8724331592

Реальная экономика отличается от того предмета, что мы называем идеальной экономикой. Но у меня такое чувство, что в вузах усердно изучают не реальную экономику, а её идеальный прототип.

Теймур Абдуллаев

Классическая экономическая теория, построенная на том, что люди всегда действуют, руководствуясь разумом, что в целом рынки и институты обладают способностью к здоровой саморегуляции, восстановлению гомеостаза — ошибочна. Если неверные представления об экономическом и финансовом мироздании перевернули в 2008 году вверх дном даже сверхрациональный Уолл-стрит, то можно себе представить, какие разрушения они произвели в других финансовых и производственных структурах, где также работают подверженные ошибкам, но не столь сильные в логике люди. Мировой экономический кризис пошатнул устои классической экономической теории, перечеркнув две основополагающие идеи, согласно которым люди обычно принимают рациональные решения, а невидимая рука рынка, если что, восстанавливает нарушенное вдруг равновесие.

В настоящее время развивается поведенческая экономика (она же бихевиористическая, она же этологическая). Поведенческая экономика исходит из того, что люди — существа иррациональные и их поступками чаще всего руководят бессознательные импульсы. Эта молодая наука предлагает совершенно иначе смотреть на то, как работают экономические механизмы, которые осуществляются всеми нами.

Не знаю, проводили ли руководители Эппл эксперименты в духе поведенческой экономики, прежде чем выпустить на рынок айфоны по цене 600 долларов, а потом уценить до 400 долларов, но они точно поняли важную особенность человеческого поведения. «Впечатав» в сознание покупателей цену 600 долларов, Эппл сумела заставить их думать, что айфоны за 400 долларов — выгодная покупка. Подобный фокус проделал Генри Форд в начале двадцатого века с ценой на автомобиль «Форд-Т», сделав эту модель для того времени самой массовой в мире — стоимость была уменьшена более чем в два раза.

Иррациональность человеческого мышления в полной мере проявляется в Дагестане наших дней. Видимо, дагестанцы особенно легко поддаются внушению в области повседневных отношений. Мы зачастую предстаем существами, неспособными принимать разумные решения. Первый постулат какономики декларировал покупку плохих товаров за плохую (маленькую) цену. Но на этом дело не останавливается. Мы покупаем плохие товары и услуги за хорошую (большую) цену.

Наша иррациональность в данном случае исходит из элементарного стадного инстинкта. Мы платим 90 тысяч рублей, снимая на несколько часов банкетный зал для того, чтобы провести там свадьбу на 500 персон, когда женим своих детей. Мы почему-то покупаем жигулевские приоры, которые просто не могут быть качественными и надежными автомобилями, предпочитая их каким-нибудь корейским одноклассникам. Мы соглашаемся с тем, что обычная квартира в Махачкале имеет право стоить 100 тысяч долларов — невероятная сумма для большинства наших жителей. А ведь за эту сумму некоторые покупают жилье в странах «золотого миллиарда» — Франции или Германии. Квартиры в Льеже, Потсдаме и Махачкале стоят примерно одинаково. Абсурд! Мы согласны с тем, что, снимая квартиру, можно платить 18 тысяч рублей в месяц, и при этом миримся с тем, что наши зарплаты составляют 5 — 15 тысяч рублей, о пенсиях я уж и не говорю. Те же айпады стоят в США в два раза меньше, чем в Дагестане. Если бы шла речь об импорте винограда, арбузов или помидоров, продуктов капризных и скоропортящихся, можно было бы согласиться с двукратным увеличением цены. Но импорт компьютерного железа, а его один контейнер можно запихнуть немереное количество (не бояться, что товар задохнется, сгниет и испортится), пахнет абсурдом и преступным сговором, которым должны заниматься федеральные антимонопольные службы.

Рациональная экономика оперирует вопросами спроса и предложения, количеством денежной массы на относительно изолированном пространстве, качеством работы и стоимостью труда, затраченного на производство этой работы, услуг и товаров. Какономика же почему-то допускает пренебрежение всем этим. Если бы существование какономики было ложной предпосылкой, то подобные явления просто не возникали бы в нашей жизни, но иррациональность наших мотивов в экономической сфере действительно делают капиталистическую экономику хаотичной и подверженной кризисам и спадам.

Поведенческая экономика, предмет изучения которой — человеческий фактор в финансовой сфере, пытается понять скрытые мотивы и пружины, руководящие населением и позволяющие само существование какономики. Для диагноза любой болезни надо собрать анамнез — совокупность симптомов, клинику, и только потом назначать лечение. Это вам скажет любой медик. Но в отличие от медицины для лечения общества от какономики нужны объединенные усилия множества сил. Это и общественное мнение, и коррекция того же стадного инстинкта, и правильная монетарная политика, и даже агитационная работа среди населения. То, что необъяснимо с точки зрения логики, не должно присутствовать в нашей жизни (в идеале). И, пожалуй, с этим стоит бороться.