12299626113

Умалат Насрутдинов о частной собственности на землю

Умалат Насрутдинов в представлении не нуждается. Это хозяйственник, управленец с большим стажем. Можно сказать, что вся его жизнь была связана с сельским хозяйством, с землей, с вопросами поддержания ее плодородия и урожайности… Вершиной его хозяйственно-политической карьеры стала должность министра сельского хозяйства Дагестана (2002 — 2006).

На экономической повестке дня республики сегодня принятие закона о частной собственности на землю. Позиция его сторонников хорошо известна: перейдя в частные руки, земля, наконец, заработает в полную силу, с невиданной до сих пор отдачей. Даст нашей экономике тысячи рабочих мест, завалит рынок продуктами сельского хозяйства, станет локомотивом рывка, прорыва в новую экономическую реальность…

Но есть на этот счет и другие мнения. Сегодня мы даем слово Умалату Насрутдинову.

— Умалат Ильмитдинович, не будет преувеличением сказать, что вся ваша жизнь связана с землей, с сельским хозяйством, с селом…

— Да, это правда. Я считаю себя человеком от земли… Это можно сказать в целом о нашей семье, начиная с моего отца. Село, сельское хозяйство я знаю не понаслышке: приходилось и чабановать, и на комбайне трудиться, и на откормочной ферме скот выращивать… Я могу сказать, что знаю сельское хозяйство изнутри, понимаю его потребности и проблемы.

— Значит, мы обратились по адресу… Прежде чем задать вопрос о вашем отношении к закону о частной собственности на землю, хотел спросить вот о чем. Раньше, в вашу бытность министром сельского хозяйства, вопрос о приватизации земли, о переводе ее в частную собственность поднимался кем-нибудь? Или он стал актуален лишь в последнее время?

— Когда я был министром, этот вопрос не поднимался. Но чуть раньше, в 1993 году, когда я еще был депутатом Народного Собрания Дагестана, у нас в республике был проведен референдум по данной теме… Народ тогда однозначно высказался против приватизации земли в Дагестане, и вопрос этот был отложен на 49 лет.

— А в связи с чем этот вопрос поднимался в тот период? На то были какие-то экономические причины? Или просто в связи с переходом на рыночные отношения?

— Тогда в России был принят закон о земле, об обороте земель сельхозназначения, которые предусматривали право на частную собственность на землю. Но утверждение этого права на местах было оставлено на усмотрение самих регионов. Но, как я сказал, Дагестан тогда не пошел на это — наш народ проголосовал против частной собственности на землю.

— А почему, как вы думаете?

— Во-первых, на то есть исторические причины. В Дагестане в конце 19 начале 20 века, после т.н. великих реформ 60-х годов, преобладало общинное землевладение. Потом, при Советской власти, утвердилось землепользование примерно такого же типа. Земля оставалась государственной, но передавалась хозяйствам на вечное пользование. Акцент был сделан не форме собственности земли, а на эффективности ее использования.

— И какова была эта эффективность?

— Очень высока! Ни одного гектара невспаханной земли, как это мы видим сегодня, тогда не было. Вся земля работала и работала эффективно — без всякой частной собственности!

— Что же, выходит, надо вернуться к прошлому? Ведь сторонники частной собственности на землю говорят: только передав землю в частные руки, можно добиться эффективного землепользования…

— По-моему, они ошибаются. Время для перевода земли в частную собственность в Дагестане еще не пришло.

— Причины?

— Про общинные традиции я уже сказал. Вторая причина — у нас не работают законы. Т.е. ты можешь приобрести землю, но в ситуации, когда у тебя ее силой начнут отбирать, как это случилось со мной и с некоторыми другими, закон тебя не защитит. Третья причина — земля в Дагестане сегодня и так фактически в частной собственности, только что не оформлена официально. В большинстве хозяйств, как на равнине, так и в горах, крестьянам розданы земельные паи. Многие их продали: кто из-за нужды, кто-то из-за того, что не имели средств их обработать. Ведь мало иметь землю, ее еще надо обработать, а для этого нужны современная техника, удобрения, оросительные системы, так как у нас природно-климатические условия, в отличие от, например, Краснодарского края или Ставрополья, не самые благоприятные. Понятно, что мелкому собственнику земли все эти расходы не по плечу.

— Какие именно расходы нужны для этого?

— Нужен трактор — хороший, современный… А он стоит свыше миллиона рублей. Кто станет, владея пятью гектарами земли, покупать такой трактор?! На нем можно вспахать и засеять от 300 до 500 гектаров! Затем — уход, уборка… Для этого нужны сельхозмашины, комбайн, который стоит еще дороже. Это российский, а импортный — в разы дороже! Затем ГСМ. Сегодня хорошая солярка стоит 25-27 рублей за литр. А зальешь плохую — испортишь топливный аппарат. Вот почему у нас столько заброшенных земель, вот почему крестьяне продают свои паи, а в лучшем случае косят на них сено.

— Но ведь землю продавать нельзя…

— Нельзя… Она дается в вечное пользование с правом передачи по наследству. Но ее продают — окольными способами, используя разные ухищрения…

— А те, кто скупает эти паи, разве они не могут эффективно использовать их, вложившись в эту технику, ГСМ и удобрения?

— Могут, но не вкладывают. Потому что они купили эти паи не для того, чтобы на них работать, а ради вложения капиталов, на всякий случай. Такой собственник использует эти гектары как латифундист, т.е. просто сдает ее в аренду — «арбузникам», барановодам и т.п., берет с них арендную плату, тысяч 10 за один гектар. Он не поднимает сельское хозяйство сейчас и потом, когда получит ее в частную собственность, не будет это делать.

— Почему вы так уверены в этом? А вдруг, почувствовав себя настоящим хозяином этой земли, он начнет вкладывать в нее деньги и решать те задачи, которые сторонники введения частной собственности на землю связывают с этой реформой?

— А кто им мешает сейчас решать эти задачи?

— Вы сами говорите, что закон в Дагестане не работает, что могут отнять землю, и тогда… плакали их денежки.

— Это в отношении нас с тобой закон не работает, это у нас с тобой могут отнять и отправить куда подальше. А у них никто не отнимет…

— Допустим. А как быть с вопросом займов в солидных международных кредитных организациях? Вы же знаете, что крупный кредит на сельскохозяйственные проекты может получить только собственник земли? Арендатору такой кредит не дадут.

— А я вам хочу напомнить, что у нас, в России, есть закон, запрещающий продавать землю иностранцам. Теперь представьте, что вы под залог российской земли возьмете у иностранного банка кредит, а потом не сможете его погасить. И что? Отдадите залог иностранцу? А почему не взять те же самые кредиты под государственные гарантии? Убедите государство, что ваш проект перспективный, надежный — и оно даст вам такие гарантии. А более надежной гарантии, чем государственная, в мире не существует.

Я вообще думаю, что закон о частной собственности на землю сыграет на руку тем самым латифундистам, дав им возможность скупить паи, которые еще остаются у крестьян…

— А что, игра стоит свеч? Т.е. в руках у крестьян еще остается много земли?

— Да, несмотря на то, что многие продали свои паи, у крестьян остаются еще значительные куски земельной собственности.

— Хорошо. А что предлагаете вы? Как поступить с землей: передать частникам нельзя, потому что это возврат к средневековью, крестьяне обрабатывать ее не могут — по бедности. Что же делать? Как Дагестану поднять сельское хозяйство, как избавиться от заброшенных земель, как взрастить эффективных собственников?

— Я считаю, что это задача непростая, но вполне решаемая. Причем без введения столь рискованной меры, как частная собственность на землю. Надо повысить налог на землю. Я уже приводил цифру арендной платы за гектар, который латифундист сдает в аренду, — 10 тысяч рублей. А знаете, сколько он сам платит государству в виде налога на землю? 100 рублей! Этот налог надо существенно повысить.

— А на сколько? Какая сумма, на ваш взгляд, является оптимальной в качестве земельного налога?

— Такие расчеты — дело экономистов, юристов… Но могу сказать, что она должна быть увеличена в разы… Вот тогда все, кто покупает землю на «всякий случай», ради вложения своих «дурных» капиталов, сразу же вернут ее государству. Или будут действительно эффективно ее использовать.

— А что делать мелким собственникам, которым не на что купить технику и ГСМ?

— Я вижу выход в том, чтобы создать в каждом поселении крупное хозяйство, развивающее традиционную успешную в этом регионе отрасль. Такое хозяйство сможет купить и содержать парк современной техники, качественные ГСМ, оросительные сети, там, где они нужны. Сможет и оплачивать высокий земельный налог. Ему вполне по плечу помогать мелким товаропроизводителям: сдавать им эту технику в аренду, обеспечивать элитными семенами, районированными саженцами, племенным скотом-молодняком, птицей, поддержать в переработке и реализации выращенной продукции.

Т.е. интересы мелких земельных собственников надо интегрировать с интересами крупных товаропроизводителей, и это обязательно даст положительный результат.

И вообще, я считаю, что поднять, развить сельское хозяйство в России и в Дагестане может только государство. Сегодня, когда на развитие сельского хозяйства России выделяется всего лишь 1% от бюджета (в СССР выделялось 25%!), сделать это довольно трудно. Но, как я вижу, внимание к сельскому хозяйству повышается. В Дагестане это выразилось в том, что в последнее время из федерального бюджета идут солидные средства на развитие сельского хозяйства Дагестана. В прошлом году было выделено 3 млрд. рублей. В мое время самой большой суммой была полмиллиарда рублей. Лизинговая компания «Агроснаб» получила 200 млн. рублей на приобретение техники. Есть субсидии на приобретенные кредиты, на погашение расходов, программные мероприятия по поддержке определенных отраслей сельского хозяйства.

— Все это звучит убедительно, но как быть с нашей вечной бедой — коррупцией? Не разворуют ли эти деньги еще до того, как они дойдут до крупных и мелких собственников и производителей?

— Такая угроза, безусловно, существует. Как с ней бороться? Я уверен, что решение этого вопроса находится в Москве: как только президент России решит вопрос с коррупцией там, здесь, в Дагестане, она исчезнет на следующий же день.

— Что же, будем ждать погоды из Москвы. Спасибо вам большое за интересный и честный разговор.

Беседовал Багаудин Узунаев