : «Однако с мая 2004 из Евросоюза в Британию приехало полтора миллиона человек – и больше половины из них осталось. Когда же переполнится коробочка? Когда можно будет твердо сказать «хватит»? Когда лопнут наши школы, больницы, дома и биржи труда? В результате того, что политические партии стесняются честно обсуждать проблему иммиграции, Британия проспала тектонический сдвиг в своей коре. Так больше не может продолжаться. Мы хотим жить в щедром социальном государстве, о котором мечтали деды и родители. Мы не хотим думать о неограниченной иммиграции. В реальности мы не можем себе позволить ни то, ни другое. Десять лет назад наши лидеры открыли границы под ложным предлогом, что Британия – это неиссякаемый источник жилья, медицинских услуг, школ и рабочих мест. Пора покончить с враньем». Главное в этом абзаце – фраза о том, что так больше не может продолжаться. «Мы хотим жить в щедром социальном государстве, о котором мечтали деды и родители. Мы не хотим думать о неограниченной иммиграции…», – вся его статья написана скользким, «политкорректным» языком, чтобы, не дай бог, не обвинили в расизме. Некто, прочитав этот текст, скажет мне: «Ну что ты так на него взъелся? Написал и написал, может, он так думает?» Повторяю, я считал его образованным и здравомыслящим человеком, а то, что я процитировал, не имеет отношения ни к образованию, ни к здравому смыслу, ни даже к так любимым всеми демократами словам текста Женевской конвенции, принявшей Декларацию прав человека.

НЕМНОГО ИСТОРИИ

Подкину немного истории для ясности. Викторианский период в истории Англии – 1837 – 1901 гг. – можно считать одним из самых значимых и важных. Несмотря на значительную протяженность во времени, эту эпоху нельзя представлять себе как что-то однородное, поскольку она характеризуется быстрыми переменами во многих сферах человеческой жизни. Это были технологические, демографические сдвиги, изменение мировосприятия людей, изменения в политической и социальной системах. Британская империя именно в это время достигла наибольшего прогресса. Не будем вспоминать очень уж давние времена: оккупировали когда-то Шотландию – ладно, воевали с Ирландией – ладно. Посмотрим на Викторианскую эпоху. В эти 63 года Британия вела 40 войн. Одна на материке – Крымская война, 39 – на подступах к Суэцкому транзиту, в поддержку своих торговцев по всему миру. 39 войн с туземцами, стоящими на несравненно более низком технологическом уровне. Это – как детей беззащитных дубиной избивать. Войны в Индии, Афганистане, Китае (опиумная война 1842 года и оккупация Гонконга), «драка за Африку», войны в Новом свете (Ямайка). Богатство и мощь Британской империи зиждутся на костях и крови ограбленных народов почти целой планеты. Только японцы, по-моему, избежали попасть в колониальное рабство к британцам.

Не лучше англичан вели себя и другие европейцы. В Северной Африке говорят на французском языке, в Южной – на английском, в Центральной – на португальском. Догадайтесь, почему так. Есть даже такое понятие, как Латинская Америка, там говорят на испанском и португальском языках. За каким-то дьяволом белые завоеватели везли через половину планеты черных рабов, погубив большинство из них еще в пути. Сотни и сотни миллионов рабов пострадали в свое время от развитых империй, монаршеств и республик.

Говорят, что сейчас в Западной Европе около 4,1 % иммигрантов из общего числа населения. Что же, господа, поздравляю! Время платить по счетам. Давайте уж отвечать требованиям Декларации прав человека. Все люди равны и имеют право жить, где пожелают. Вы построили щедрое, богатое и справедливое государство на наших костях. Теперь мы тоже к вам хотим, не потому, что у вас климат лучше (ну вас с вашими туманами), а потому что вы живете стабильней. Ида Харитоновна, мать моего друга детства, сказала как-то: «Тимур, родина там, где тебе хорошо». Дальше она рассказала, что, хотя и родилась на Украине, лучшие годы ее жизни связаны с Дагестаном. Единственное, чего она опасалась, – то, что мы находились в какой-то кавказской мышеловке. Так оно и было: через два года после этого разговора случилась российско-чеченская война, взятие Грозного и вся эта трагедия.

ЧЕРНЫЙ РАСИЗМ

О существовании такого понятия я не знал первые лет тридцать своей жизни. Когда-то, лет двадцать назад, услышал передачу по радио, где чернокожая телеведущая объяснила, что черный расизм основан на том, что черные мужчины не смогли защитить своих женщин и детей от белых колонизаторов. Это дело уже прошлое, и смыть этот позор невозможно никак. В США этой проблемой озаботились лет сорок назад и, видимо, продвинулись в определенном смысле. Они стали давать возможность цветному населению играть в игры «белых», по их правилам… и при этом выигрывать.

Так появились чернокожие адвокаты, такие же богатые и успешные, как их белые коллеги, так появились чернокожие доктора медицины, работающие на равных с белыми в лучших клиниках и за такую же (!) зарплату. В государственных учреждениях США тех лет были квоты на должностные вакансии, к примеру, для пуэрториканцев. В Европе до таких мер еще не дошли, но они вынуждены будут придти к таким же действиям в отношении мигрантов. Эти люди, добравшиеся правдами и неправдами до вожделенного материка, имеют на него такое же право, как и его старожилы. И надо пытаться бороться с черным расизмом всеми гуманными средствами, потому что он в стократ опасней расизма белого. И имеет под собой право. Черный расизм – это расизм когда-то обиженных народов. Господам вроде Тони Парсонса придется потесниться на своей скамье, ибо пришедшие – право имеют. И белым правительствам придется дышать на мигрантов осторожнее, давать их детям образование, всячески ассимилируя их в старые европейские общины, и следить за ними. Следить, потому что сегодняшние мигранты могут быть опасными своими террористическими идеями.

ДАГЕСТАНСКИЙ РАСИЗМ

Выдохните глубже, я пошутил. Такого понятия нет и быть не может, да, надеюсь, и не возникнет. В Кавказской войне 19-го века наши предки своих женщин сумели защитить, земли, как были нашими, таковыми и остались, даже прибавили себе Прикаспийскую низменность и ногайские земли. Веру свою сохранили, языки свои сохранили, уклад жизни держали почти патриархальный до 1940-х годов. Тот выбор, поворот к современной жизни, что происходит сейчас, мы сделали по собственной воле, не под штыками чужих солдат. Расизма в Дагестане, как я уже сказал, нет. Но есть яркая, агрессивная ксенофобия, лежащая в русле религиозных противоречий. Вот чем надо заниматься безотлагательно.

И.В. Сталин давно бы пригласил по четверке стариков с каждой стороны и спросил бы, где они хотят поселить тех, а где – других: в Биробиджане или на Ямале? Думаю, вопрос был бы решен. Но, конечно, в наши дни так поступать нельзя. Поэтому идите в народ! Те, кто должен заниматься нашим спокойствием, работайте! Я раньше думал, что спецслужбы – это невидимый, всезнающий и могучий инструмент. С годами я с удивлением замечаю, что это, во-первых, ничего не знающий, во-вторых, не могучий, в-третьих, наверное, даже и не инструмент, а пародия на него. У тех же англичан или американцев он в лучшем, чем у нас, состоянии. Мое пребывание в социальных сетях показывает, насколько наши спецслужбы проморгали очень важный вектор одного из процессов, протекающих во внутренних пластах нашего общества. Обратите внимание, ведь никто не озвучивает причины, по которым в толерантном, по сути, Дагестане люди вдруг с остервенением начинают убивать друг друга. Недавно прочитал о вопиющем случае массовой драки возле одной из городских мечетей между представителями двух течений.

Люди, опомнитесь! Мир, что ли, сошел с ума? Когда на православных поминках мы слышим пьяные разговоры и тому подобные вещи, многие из нас злорадствуют. Посмотрите на себя, мусульмане! Массовая драка! Что скажут о вас и вашей религии после таких эксцессов другие? Что ислам – религия мира и покорности? Вынужден вас разочаровать: скажут другое. И это уже, как говорится, другая история. Но о этом в других текстах.