54889919171

В древней индийской пословице говорится следующее: « Весь ум всех людей в мире поделен на две части. Одна половина в моей голове, другая поделена между всеми остальными». Мы рано или поздно смиряемся с тем, что не стали самыми физически сильными или самыми богатыми, но никому не хочется уступать интеллектуальное первенство.

Теймур Абдуллаев

Я в этом случае не исключение, и с очень большим скрипом признаю, что тот или иной человек умней меня. Тот, о котором я рассказываю сегодня, умней меня настолько, что в этом даже не стыдно признаваться. В Дагестане не так много экспортных возможностей. Рыбная промышленность (порядком загубленная на сегодня), остатки нефтяной (то же самое), сельскохозяйственная продукция, экспорт изделий народных промыслов, из которых на первом месте можно поставить производство ювелирных изделий, вот и все, что можно от нас вывозить. Меня познакомили с Саидом Ниналаловым в 1994 году. Был в моей жизни пятилетний период, когда я занимался ювелирным ремеслом. В этом занятии немало сложностей, но главная – это сбыт произведенного тобой. Недаром недавно Рамазан Абдулатипов говорил о необходимости поддержки таких редких и ценных для мировой культуры промыслов, одним из которых является кубачинский. Тогда-то меня и направили к Саиду. Он был владельцем одной из первых в Дагестане частных фирм, занимавшихся ювелиркой. В то время ему не было и 30 лет, за спиной у него было два оконченных факультета в разных вузах, и степень кандидата физико-математических наук. Меня удивил высокий темп его речи. Обычно, если человек говорит быстро и по делу, значит, он и думает быстро. Ко мне, как к мастеру у него была единственная просьба: чтобы я побольше изделий приносил. Мечта для мастера такой оптовик! Каждый раз, приходя к нему, меня удивляло, что он помнит, сколько денег должен мне, (а ведь таких как я у него было очень немало) – держал в голове, оказывается. Годы сотрудничества с его фирмой были самыми спокойными и стабильными в материальном отношении годами моей жизни. Любой из нескольких сотен, а может и тысяч (кто знает?) мастеров, работавших на него, могут сказать то же самое. То есть, сотни и сотни семей смогли пережить эти невероятные 90-е без волнений и забот.

Масштабы деятельности были невероятны. Мне говорили, что почти в любом ювелирном магазине России можно было бы найти витрину с изделиями под логотипом «Алеф» (так называлась его фирма). В ювелирном магазине «Коралл» в Новосибирске из-за давки в очереди за товаром фирмы «Алеф» однажды даже витрины разбили, пришлось вызывать наряд милиции. Я лично, нашел совершенно случайно серьги своего производства аж в калининградском магазинчике. То, что это мои серьги я узнал по цвету припоя. Саид занялся бизнесом на уровне невиданном у нас до сих пор. Одна его фирма стимулировала производство целой ювелирной отрасли нашей республики. Вскоре его назначили директором кубачинского художественного комбината (КХК), кроме всего прочего явлющегося общемировым культурным явлением.

Казалось бы, прочитаешь вышесказанное и только и скажешь, что счастливчик, любимец удачи, причем заслуженной. Но в нашей стране не все так просто. Бизнес в крупных масштабах у нас является прерогативой людей хищной породы. Таковым наш персонаж не был. В конце 1996 года его «раздела» практически догола налоговая полиция (был у нас такой орган, если помните) во главе с отчаянно завидующим ему одноклассником. Кризис 1998 года поставил его бизнес вновь под удар. Стоимость сырья и его обязательства перед поставщиками увеличились вчетверо, в то время как магазины, продав в том «черном» августе 1998 года всю продукцию фирмы, расплачивались годами. За три года он рассчитался с поставщиками в долларах. За это время при поддержке и участии Рамазана Абдулатипова был разработан проект Постановления Правительства России по прямой поддержке Кубачинского художественного комбината. В поисках помощи Саид встречался и с Председателем Государственной думы Геннадием Селезневым, и с министром топлива и энергетики Сергеем Калюжным, и лично вручал саблю Президенту России Владимиру Путину. Валентина Матвиенко, Сергей Миронов, Сергей Степашин, Евгений Примаков – все обещали поддержку. Объездил всю страну – от приисков Магаданской области до Ленинградского экономического форума. Был даже в Казахстане, где огромный по всем мировым масштабам Джезказганский медеплавильный комбинат пообещал дать драгоценные металлы, которые у них являются побочным выходом, в качестве давальческого сырья.

Как только Саид защитил в Москве первый проект по защите кубачинского промысла, в один черный день у него похитили брата с целью получения выкупа. В городе ходили слухи о названной поистине астрономической сумме. Эпопея с его освобождением длилась один год и одиннадцать месяцев. Такие дела любят тишину, поэтому никто, кроме непосредственных участников не знает реальных деталей. Это еще не все. На КХК начались наезды в виде разнообразнейших проверок от всех возможных ведомств. Как обычно, хищники почувствовали запах свежей крови, каждый хотел поживиться на халяву. В конце концов, дело кончилось увольнением с поста КХК в угоду Муху Алиеву, который потребовал поставить на живое место другого человека, и возбуждением против Саида уголовного дела с обвинением в растрате. Далее – суд, еще суд, вторичный пересмотр в Верховном суде республики и замена условного срока на действительный. Итог – 3,5 года лишения свободы. Приговор вступил в действие в прошлом апреле. В настоящее время Саид Ниналалов отбыл один год, осталось сидеть 2,5 года. Кто и что здесь потерял? Однозначно, многое потерял сам Саид, но есть и другие пострадавшие. Все те мастера, которые работали исключительно через его фирму, и их семьи. КХК потерял руководителя, у которого не было проблем со сбытом продукции. В целом, ювелирная отрасль Дагестана, конечно же, потеряла годы, которые не оценишь в одних только деньгах. Такая вот печальная легенда сегодня. В заключение я обязан сказать, что все перипетии не сломили Саида, даже перед помещением в места лишения свободы он пробивал проекты строительства ювелирной фабрики в Махачкале и создания ювелирного кластера в Дагестане.