11677183571

Это был спокойный и добрый к нам год. Путин еще любил дагестанцев, до Манежки было очень и очень далеко. Спиртное в магазинах в Махачкале продавалось без оглядки. Вопроса о преемнике и поиске меньшего зла в Дагестане не возникало. Госсовет считался единственной приемлемой для Дагестана формой правления. Еще не начались эксперименты с единым государственным экзаменом, когда для поступления в вуз достаточно было аттестата зрелости и определенной суммы в зависимости от престижности вуза. Что касается знаний, то достаточно было уметь писать и суметь переписать то, что дадут на экзаменах. Ошибки при переписке не были страшны, их исправляли уже сами экзаменаторы.

Саид Ниналалов

Как-то в июле ко мне в офис зашел Алибег, молодой мастер из большого разветвленного рода Куртаевых, основная специализация которых с начала XX века – производство филигранных изделий и работы с эмалью. Вообще, по России известны пять основных родов Куртаевых: русские, татарские, осетинские, чеченские и дагестанские. Есть две версии происхождения кубачинского рода Курта: от слова курта «лиса», указывающего на природную хитрость семьи, и от слова гурда «волчок», обозначающего фамильное клеймо на клинках.

Алибег, если и отличался хитростью, ее никак не проявлял, скорее всего, он происходил от рода Гурда. Он работал начальником экспериментального цеха Кубачинского художественного комбината и бывал на ювелирных выставках в Москве и учебных семинарах в Санкт-Петербурге, где искал новые идеи, направления, стили и узоры. Он заразился идеей совместить в своих работах гравировку с финифтью (миниатюры из расписной эмали), выпиловку с гильошированием. Именно Алибег запустил в производство изделия с позолотой без черневого рисунка и со вставками перегородчатой эмали, которые вызвали интерес у покупателей и в Дагестане, и в магазинах крупных городов России.

— Поступать хочу, учиться, – сказал Алибег после взаимных приветствий.

— Очень хорошая идея. Куда планируешь? – подтвердил я свое неизменное мнение, что учиться надо всегда. На столе непременно должна быть книга, связанная с твоей областью деятельности. Нельзя отставать от жизни, надо видеть и знать, что меняется в мире. Если ты не учишься в каком-нибудь учебном заведении, то ты должен заниматься самостоятельно и всегда быть открытым для новых знаний.

— Хочу на художественный факультет пединститута. Очно, конечно, не получится, возраст не тот, работать надо, а вот заочно отучиться – в самый раз. Нужно учиться живописи, – ответил Алибег.

— Поступать? Я тоже хочу! – вмешался в разговор Володя. Он сидел за компьютером в моем кабинете и что-то искал в Интернете. – Саид, помоги мне поступить, ты же можешь.

***

Володю Полтавченко я знал более 10 лет. Он появился у меня дома еще во времена «Алефа», сопровождаемый своим другом Шамилем, с серебряными сережками, которые нам поставлял года два. Потом он производил комплекты из золота, затем работал дилером – возил продукцию по магазинам Кавминвод с переменным успехом. Володя отличается какой-то суетливостью и легкостью неунывающего характера. После кризиса 1998 года он вновь взялся за производство. У него характерная мятущаяся русская душа, но все метания – вокруг ювелирного бизнеса. Как-то он сказал:

— Что бы ни делал Саид, куда бы он ни поехал, я там вобью в землю колышек и построю свой дом, то есть всегда буду рядом. Однако, как только возникли у меня серьезные проблемы, Володи с колышком и след простыл.

Весной он вернулся из полугодовой поездки в Италию, где обучался в ювелирной школе по бесплатной учебной программе, специально разработанной для стран третьего мира. Направить своих кубачинцев на эту учебу предложила мне моя хорошая знакомая Инна Дольче, вдова итальянского магната, владельца фабрики по производству высокотехнологичного ювелирного оборудования, продуманная до мозга костей эмигрантка из Питера еврейского происхождения. Она поставила в свое время нам вальцы для проката серебра известной итальянской фирмы «Ковалини».

Два месяца я многим предлагал отправить детей на учебу. Бесплатно получить современное ювелирное образование в Италии, законодательнице мирового ювелирного искусства, представлялось мне очень интересным.

— Нет, там слишком опасно! А вдруг что случится? А кто будет работать, пока он учится? Это же такие убытки! – говорили кубачинцы

Вызвался поехать в Италию Володя, увидевший предложение о поездке на моем рабочем столе и не давший после этого мне возможности отказать ему. На все время учебы Инна Дольче полностью взяла Володю под свое теплое «материнское» крыло. И всю любовь, доселе растрачиваемую на собачку Хильду, она отдавала этому русскому парню.

Спустя годы она жаловалась мне: «Представь себе, Саид, Володя жил у меня полгода и хотя бы раз хоть один цветочек принес!»

Потом Володя щеголял знанием трех итальянских фраз: «бонджорно», «грацие милле» и «триангале аморе». Причем последнюю он использовал во всех случаях, подходящих и не очень. Сложные комбинации углов и треугольников сопровождали его всю «творческую» жизнь.

***

— Учиться – хорошее дело. А ты готов ходить на сессии, сдавать контрольные? Там не просто контрольные, там нужно уметь рисовать, чертить, потом какие-то изделия надо делать – высокохудожественные, не твой ширпотреб! – ответил я.

— Ты во мне сомневаешься? Ширпотреб, говоришь? Я же ювелир высокой квалификации, отучился в самой Италии, любую вещь могу сделать. Но ты прав, учиться я не смогу, времени и терпения не хватит. Нельзя как-нибудь договориться, чтобы они сами там все делали за меня? – завелся Володя.

— Нет ничего невозможного, надо в институте встретиться с нужными людьми, там все и узнаем. Хотя ты зря отказываешься – очень полезно там бывать, встречаться с преподавателями и учениками. Там особый дух искусства, богемы. Эх, если можно было бы, я сам пошел бы учиться, чтобы его почувствовать. Заодно переманил бы к себе талантливых ювелиров.

— Нет, нет, – заныл Володя, – это не для меня, жена загрызет, если слово «богема» услышит.

***

В каждом вузе существовали люди, решавшие вопросы поступления. Во многих этим занимались сами ректоры. Один забирает список абитуриентов с указанием их данных и факультетов, говорит «посмотрим» и отпускает тебя величественным движением руки. Это значит, что можно быть спокойным. Твои протеже будут студентами. И отблагодарить надо будет после того, как они появятся в списках.

Другой ректор берет положенное вперед и забывает о том, что взял. Приходится в разгар вступительных экзаменов ухищряться, чтобы найти его, скрытого от всех клиентов, и напомнить о себе.

А в некоторых вузах были преподаватели или работники, не имевшие высоких должностей, но о них все знали. Негласные дела поступающих были в их руках. После пары звонков я нашел некоего Мурада, с которым договорился увидеться вечером.

Мы встретились за ужином в отдельной кабинке ресторана «Зодиак», где после пары рюмок за шашлыком и недолгого поиска общих друзей и знакомых перешли к делу.

— Мурад, наш Володя хочет учиться заочно. Он закончил политехнический колледж с отличием, потом год учился в политехническом институте, но что-то не срослось. А вообще он уже десять лет как ювелир, для дальнейшего продвижения ему нужен диплом.

— Да, Мурад, только надо сделать так, чтобы я не ходил на занятия, я готов понести дополнительные издержки, но пусть без меня все этот делают, – вмешался Володя.

— Нет ничего невозможного, – повторил расхожую фразу Мурад и назвал сумму.

— Очень хорошо, цена меня устраивает, – сказал Володя.

Через два дня мы вместе заехали к Мураду в институт с нужными деньгами. Он приоткрыл ящик стола и смахнул в него принятый от Володи конверт, как будто бы не особо интересуясь его содержимым.

— Все, Володя, теперь ты студент заочного отделения художественного факультета пединститута. Ни о чем не думай, занимайся своими делами, за тебя тут все сделают…

***

Прошел год. В обычном ритме, в работе, в бесконечных поездках в Кубачи, в Москву, в Питер, во встречах с разными людьми, нужными и ненужными, в проверках – от пожарников до Счетной палаты России. Все было как всегда. Есть такой принцип Парето: все люди используют с пользой для дела 20 % своего рабочего времени, остальные 80 % уходят на посторонние дела и безделье. Из-за бесконечности проверок у меня полезными были около 5 % времени. На работу сил оставалось мало.

Алибег приехал на сессию. Он поступил сам, сдав на комиссию одну из своих работ. И добросовестно рисовал свои курсовые, ходил на лекции и семинары.

Володя зашел в кабинет.

— А, Алибег, салам! Ну как твоя учеба? Все успеваешь? – спросил Володя покровительственным тоном. — Когда пойдешь в институт, узнай-ка там, как моя зачетка, все ли я сдал?

— Хорошо, Володя, все узнаю и расскажу, – улыбнулся Алибег.

***

Володя пришел ко мне поздно вечером домой. Пьяный в дым.

Есть разные категории пьющих людей. За время мучений с зятем я многое узнал о пьянстве. Запойных пьяниц, как наш зять, немного. Стабильно пьющих, как наш бывший бухгалтер – утром трезвый, ночью лыка не вяжет, побольше. Просто пьющим, как Володя, обязательно нужен повод – от Дня космонавтики до Дня пограничника. Изредка выпивающие, как я, попадая в компанию, не всегда могу отказаться от настойчивых предложений выпить. Наконец, непьющие. Это уже исключение их правил. И у каждой категории свое поведение. Кто-то, выпив, начинает все крушить, кто-то вместо гитары берет бутылку и начинает петь, кто-то ищет новых приключений. Володя вспоминает обиды: в таком-то году ты не так на него посмотрел, не то сказал, не то сделал, почему так, объясни! Это может тянуться часами, пока не разругаешься с ним окончательно или насильно не отправишь спать.

— Саид, зачем ты так поступил? – заныл Володя с порога.

— Как поступил, что случилось?

— Нет, скажи, почему у меня все не так?

— Ты объясни, в чем дело?

— Я знаю, ты себе эти деньги забрал!

— Какие деньги? О чем ты? – мое терпение истощалось.

— Алибег сказал, что меня нет в списках студентов.

— Как это нет?! Не может быть, мы же вместе ходили договариваться, деньги ты лично отдал. Это ошибка какая-то! Приди в себя, протрезвей, завтра пойдем и во всем разберемся.

Кое-как выпроводив его, я долго не мог заснуть. Самое неприятное – когда тебя вот так подводят. Поступление в вуз – черный ящик, в который закидываешь деньги: никогда не знаешь результата заранее. А тут, отдав деньги, через год узнать, что человек не поступил, – это вообще какая-то глупость.

***

Мурад встретил нас радушно.

— Как дела? Что у вас нового?

— Какие дела могут быть?! – Володя, с синими от недосыпа глазами и благоухающий смесью духов и перегара, с ходу начал «наезжать». – Какие дела могут быть, если меня нет в списке студентов?!

— Как нет? Что за ерунда? – искренне удивился Мурад. – Сейчас схожу в учебную часть, посмотрю.

Минут через десять Мурад вернулся обескураженный.

— Там вообще никаких данных о тебе нет, как будто ты вообще не поступал, не сдавал вступительных экзаменов, ничего.

— Вот-вот, я поэтому и пришел разбираться! Я же деньги тебе давал. И ты сказал, что я уже студент!

— Погоди-погоди, я вот что думаю, – задумчиво протянул Мурад. – А документы свои ты сдавал в приемную комиссию?

— Какие такие документы? Что ты мне тут отмазки строишь? – окончательно перешел на уличный жаргон Володя.

— Дорогой мой, если ты поступаешь в любое учебное заведение, даже в ПТУ, надо туда сдавать документы: аттестат, медицинскую справку, фотографию, а самое главное – заявление о том, что ты хочешь поступить.

— Нет, о документах я как-то не подумал. Я же писал тебе свои данные. И деньги отдал. И ты сказал, что я уже студент, – забубнил Володя.

Хотелось смеяться, но было как-то неудобно, таким раздосадованным выглядел Володя.

— Саид, ладно, он-то пацан неопытный, а ты чего не подсказал? – спросил улыбающийся Мурад.

— Я же вас свел, и на этом для меня тема закрыта. Мой принцип такой: есть проблема – сведи людей, у которых эта проблема, с теми, кто ее решает, и отойди в сторону. Иначе возникают всякие недомолвки и непонятки.

— А мои деньги? Что я жене скажу! Она же знает, что я учусь! – запричитал Володя.

— Деньги как я тебе сейчас верну? Они ушли по назначению, – и Мурад многозначительно направил палец вверх. – Если хочешь поступить, в этом году принеси уже половину суммы. И, ради бога, сдай документы в приемную комиссию! Решим тебе все на льготных условиях. Как пострадавшему от собственной, – он запнулся, явно подбирая замену слову глупости, – ошибки.

— Нет уж, хватит, отучился! Не судьба мне иметь высшее образование…