11459517765

Правительство Дагестана перевели в подвешенное состояние

В любой другой стране отставка правительства (досрочное принудительное прекращение его полномочий) рассматривалась бы как очевидный признак политического кризиса. А в условиях Дагестана она выглядит как признак начала преодоления политического кризиса. Ниже мы постараемся подтвердить этот парадоксальный на первый взгляд вывод.

Багаудин Узунаев

Свое решение об издании указа об отставке правительства врио президента Дагестана Рамазан Абдулатипов озвучил 22 июля на расширенном совещании по обсуждению социально-экономического развития республики. Любопытная деталь: сначала местом этого мероприятия была названа Республиканская библиотека, а затем его перенесли в зал заседаний НС РД. Видимо, служба протокола сочла, что формат библиотеки может принизить в глазах общества важность события, и остановились на более солидной парламентской трибуне. Заметим, что кондиционеры в зале заседаний работали в это утро особенно интенсивно: видимо, для того, чтобы члены правительства легче перенесли пренеприятную для них новость…

Гром среди ясного неба

Абдулатипов начал с признания, что за время, истекшее со дня его назначения, он получил достаточно полное представление о состоянии дагестанской экономики, ее секторов, отраслей и участков. Теперь он лучше понимает, что в них происходит и делается. Последовавшее затем заявление о том, что наша республика находится на последнем месте в стране по социально-экономическим показателям, воспринималось как закономерный итог этого состояния. Как говорят в таких случаях, начало было многообещающее. В самом деле, ведь это можно понять так, если говорить без экивоков, что правительство Дагестана работает плохо, без энтузиазма. Но врио пошел еще дальше: по его мнению, прозвучавшему вскоре, оно не работает вообще! Конечно, не в том смысле, что оно прогуливает, не является на работу и т.п. Нет, все эти вторичные признаки деятельности у него есть. Нет первичного! Результатов, не говоря уже о достижениях. И это заявление, признаться, прозвучало как гром среди ясного неба. И вовсе не потому, что мы, простые дагестанцы, не догадывались об этом, а потому, что до сих пор ни один руководитель вслух эту «государственную тайну» не произносил. А Абдулатипов не только произнес, но и вынес на основании своего открытия однозначный вердикт: в отставку!

Что побудило г-на Абдулатипова на столь радикальный шаг? Полагаю, что не желание продемонстрировать всем полноту предоставленных ему Кремлем полномочий. Это мы и так понимаем. Поводом, как нам кажется, явилось другое. Врио предъявил правительственным чинам претензию, которую они, по-видимому, никак не ожидали услышать. Он заявил, что те 10 приоритетных («президентских») направлений социально-экономического развития Дагестана были разработаны вовсе не для галочки. Для их разработки из центра были приглашены специалисты высшего класса. Они трудились с полной отдачей сил. И это не пустые слова: врио, по его словам, лично вникал в каждую строчку их проектов, не раз отсылал на доработку. «Я не хвалюсь, – сказал он, – но все мои замечания и предложения были учтены. Более того, им дана высокая оценка. Специалисты согласились со всем, что было мною предложено или отклонено. Поэтому я считаю, что я свою функцию как бы выполнил». Хочу обратить ваше внимание на слова «как бы». Они здесь появились неспроста. Критические стрелы, пускаемые в врио самыми влиятельными СМИ (мол, многословен, самоуверен, спесив), дали свой результат: он стал более осторожен в оценках (положительных) своих действий. Возможно, что и большая смелость в оценках действий других (конечно, негативных) – результат воздействия этих «критических стрел». Есть два способа воздержаться от раздражения и эмоций: либо не давать повода для негативных оценок своего поведения, либо не реагировать на эти оценки. Как выясняется, врио на данном этапе не использует ни один из этих способов. Он все время дает повод для критиков в стане СМИ своими «лирическими отступлениями» и все время реагирует на их «критические стрелы». Пример? Прямой эфир, в котором довелось участвовать и мне, врио начал с оправданий своей многословности: мол, да, я говорю много, но я говорю то, до чего додумался сам, а не заимствовал у других… Однако сам факт, что мысли, высказываемые нами, принадлежат нам самим, еще не означает, что они обладают ценностью и глубиной. Фраза «экономика должна быть экономной», безусловно, принадлежала самому Брежневу (в отличие от его трилогии «Малая Земля», «Целина», «Возрождение»), но ценность ее представляется мне крайне сомнительной…

Перевернутая пирамида

Итак, врио президента выполнил свою часть работы: призвал «варягов», которые разработали 10 приоритетных направлений развития экономики Дагестана, и преподнес их правительству на «блюдечке с голубой каемочкой». Оставалось только воплотить эти направления в жизнь. Правительство же не ударило пальцем о палец, чтобы сделать это. Но не тут-то было: врио, видя такое отношение, тотчас сделал оргвыводы и распустил это правительство, назвав его недееспособным.

На самом деле, оно вполне дееспособно, но только не в плане общественного служения, а в плане личного обогащения. Поверьте, я знаю то, что говорю. В правительство Дагестана, в его Народное Собрание, другие политические, экономические, финансовые структуры собрались, чтобы не сказать слетелись, самые деятельные люди Дагестана. Его, как говорил покойный Магомед Хачилаев, «генетический фонд». Да вся проблема в том, что генетика наших людей такова, что идея общественного служения среди ее идейного фонда почти полностью отсутствует. Что говорить про Дагестан, если даже во всей России она присутствует лишь в малых, явно недостаточных дозах. «Страна гниет на глазах, – пишет коллега Юлия Латынина, – и это мнение большинства элит. Но они полагают, что сделать все равно ничего нельзя, и к тому же сами питаются продуктами этого распада, не потому что они такие плохие, а потому что так уж устроен деятельный человек: он всегда питается так, как выгодней». А в Дагестане нет даже этого понимания. Да и местные элиты тоже ничего не делают – в плане общественного служения, но не потому, что ничего нельзя сделать, а потому что они смотрят на власть так, как на источник исключительно личного преуспеяния. Кланы, хотя и подразумевают неопределенный круг лиц, – это все тот же коллективный «деятельный человек», чтобы не называть его мафиози или бандитом. Деятельность (активность) этих людей в качестве членов правительства хорошо укладывается в принцип: работать первым долгом на себя, а заодно – на государство. А если так не получается, то только исключительно на себя, подгребая под себя те самые продукты, которые коллега Латынина назвала «продуктами распада». Разве не из-за этих «продуктов» бьются не на жизнь, а на смерть дагестанские кланы?!

Давайте будем честными с собой: у нас во власти сидит «деятельный человек» на «деятельном человеке» и погоняет «деятельным человеком»! И каждый такой «деятельный человек» хотел бы заполнить собой все места во власти, но так как физически это невозможно, то у нас появился институт «людей» «деятельных людей». Сидит себе в кресле народного избранника этакий щуплый и тихий человечек, а попробуй его тронь – тотчас из-за его спины вылезет «деятельный человек» и отобьет у вас охоту (а то и почки!) трогать его человека. Говорят, что все сравнения хромают, но выставить этот «генофонд» на улицу – это все равно что выпустить хищников из клетки

И если г-н Абдулатипов думает, что он найдет на улице хотя бы 100 человек, готовых (осознанно, по личному убеждению) трудиться на общество, а потом, как бы заодно, на себя, то он глубоко заблуждается. Нет таких людей в Дагестане!

Очень хорошо ложатся в контекст этих рассуждений слова депутата ГД от фракции «Справедливая Россия», заслуженного юриста РФ Татьяны Москальковой, сказанные ею по телефону матери Марата Рахметова, погибшего, спасая двух девочек в Звенигороде:

«У нас перевернута пирамида нравственности, признания заслуживают лидеры преступного мира, преступники… вспомните, как были обставлены похороны воров в законе… А о настоящем герое, который ценой собственной жизни спас жизнь детям, мы говорить не спешим, ссылаемся на следствие».

Варяг нам в помощь!

Каков же выход, спросит читатель? Если на смену этому правительству придет правительство с точно такими же замашками, то какой смысл его менять? Где взять таких людей, которые стали бы в первую очередь работать на общество, а уже во вторую – на себя (о людях, готовых посвятить себя целиком общественным интересам, мы и не говорим, в России таковых всегда надо было искать днем с огнем, что уж говорить про Дагестан)?

Мне кажется, ответ на этот вопрос дал сам врио президента. В самом начале я приводил отрывок из его речи, где он рассказал о разработке тех самых «10 президентских направлений социально-экономического развития Дагестана», которые правительство так и оставило втуне. Врио сообщил, что их разработкой занималась команда из Москвы, работой которой он, как мы поняли, остался доволен. Может быть, напрашивается мысль, стоит и к самой реализации этих проектов привлечь людей из центра? Ввести их в правительство, положить хорошие зарплаты… А что делать, если управленческие кадры от обоих доминирующих этносов никак не хотят покинуть стезю «первоначального накопления капитала» и продолжают подгребать и подгребать под себя мощь и богатства Дагестана?

А что? Взять, к примеру, «Анжи»… Разве не «варяги» вывели наш клуб на мировую арену? Разве не они сотворили дагестанское футбольное чудо? Почему же их нельзя использовать на властном поле? Ведь и сам Абдулатипов в какой-мере «варяг». Может, потому в нем и есть эта европейская закваска: работать в первую очередь на общество, только потом – на себя?

 

Подпись под фото: Врио президента предъявил правительству претензию, которую они, никак не ожидали услышать