109578710449

В детстве у меня было две бабушки. Ни один дедушка меня не дождался, ну я и посчитал, что так устроено в жизни: бабушек всегда больше. Одну мою бабушку звали Марзият, другую – Наташа. О бабушке Наташе я и хочу сегодня рассказать.

Теймур Абдуллаев

Так получилось, что растила меня она, а не бабушка Марзият. Сажала на горшок и снимала с него, играла со мной в карты (в дурака, причем страшно мухлевала, и я ее частенько ловил на этом), читала мне сказки и учила грамоте. Родители все время на работе, в садик я категорически отказался ходить, вот и был все время на ее попечении. Моя личная ментальность во многом складывалась из того, что давала мне она. Язык, привычки, воспитание. Наталья Федоровна Фролова была терской казачкой, родом из Кабарды. Родилась в 1896 году в станице Прохладной.

Связно рассказать о человеческой жизни в таком небольшом тексте непросто. Поэтому я излагаю здесь только сухую нарезку моих воспоминаний о ее воспоминаниях. Детство у нее было, что называется, золотым. Станица Прохладная в конце 19 века еще не была городом в современном понимании, но уже не была и селом. Вроде сегодняшнего сельского райцентра или поселка городского типа. Трудностей, подобных тем, которые выпадают на долю сельских детей даже сегодня, маленькой Наташе испытать не пришлось. Были среди ее рассказов истории, подобные тем, которые описывали Эрнест Сетон-Томпсон или Джеральд Даррел. О домашних любимцах, одним из которых был козел по кличке Мишка (он жил во дворе, как домашняя собака, и был таким же смышленым), она рассказывала кучу историй, но на них я отвлекаться не буду. Когда она достигла школьного возраста, родители отдали ее в гимназию, в которой она отучилась 4 года. Когда бабушка рассказывала о своей учебе, в речи ее мелькали такие слова, как попечитель гимназии, преподаватель древнегреческого языка и т.д. Однажды дети из ее класса скинулись и купили своему классному руководителю на день рождения альбом для фотографий. Он был настолько тронут, что отменил в тот день уроки. Наташа запомнила это на всю жизнь. Сейчас мне этот случай вспоминается с умилением. Видно, тогда учителей не баловали подарками. От ее рассказов о прошлом времени впечатление такое, как будто читаешь книги Осеевой, Катаева или Александры Бруштейн. Время – удивительно растяжимая субстанция, если привязывать ее к реальным людям. Бабушка рассказывала, что по соседству у них жила старушка, которая помнила время, когда Наполеон осуществлял свой поход в Россию. С ума сойти! От 2013 до 1812 года я достаю всего через два рукопожатия.

Незадолго перед Германской войной Наташа вышла замуж за моего будущего деда, Андрея Похмельного. Они стали жить в станице Александровской. Эта станица была уже настоящим селом, с приусадебными участками у каждого и прочими атрибутами сельской жизни. Тут она сразу отличилась перед свекровью. Не знакомая с сельским трудом, она один раз выполола вместе с сорняками все, что росло на том участке. Ну не боги горшки обжигают, освоила она со временем и все, что полагалось уметь по хозяйству. Тем временем началась война, дед ушел на фронт. Как они в тылу пережили годы войны, не знаю, но, видимо, все-таки не очень бедствовали. Андрей вернулся с фронта живой и здоровый, весь в орденах и в каком-то порядочном чине. Бабушка рассказывала, что денщик его привез с фронта два сундука с трофеями. Нашему деду это и в голову не пришло, что, впрочем, было в обычаях нашей семьи тогда и сейчас. Жили они небогато, но, должен заметить, были у них конь и лошадь, Богдыхан и Зорька, а также бричка для прогулок. Я так понимаю, что по сегодняшним меркам это все равно что иметь две иномарки. Держать дома отдельно бричку, на которой можно только самим ездить (на которой не привезешь сена или чего-то полезного для хозяйства), было, вероятно, роскошью или понтом. Жена того денщика, тетя Мотя, приезжала как-то в шестидесятые годы погостить к нам в Буйнакск, потом связь оборвалась.

Что же дальше? Дальше начались основные трудности, обычные для смутных времен. Подоспела Февральская революция. В церкви объявили об отречении Николая II. Бабушка рассказывала, что народ рыдал навзрыд: мол, как мы будем без самодержца. Мне это казалось смешным. Я, как и все мои ровесники, с младых ногтей твердо знал, что царь – это плохо, а революция – хорошо. Повторюсь, то, что я рассказываю, – это не один связный рассказ, а множество ее воспоминаний, которые я впитывал в возрасте с четырех лет до десяти. Со временем в народе началась атеистическая пропаганда. С этим моментом связан один характерный эпизод. Одна станичная баба пошила себе платье с разрезами (типа такого, как сейчас носят все женщины) и пошла по станице. Бабушка описывала это платье как совершенно бесстыжее, не знаю, как там было на самом деле. Та глупая баба говорила: раз бога нет, то и стыда нет. Казаки зарубили ее на окраине станицы. Насмерть…

В Гражданскую войну, примерно в 1920 году, дед погиб: где его похоронили, никто из наших так и не узнал. Бабушка осталась одна с грудным ребенком (моей будущей матерью) на руках. Я запомнил еще одну историю, произошедшую в то время. В станице стоял отряд красноармейцев. Какой-то приказ командира станичники отказались выполнять. Не помню, о чем была речь: может, о мобилизации, может, не поставили отряду лошадей или провианта. Командир приказал забрать с каждого десятого двора по одному мужчине и, недолго думая, в близлежащем перелеске распорядился их расстрелять. Несчастных раздели до исподнего белья (тогда носили нижние рубахи и кальсоны вместо трусов). Когда расстрельной команде дали приказ «Огонь», один из казаков развернулся и, будь что будет, маханул в лес. Ему удалось убежать от преследования. Дело было зимой, в кальсонах не разгуляешься. Промучившись пару суток, бедняга пришел в станицу и сдался командиру. Тот проявил милосердие и отпустил его с миром. У меня подобные рассказы в голове не укладывались. Как такое могли творить герои-красноармейцы, о которых я столько книжек прочитал и фильмов насмотрелся? Бабушка, однако, рассказывала этот эпизод без каких-либо обид, относясь к этому так, как к неизбежной данности жестокого времени.

Потом, видимо, ей пришлось хлебнуть немало трудностей с малолетним ребенком на руках. В 1927 году она со своей дочкой и маленькой племянницей, дочерью ее сестры, Анфисы, которая погибла от рук белоказаков, переехала в Буйнакск. Впереди у нее были еще 46 лет жизни, за которые она вырастила обеих девочек и троих детей, которым еще только предстояло родиться у той самой племянницы и которые тоже оказались на ее руках. А еще она помогала вырастить троих детей своей дочери. Меня, моего брата и мою сестру.