4109302901

В наших школьных учебниках по истории было написано, что государство – это инструмент для подавления народных масс. Видимо, эти самые народные массы надо время от времени давить, чтобы порядок в обществе был. В нашей стране исторически так сложилось, что кроме подавления народных масс, государство еще с удовольствием и регулярностью, достойными лучшего применения, обманывало народные массы.

Теймур Абдуллаев

Очень уж далеко в историю заглядывать не будем. Двадцатый век. Дали землю крестьянам, через 15 лет отобрали под предлогом коллективизации. Обещали невиданную личную свободу каждому, на деле с помощью жесточайшего паспортного режима и системы прописки по месту жительства, закрепостили все население по местам их проживания. У сельского населения паспортов на руках не было вплоть до 70-х годов. Устроиться на работу где-нибудь в Москве или Краснодаре, имея в паспорте махачкалинскую прописку, было просто невозможно.

Но самые яркие примеры разводок людей российским государством всегда лежали в сфере мошенничества с личными накоплениями граждан. В 30-е – 40-е годы двадцатого века на многих предприятиях часть зарплаты выдавалась так называемыми облигациями государственного займа. В конце определенных сроков, государство погашало свой долг перед народом, принимая облигации к оплате через сберегательные кассы. Таким образом удавалось маскировать девальвацию рубля и стабилизировать финансовую систему страны. Чтобы подсластить пилюлю этих насильственных займов, облигации участвовали в розыгрышах денежных призов. Некоторые счастливчики что-то выигрывали. После прихода к власти в Кремле Никиты Хрущева и реализации некоторых его реформ, экономику в стране залихорадило. В результате выплату по долгам за облигации заморозили на неопределенный срок. Люди выражали свое возмущение тем, что выбрасывали ставшие ненужными облигации в мусорные ящики, а то и просто на улицу. В те времена особо возмущаться не получалось. В 70-е годы, вспомнив про застарелый должок, государство начало потихоньку расплачиваться с самыми терпеливыми из должников, теми, кто не выбросил свои облигации на помойку. Таких оставалось немного. Из расчета один к десяти (учитывая денежную реформу 1961 года).

Следующий заметный эпизод произошел в 1991 году. Конфискационная денежная реформа, впоследствии названная «Павловской», в честь министра финансов СССР Валентина Павлова. Вечером в пятницу 20 января в программе «Время» объявили, что изымаются из обращения 50-ти и 100-рублевые купюры образца 1961 года. Для обмена их на более мелкие, отвели три дня, два из которых приходились на выходные. Один мой знакомый, услышав про обмен в пятницу вечером, успел проехаться по махачкалинским ресторанам и обменять сбережения своих родителей и самых близких им людей. Фокус в том, что люди, имеющие какую-то наличность, пытались держать ее в самых крупных ассигнациях. Срок обмена был продлен для отдельных групп граждан, моряков дальнего плавания, находящихся в рейсе, например. Мой друг как раз находился в это время в северо-западной Атлантике, в районе промысла. Он сумел помочь кому-то спасти свои накопления. Вот на такие ухищрения людям приходилось идти для спасения своего же добра. В течение трёх суток января граждане могли обменять 50- и 100-рублевые купюры на новые. Обменять можно было только наличными сумму до 1000 руб. В Сбербанке с вклада можно было получить только 500 руб. новыми. Менее чем за две недели до этого события Павлов выступил с заявлением, что никакой денежной реформы не будет. По заявлениям властей, эта мера должна была заморозить нетрудовые доходы, средства спекулянтов, коррупционеров, теневого бизнеса и фальшивые деньги, а в результате сжать денежную массу и остановить инфляцию. Одновременно вклады в Сбербанке были заморожены, а 1 апреля произошло повышение цен по всей стране. Буханка хлеба, всю мою предыдущую жизнь стоившая 25 копеек, в один день подорожала до 72 копеек, в три раза! На замороженные вклады было начислено 40 %, деньги можно было получить наличными только в следующем году, и при этом следовало отказаться от претензий на остальные 60 %. Если у вас было на книжке, к примеру, 10 тыс. рублей, вы могли забрать сразу четыре тысячи и забыть навсегда об оставшихся шести тысячах. Таким образом, было ограблено большинство нашего населения, что, впрочем, не спасло экономику страны. До сих пор никто по этому долгу не ответил (вернее, начинали понемногу отдавать самым старым по возрасту вкладчикам, странная логика). Россия отвечает перед Францией по долгам, сделанным царским правительством, и перед США по ленд-лизу (военным и стратегическим поставкам времен второй мировой войны), но не перед своими гражданами.

В то же время, шоковая терапия привела к гиперинфляции, которая только по итогам 1992 года составила 2600 % и обесценила вклады населения в Сбербанке. Вместо планируемых 20 млрд. рублей, правительство получило от этой операции только 10 млрд. рублей. 2 апреля 1991 года были в 2-4 раза повышены цены на продовольственные товары, транспорт, коммунальные услуги. Произошло падение жизненного уровня населения. Вдобавок ко всему появилась безработица, преступность, рэкет.

Потом наступил период определенного роста экономики, закончившийся в августе 1998 года так называемым дефолтом. Этим термином обозначают любые виды отказа от долговых обязательств (т.е. он является синонимом понятия «банкротство»), но, как правило, его используют более узко, имея в виду отказ центрального правительства или муниципальных властей от своих долгов.

После распада СССР Россия в 1990-е годы почти постоянно испытывала финансовые трудности. Поэтому она остро нуждалась в зарубежных займах, но не могла надежно гарантировать обслуживание долга. Следствием больших внешних и внутренних займов явился огромный госдолг. По данным Центробанка, на момент кризиса резервы ЦБ составляли 24 млрд. долларов, обязательства перед нерезидентами на рынке ГКО/ОФЗ (государственные краткосрочные обязательства/облигации федерального займа) и фондовом рынке – свыше 36 млрд. долларов. Общая сумма платежей государства в пользу нерезидентов приближалась к 10 млрд. долларов в год. Рынок ГКО представлял собой своеобразную финансовую пирамиду, в которую играли всей страной. Она рухнула в одночасье, раздавив многих бизнесменов, а также уничтожив бюджет страны, что обесценило наши деньги примерно в четыре раза по отношению к мировым валютам.

Сегодня в кредитном пространстве Дагестана происходят не очень понятные для меня процессы. Отзыв лицензии у «Экспресс-банка», и другие эксцессы. Такое ощущение, что Сбербанк расчищает для себя пространство, личную поляну, так сказать, на которой он будет уже монополистом. Чем это кончится для рядовых вкладчиков, неизвестно. Не хотелось бы плохого сценария. Устали, ей Богу!